Книга Антимозг. Цифровые технологии и мозг - Манфред Шпицер

Когда моей младшей дочери было девять месяцев, я попытался посмотреть вместе с ней эпизод из детского фильма «Лев в городе» (Der Lцwe ist los). Я с детства люблю Аугсбургский кукольный театр, забавные фигурки со смешными движениями и остроумными диалогами. Чтобы организовать идеальные условия просмотра, я раздобыл видеопроектор и подключил DVD-проигрыватель к стереоустановке. Мы уселись на диван, я предвкушал удовольствие. Однако маленькая Анна была в замешательстве: она попеременно смотрела то на движущиеся яркие картинки на стене перед нами, то на один из динамиков, стоявших сбоку позади нас. Она была не в состоянии объединить просмотр и прослушивание, то есть, например, связать речь, звучащую из громкоговорителя, с движущимся ртом куклы. Изображение и звук шли из разных направлений; они должны были (в ее понимании) исходить из разных источников и потому не могли (для нее) иметь между собой ничего общего.

Как специалист, посвятивший десятилетия изучению процессов переработки информации в головном мозге человека и, в частности, изучению развития мозга в детском возрасте, я, разумеется, знал, что маленькие дети еще не способны воспринимать изображение и звук, исходящие из разных источников, как единое целое; они должны сначала научиться этому в реальном мире, где слышимая речь исходит от увиденного человека. Но когда я с моей маленькой Анной испытал на практике то, что уже знал из исследований, я был более чем поражен силой эффекта. Анна была очень развитым ребенком; она быстро соображала, удивительно хорошо умела сосредоточиваться, ее легко было чем-то увлечь. Только Аугсбургский кукольный театр на видео был для нее не удовольствием и не развлечением, а лишь сбивал с толку! Через пару минут я прервал просмотр и был зол на самого себя.

Отметим факт: для детей в возрасте до трех лет время, проведенное перед экранными СМИиК, — потерянное время.

Китайский язык для младенцев на экране?

Эксперимент, о котором я хочу вкратце рассказать, был проведен в 2003 г. Он известен мне во всех подробностях, я описал его в десятках публикаций, однако до сих пор мне ни разу не довелось непосредственно наблюдать эффект, подтвержденный с помощью этого эксперимента.

Ученые из Калифорнии поставили задачу изучить способность младенцев различать звуки иностранного языка. Известно, что малыши особенно интенсивно запоминают звуки родного языка во второй половине первого года жизни. Для осуществления этого процесса нужен соответствующий ввод информации: дети должны слышать речь. Кроме того, они обязательно должны видеть говорящего, чтобы суметь увязать услышанное с тем, что они при этом видят: рот; лицо, выражающее определенные эмоции; возможно, им нужно наблюдать и язык тела этого человека. Зрение помогает анализировать услышанное. При этом разные зоны головного мозга работают синхронно. Если что-то увидено и услышано абсолютно синхронно, с точностью до миллисекунды, то это должно быть взаимосвязано; по крайней мере, такое заключение делает головной мозг младенца. Кора головного мозга действительно работает с точностью до миллисекунды, как смогли установить соответствующие эксперименты.

Ученым было известно, что новорожденные обладают способностью одинаково хорошо различать любые фонемы, какие только есть на свете. Годовалые дети, напротив, очень хорошо различают звуки родного языка, зато другие фонемы, отсутствующие в родном языке, они не различать не могут. Можно сказать, что малыши сконцентрировались на звуках их родного языка; они знают то, что они часто воспринимают, и не хотят знать того, что для них явно не существенно. Для того чтобы подтвердить или опровергнуть эти представления, ученые отправились в ясли и в течение четырех недель 12 раз проигрывали группе младенцев в возрасте 9–10 месяцев записи на китайском языке. В течение 10 минут китаец или китаянка читали детям вслух, а затем они 15 минут играли с малышами. При этом четверо китайцев сменяли друг друга, так что малыши получили входную языковую информацию от разных носителей языка. Общее время занятий составило примерно 5 часов. Предварительно детей по случайному принципу разделили на две группы по 16 человек. Одна группа получала описанный курс китайского языка (чтение вслух, игры), другая вместо этого получила тот же курс обучения, но на родном, английском языке. Во время занятия дети сидели маленькими группами на одеяле на полу, рядом с китаянкой или китайцем (на расстоянии меньше одного метра) и имели полный зрительный контакт.

6.3. Влияние занятий китайским языком в возрасте 9–10 месяцев на способность различать китайские звуки, проверенную в возрасте 1 года (черный столбец). Белый столбец показывает уровень способности различать китайские звуки у годовалых детей из контрольной группы, с которой в возрасте 9–10 месяцев занимались родным английским языком. Разница статистически значима. При этом ни просмотр и прослушивание видеодиска (темно-серый столбец справа), ни простое прослушивание компакт-диска (светло-серый столбец) не имели какого-либо обучающего эффекта.

Анализ записей уроков китайского языка показал, что дети в целом восприняли от 25 989 до 42 184 китайских слогов (среднее значение: 33 120, распределенное на 12 занятий). Когда детям исполнился один год, с помощью теста на различение двух китайских фонем, которые отсутствуют в английском языке, исследователи попытались выяснить, какова была способность к различению языковых фонем у младенцев обеих групп. На основании опыта выяснилось, что младенцы, слышавшие только английскую речь, могли лишь случайно различить две китайские фонемы. Малыши же из «китайской» группы явно выучили эти фонемы: они показали намного лучшие результаты, чем малыши из контрольной группы.

Чтобы проверить, насколько социальный контакт важен для обучения, записали видеодиск, содержавший тот же материал, что использовали во время реальных занятий, исполненный теми же лицами. Другую группу детей (их средний возраст в начале эксперимента составлял 9,3 месяца) разделили на две части по 16 малышей в каждой. Первая мини-группа просматривала обучающий материал на видео, со звуком. Второй мини-группе материал дали только прослушать, что равнозначно прослушиванию CD-диска. Время этого медийного обучения было таким же, как в первом эксперименте, оно включало даже больше китайских слогов (49 866), чем «живая» версия. Затем провели контрольную процедуру, результаты которой представлены на графике 6.3. Оказалось, что электронные средства информации ничему не научили.

Этот результат находится в резком противоречии с заявлениями производителей мультимедийных обучающих программ для младенцев или, точнее, для их родителей, тратящих на это деньги: ведь они хотят, чтобы их ребенок имел все самое лучшее. Однако если младенцы значительную часть бодрствования проводят наедине с «электронной обучалкой», у которой они ничему учиться не могут, то они и выучивают в целом меньше, чем те дети, которые в это время находятся рядом с реальными людьми из реального мира. Тот, кто для обучения усаживает своего малыша перед телевизором, рискует отрицательно повлиять на его духовное и умственное развитие. В конце концов в младенческом возрасте дети большую часть времени спят. В остальное время их кормят, умывают, купают — ухаживают за ними. Если в эти относительно редкие промежутки времени, когда они бодры, внимательны и способны к восприятию, их усаживают перед экраном, то с тем же успехом можно было бы запереть их в подвале для хранения угля. Ибо от пестрых картинок и речи из динамиков они могут научиться (и начать благодаря этому духовно развиваться) так же мало, как и от пребывания в темном подвале.