Книга Интегральная психология. Сознание, Дух, Психология, Терапия - Кен Уилбер

Образцы

В этом разделе я хотел бы представить вам нескольких современных первопроходцев в области интегрального подхода — подхода, который во многих важных аспектах пытается быть «всеуровневым и всесекторным». Всех этих исследователей объединяет то, что они полностью осознавали важные разграничения современности и потому все в больше степени понимали, как наука могла бы дополнить (но не заменить) религию, духовность и психологию. Все они, как мы увидим, использовали современные открытия в Большой Тройке, чтобы прояснить природу Великого Гнезда. (Иными словами, все они предлагали важные уточнения модели, изображенной на рис. 7).

Можно назвать множество ранних пионеров интегрального подхода, таких, например, как Гёте, Шеллинг, Гегель, Фехнер и Уильям Джеймс. Они узнавали все больше научных данных об эволюции, и потому все больше понимали некоторые вещи относительно Большого Гнезда, которые обычно были недоступны первопроходцам до-современности: что его развитие происходит не только на уровне индивидов, но и на уровне видов; не только онтогенетически, но и филогенетически. Хотя в этом столетии тоже хватало первопроходцев — от Штайнера до Уайтхеда и Гебсера — мне бы хотелось особо упомянуть Джеймса Болдуина, Юргена Хабермаса, Шри Ауробиндо и Абрахама Маслоу.

Джеймс Марк Болдуин

Джеймс Марк Болдуин (1861–1934) был самым влиятельным и, вполне возможно, даже величайшим психологом в истории Америки. Современник Джеймса и Пирса, Болдуин разработал систему интегральной психологии и философии, широту и глубину которой начинают осознавать только теперь. Он был первым выдающимся представителем психологии развития в современной истории; он впервые дал четкое определение стадии развития; он стремился объединить интроспективную феноменологию и научную эпистемологию эволюции; он считал, что тремя главными модусами опыта являются эстетический, моральный и научный (Большая Тройка!), и предложил подробную схему стадий развития в каждой из этих областей (другими словами, он был одним из первых, кто прослеживал развитие во всех секторах); он также был одним из первых, кто очертил стадии религиозного развития. Его схему когнитивного развития использовали Пиаже и Кольберг; его исследования диалогического взаимодействия были продолжены Дьюи и Мидом; сторонниками его эволюционной эпистемологии стали Карл Поппер и Дональд Кэмпбелл; короче говоря, его влияние почти невозможно переоценить. Единственная причина, по которой его имя осталось сравнительно малоизвестным, состоит в том, что вскоре после его смерти школы позитивизма и бихевиоризма превратили флатландию в непререкаемую догму, вследствие чего любые интегральные исследования исчезли из повестки дня академической науки.

В собственном развитии Болдуина было три основных этапа: ментальная философия (шотландской школы), эволюционная психология и эпистемология развития. На каждом из этих этапов он был полон решимости с равным вниманием и уважением подходить к науке, морали и эстетике, не пытаясь необоснованно возвышать какую-либо из этих областей или, напротив, сводить ее к другим. Он включал в свои исследования то, что он называл «метафизикой интуиции, онтологией интроспекции» (т. е. самые реальные реалии областей Левой Стороны), наряду со строгой приверженностью к научному экспериментированию. Вначале он считал, что для такого объединения лучше всего подходит философия Спинозы, поскольку Спиноза равным образом почитал и внутреннее/ментальное, и внешнее/телесное; но именно статичная природа системы Спинозы не позволяла согласовать ее с эволюцией. Болдуин пришел к выводу, что «невозможно достичь сколько-нибудь последовательного представления о развитии ума без учения о… развитии сознания».5 Более того, эту теория развития следовало строить, не прибегая к чистому эмпиризму, который крайне неверно интерпретирует ментальные структуры. По словам Болдуина: «Прежде душу считали неизменной субстанцией с постоянными свойствами… Генетическая идея развития все полностью меняет. Вместо неизменной субстанции, мы имеем концепцию растущей, развивающейся активности. Психология способностей сменяется функциональной психологией».6 Болдуин глубоко изучал труды немецких философов-идеалистов, и находил дальнейшие свидетельства в пользу важности эволюционного подхода.

Болдуин начал этот второй этап (эволюционную психологию) с переоценки необходимых инструментов исследования: «Каким образом можно плодотворно изучать развитие ментального порядка феноменов? От количественного метода, привнесенного в психологию из точных наук, следует отказаться; ибо его идеал состоит в сведении сложного к простому, целого к частям, позднее развившегося к ранее существовавшему, тем самым отрицая или устраняя именно тот фактор, который составляет или раскрывает то, что является подлинно генетическим (т. е. обусловленным развитием)».7 Болдуин добавил к научному исследованию инструменты философской эпистемологии, или анализа типов структур, которые можно исследовать эмпирическим путем, и это, в итоге, привело к третьему этапу — эпистемологии развития (наиболее полно изложенной в его широко признанном классическом труде, «Мысль и вещи: Исследование развития и смысла мысли, или генетическая логика»).[20]

Согласно представлениям Болдуина, развитие сознания проходит примерно через шесть качественно различных уровней или стадий (см. таблицу 11), каждая из которых иерархически разграничивает предшествующие элементы и заново объединяет их на более высоком уровне: до-логическую (сходную с сенсомоторной), квазилогическую (до-операционную и раннюю конкретно-операционную), логическую (формально-операционную), экстралогическую (зрительно-логическую) и, наконец, гиперлогическую, которую мы могли бы назвать сверхлогической или надлогической, поскольку она представляет собой сходное с сатори недвойственное осознание, которое выходит за пределы субъектно-объектного дуализма. По словам Болдуина, эта наивысшая стадия является: «формой созерцания… в которой непосредственность опыта постоянно стремится восстанавливаться. В высшей форме такого созерцания — форме, данной самой себе как подлинное и глубокое эстетическое переживание — мы находим синтез мотивов, модус, в котором все линии прежних дуализмов сходятся и сливаются друг с другом… опыт, по своей сути являющийся просто единством постижения, где сознание обладает полнейшим, самым непосредственным и окончательным пониманием природы и смысла реальности».8 Это опыт непосредственно постигаемой пробужденной реальности в целом (что мы бы определили как космическое сознание психического уровня, или единение со всем эмпирическим миром: «природный мистицизм»). Как часто указывал Болдуин, в этом единстве сознания все дуализмы, созданные в ходе развития (внутреннее/внешнее, ум/тело, субъект/объект, истинное/ложное и хорошее/плохое), превосходятся и объединяются в опыте полноты. И он подчеркивал, что это гиперлогический, а не дологический уровень. Через эти шесть (или около того) базовых уровней сознания Болдуин прослеживал линии и стадии морального, эстетического, религиозного и научного развития, а также развития самости.

По своей завершенности и полноте это была интегральная психология и философия, равную которой редко можно встретить. Другие мыслители, например, Ауробиндо, более точно изображали многочисленные стадии духовного развития (то, что Болдуин называл «гиперлогическим», на самом деле состоит по меньшей мере из четырех отдельных уровней сознания); третьи (например, Хабермас) демонстрировали более глубокое философское мышление (например, Хабермас); четвертые внесли больший вклад в экспериментальную психологию. Однако немногие сочетали все это со строгостью, широтой и глубиной подхода Болдуина.