Книга Жлоб на крыше - Д. Артемьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Бери обеих.
– Я серьезно спрашиваю.
– Ну, если серьезно, то я бы взял Аллочку.
– Тебе легко говорить. А Ирка? Обидится до соплей.
– Маленько пообижается, потом отойдет.
– А если найдет себе кого-нибудь, будет обидно мне. Отдать такую бабу дяде.
– Кривоногую? Перестань, никого она не найдет. И искать не будет. Скажи, пожалуйста, где ей искать? Целый день в архиве, там мужиков совсем нет. Думаешь, она способна приставать к мужчинам в трамвае?
– Нет, конечно. Она закомплексована.
– Вот видишь. Никуда Ирина не денется. Будешь пользоваться ей, как обычно. Пару недель не ответит на звонки, а потом о'кей.
– Думаешь?
– Точно тебе говорю.
– А если все-таки взять Ирку?
– Тогда Алку точно потеряешь. Ее уже на следующий день кто-нибудь склеит.
– Я и не сомневаюсь.
– Так что бери Аллу.
– Да, ты прав. Поеду предложу ей. Думаю, согласится.
– Она-то согласится, а вот как ты объяснишь жене, что едешь на море без нее?
– Да… Проблема!
– Проявил вежливость, спросил как его дела, семья, жена. Обычные вопросы при встрече. Он подумал, пожал плечами и сказал, что жена пока упругая. Я стою и не знаю, что сказать. А он помолчал и спрашивает у меня те же вопросы.
– Нашелся, что сказать?
– Ага. Решил ответить ему так же. Мне показалось, остроумно. Говорю, все в порядке, а упругость жены проверю сегодня вечером.
– Срубил оппонента?
– Как бы не так! Он мне серьезно заявляет, что упругость надо проверять по утрам. К вечеру баба задницу растрясает. Рассказал я своей об этом разговоре, посмеялись. Только стал я замечать, что она утром щупает свою задницу, вечером щупает, и каждый раз недоумевает. По лицу видно.
Мужик застал жену и соседа в объятиях. Он застрелил их из охотничьего ружья и от страха за содеянное решил застрелиться сам. До курка можно было дотянуться только пальцами ноги. Мужик разулся, снял носки, вставил дуло в рот и собрался нажать большим пальцем на курок. Перед смертью он сделал последний вздох и понял, что надо немедленно вымыть ноги. Иначе народ будет кривиться и зажимать нос руками.
Мужик подвернул штанины и открыл кран в ванной. Естественно, он весь забрызгался. Подумал, разделся и принял ванну. А что, надо уходить из жизни, как моряк, в чистой одежде. Сменил трусы, майку. Надел чистые носки. Долго прихорашивался перед зеркалом, поправляя лацканы парадного костюма и перевязывая несколько раз галстук.
Чувство страха за двойное убийство немного притупилось. Возникла мысль, что теперь он свободен и может делать все, что пожелает. И он уехал в Турцию по туристической путевке.
– Согласен. Я буду доктором. Каким, кстати?
– Любым. Ну дантистом, – предложила жена.
– А ты пациенткой?
– Да.
– И чего? Ты сядешь, откроешь рот, и какая же это ролевая игра?
– Тогда я буду пациенткой гинеколога.
– Вообще бред. Прикинь, я прошу вас снять трусы, раздвинуть ноги, и стою – дантист дантистом! Где ты здесь видишь секс?! Ну хотя бы слабое возбуждение?
– Хорошо. Ты будешь водопроводчиком, а я похотливой домохозяйкой. Будешь чинить кран, кстати, кран в ванной подтекает, а я буду к тебе прижиматься.
– Значит, я буду делать настоящую работу, грязный и раздраженный, а ты вертеть около меня задом?
– Ну, не хочешь водопроводчиком, тогда будешь электриком. Встанешь на стул, как будто меняешь лампочку, а я буду расстегивать тебе ширинку.
– И я грохнусь на тебя со стула, и до вечера мы будем смазывать йодом наши синяки.
– Все тебе не нравится! Предложи сам что-нибудь.
– Знаешь, – мечтательно сказал я, – я буду насильником в темном переулке, а ты жертвой.
– Блеск! – захлопала в ладошки жена. – А где? Прямо здесь, на кухне?
– А что, выключим свет, и порядок! Я еще из пепельницы окурки и пепел на пол выброшу. Разорву на тебе платье, набью морду и изнасилую на полу.
– Что, по правде?
– Так, ролевая игра. Будешь неделю ходить на работу с синяками. Объяснишь, что это был замечательный секс с мужем. Ролевая игра. Незабываемо.
– Да ну тебя! Я пошла в постель. Почитаю перед сном Флобера.
Альбина расстегнула, сняла, привесила бирку «шов», швырнула в красную корзину, взяла следующий. Опять чувствуется шов. Кто-то из девчонок портачит, волнуется. Снова расстегнула, сняла, прикрепила бирку с той же надписью. Опять в красную корзину. Следующий сидел как литой. Через мгновение он полетел в голубую корзину.
– Альбин, – Машка говорила из своей секции. – Ты украинский борщ умеешь готовить?
– А че его уметь, натерла свеклы – вот тебе и борщ.
– А надо ж с салом.
– Ну, если тебе надо, – ответила Альбина, – отрежь шматок и кинь рядом, на стол.
– Ну я серьезно, – заныла Машка.
– У тебя не хохол ли в ухажорах?
– Дура. Муж вчера просил украинского борща.
– Понятно. Значит, ходит налево, к хохлушке.
– Ты серьезно? – забеспокоилась Машка.
– А ты сама посуди. Ну с чего бы ему захотелось борща. Он каждый день хлебает твои помои, и никогда ничего вкуснее не ел. Поняла!
– Дура ты, – ответила обиженная Машка.
Только Альбина расстегнула очередной, только собралась отправить его в красную корзину, приперся Степаныч:
– Ты вот что, Альбина, ты проверь, кто там грубости делает, я ей жопу-то надеру. Ладно.
– Вроде не одна, – ответила Альбина, – машинки разные. Может, кто из молодых. И вещь новая, только пошла.
Степаныч запустил руку в красную корзину, рассмотрел швы, крякнул и спиной вылез из секции.
– Че Степаныч хочет? – спросила Машка.
– Тоже борща хочет, украинского. Я ему про твоего рассказала. Рекомендовала спросить про хохлушку.
– Опять, – обиделась Машка. – Дался тебе этот борщ.
Альбина застегнула следующий, расстегнула, бросила в голубую корзину. Опять в секцию влез Степаныч. Внимательно осмотрел Альбину:
– Слушай, а ты сама какой носишь?
– Я! – удивилась Альбина. – Я сроду лифчики не носила.
На верхнем, девятом этаже нашего дома живет Иван Брук. Он закончил математический факультет, работает в университете и два года назад защитил диссертацию. И вот с того времени жильцам дома нет житья. Лифт часами не работает. Стоит без света на девятом этаже. Днем с лифтом все в порядке, а вечером жильцы, проклиная Брука, топают в свои квартиры пешком. Все уже давно узнали, что в неподвижном темном лифте сидит Иван Брук и ни на какие призывы не откликается. Он сидит, заткнув уши ватными тампонами и надев сверху толстые профессиональные наушники с резиновыми прокладками.
