Книга Нежное Сердце - Карл Фалькенгорст

— Куда ты идешь? — сказал Белая Борода, удерживая Гассана, собравшегося уходить.

— Я хочу остаться один, — возразил тот, — я возвращусь в серибу. Оставь меня теперь, но если ты можешь быть другом убийце, то приходи завтра. Доброй ночи! — Он выдернул руку из руки Белой Бороды и исчез в лесу. Еще долго Белая Борода сидел на стволе дерева, погруженный в мрачные размышления; потом, перекинув ружье через плечо, встал и пошел по дороге.

Глава XI

В бегстве

Лязг в лесу. — Зюлейка. — Белая Борода-Нежное Сердце. — Этого не забывают. — Он и она. — Зюлейка, оставь меня! — Выжидающий воин. — Ядовитый куст. — Сюда, сюда, брат, товарищ! — Между динками и леопардами. — Спасены. — Гибель серибы.

Белая Борода шел уже с полчаса, когда услышал позади себя какой-то лязг; он замедлил шаги и стал озираться вокруг, но ничего не мог заметить.

Тем не менее у него осталось ощущение, что около него кто-то есть. Ему были знакомы этот лязг и бряцанье; слух не обманул его — так бренчали железные украшения Зюлейки, когда она хлопотала по хозяйству.

Что же могла делать в лесу женщина-динка?

С мыслью о Зюлейке он вспомнил и ее сегодняшнее предупреждение. Он хотел поговорить о нем с Гассаном, но позабыл.

Теперь же им овладело странное беспокойство. Неужели опасения негритянки имели основание?

Во всяком случае надо было предупредить Гассана как можно скорее. Белая Борода повернул назад; он хотел доказать Гассану, что честно поклялся ему в дружбе и что действительно готов ему помочь.

Пройдя шагов сто, Белая Борода опять услышал лязг, на этот раз более громкий. Он вновь остановился; звук приближался.

Он схватился было за ружье, но эта предосторожность оказалась излишней: его назвали его имени; это была Зюлейка.

— Я здесь! — крикнул Белая Борода. — Как же так, Зюлейка, ведь опасно в лесу!

— Куда ты идешь, Белая Борода? — спросила рабыня.

— К Гассану! — ответил он.

— Не делай этого! — воскликнула она дрожащим голосом.

— Но я хочу и пойду, — настаивал с досадой хозяин Сансуси. — Объясни, что все это значит?

— Я скажу тебе в нашей серибе; там ты все узнаешь.

— Нет! Я посмотрю сам, что происходит у Гассана.

— Я не пущу тебя, — возразила Зюлейка, крепко схватив его за руку.

— Ты с ума сошла, Зюлейка? Или жизнь Гассана действительно в опасности? Пусти меня, приказываю тебе! — говорил Белая Борода, тщетно стараясь освободиться.

— Так слушай же, упрямый человек! — начала негритянка. — В собственной серибе тебе не грозит никакой опасности, потому что ты никогда не грабил стада динков, не жег их деревень, не травил их полей. Ты добр, Белая Борода-Нежное Сердце, об этом знаю динки. Ты охотился на буйволов и антилоп, чтобы насытить голодных, ты не разлучал матерей и детей, спасал детей негров с опасностью для жизни и отечески обращался со своими рабами. Этого не забудут динки, Белая Борода-Нежное Сердце!

Все это Зюлейка говорила очень медленно; потом она остановилась и продолжала еще медленнее:

— Я расскажу тебе историю… В одной динкской деревне…

— Зюлейка! — перебил ее Белая Борода. — Оставь истории! Скажи, что замышляете вы против Гассана?

— Я пошла за тобой из серибы, — говорила рабыня, — чтобы защитить, предупредить тебя, когда будет нужно. Я догнала тебя у ворот смерти и видела, как ты освободил этого негодяя из лап леопарда. А хорошо было бы, если бы зверь его растерзал, трижды растерзал!

— Зюлейка, твой голос дрожит от злобы! Вы хотите убить Гассана?

— Если бы ты его не встретил, — продолжала негритянка, — я позвала бы тебя назад; я удержала бы тебя и тогда, если бы ты не расстался с ним, я сказала бы: Белая Борода-Нежное Сердце, твой Лео — при смерти, с ним случилось несчастье, он зовет тебя…

— Зюлейка, оставь меня! — крикнул Белая Борода, стараясь освободиться.

— Он ушел один, — продолжала она, не отпуская его, — тем лучше. Не бей меня, Белая Борода, не вырывайся! Все равно поздно… Сериба сожжена, базингеры перебиты все до одного. Они пригласили динков для воинственной пляски, а динки пришли и убили врагов!

— Пусти меня! — крикнул теперь Белая Борода, насильно разгибая ухватившиеся за него руки негритянки. Но она продолжала, не чувствуя боли:

— На опушке леса воины ожидают Гассана и, как зайца, уложат своего властелина. Он мертв! Иди, если хочешь бесполезно бороться за его труп. Защитить ты его уже не можешь. Но берегись, не раздражай динков!

Белая Борода не слушал дальше, он стремглав побежал по направлению к серибе с громким криком: «Гассан! Гассан!»

— Гассан! Гассан! — глухо ответило эхо, и в лесу опять воцарилась гробовая тишина.

Белая Борода вначале спешил, но потом стал умерять шаги. Страстный порыв сменился спокойным рассуждением. Ему не следовало чрезмерно истощать свои силы, чтобы не явиться на поле битвы утомленным; он был убежден, что его ожидает борьба не на жизнь, а на смерть.

В лесу ему теперь было жутко. На небе взошел месяц, но серп его стоял не отвесно, как у нас, а лежал горизонтально и плыл, подобно серебряному челноку, по темному небосклону. Магический свет его слабо освещал дорогу, только местами образуя на ней светлые пятна; контуры переплетенных кустарников и стволов деревьев обрисовывались очень смутно. За одним из гигантов леса Белая Борода заметил какую-то фигуру. Вглядевшись пристальнее, он увидел, что за деревом притаился воин. Ясно можно было различить наклоненную голову, а сбоку выставленное копье, отливавшее беловатым цветом.

Негр был от него шагах в десяти, и Белая Борода не знал, идти ли вперед или выстрелить.

Прежде всего он также укрылся за ближайшим деревом, не теряя из вида спрятавшегося неприятеля. Оба оставались неподвижны.

Белая Борода приготовился отразить нападение этого одного негра, но мог ли он знать, сколько их вообще было скрыто в лесу? Быть может, другие подкрадывались к нему в это время с тыла? Да он и не мог оставаться за деревом, надо было спешить вперед, чтобы предупредить, спасти Гассана. Что оставалось делать? Убить выжидающего динка?

Но разве тот ему что-нибудь сделал? Против него динки не восставали. Да и стрелять он мог только в крайней опасности: выстрел выдал бы врагам, что к застигнутому врасплох Гассану спешат на помощь.

Белая Борода еще мучился всеми этими сомнениями, как вдруг зашумели кроны деревьев и по лесу пронесся ураган. Фигура пригнувшегося воина задвигалась, и наклоненная голова, выступающее копье оказались пустым призраком. Перед ним торчали ветки кустарника, колеблемого ветром.

С досадой Белая Борода оставил свою засаду и пошел к тому месту, где предполагал воина, чтобы окончательно убедиться в своей ошибке.