Книга Дом духов - Кристофер Дж. Мур

Бартлет обладал способностью журналиста оценивать реакцию слушателя во время своей речи, переставлять прилагательные и глаголы так, чтобы они соответствовали настроению момента. Его маленькие ступни постукивали по стенке кабинки в такт словам. В Таиланде он нашел страну, где считался мужчиной среднего роста, а вокруг было полно доступных женщин, и большинству из них он мог смотреть у бара прямо в глаза. Конечно, если они снимут высокие каблуки.

– Ты рановато пришел, – произнес Бартлет, учуяв историю. – Красивая девочка эта Тик. Я снял ее… дай вспомнить… полтора года назад. На короткое время. – Лицо его подрагивало вокруг носа и глаз.

Кальвино попытался представить себе Бартлета, раздетого донага, лежащего сверху на Тик. Не так-то легко было это представить.

Журналист погладил циветту, как когда-то Бен Хоудли. Винсент несколько мгновений сидел молча.

– Что случилось с ее ушами?

– Я думал, все уже слышали эту историю, – ответил Бартлет, постукивая каблуками по стенке кабинки.

– Я слушаю, – сказал Кальвино, бросив взгляд на Тик, которая стояла в глубине и разговаривала с подругой.

– Ты слушаешь?

– Я слушаю.

– В прежние времена хозяин «Африканской Королевы» держал в клетке за баром восьмифутового питона. Он купил его у тайской стриптизерши, которая использовала Монти в своем выступлении. Эта змея даже значилась в афише. Ной и Монти исполняли знаменитый любовный танец. Ничего особенного. Змея висела у нее на шее. Девица медленно раздевалась и танцевала по сцене. Он был совсем ручной, правда. В конце концов она вышла замуж за парня из Южной Африки. Поскольку Ной уезжала из страны и уходила от дел, она продала Монти бару «Африканская Королева». Тайцы весьма практичные люди. Хозяин решил, что не будет даром кормить питона и что тому придется работать, как всем остальным. После двух часов ночи, когда бар закрывался, Монти выпускали на свободу в здании. Он был крупной змеей, и «Африканская Королева» стала единственным баром в этом районе, у которого не было проблем с крысами. Но крысы умные, и вскоре они перестали здесь появляться. Монти был голоден – и сделал то единственное, что могла придумать изголодавшаяся змея. Он отправился искать новую территорию. Если крысы не идут к нему, он пойдет к крысам. Поэтому однажды утром питон исчез. Примерно через неделю в задней части верхнего бара через три дома от «Африканской Королевы» несколько проституток сидели перед зеркалом на туалетном столике и делали макияж. Питон свалился с потолка и приземлился на голову одной из инь. Та обезумела от ужаса, воплями подняла весь дом и упала в обморок. Во время всеобщего замешательства Монти исчез. Бар «Африканская Королева» так и не получил питона обратно. Иногда появляются слухи, что Монти кто-то видел; впрочем, большинство слухов рождается после приема таблеток и наркотиков. Знаешь, галлюцинации.

Бартлет поднял глаза к потолку.

– А уши циветты?

– Ах да, бедная циветта… После того, как питон уполз, крысы вернулись в бар и отгрызли уши циветты. Конечно, тайцы верят, что крысы сделали это в отместку. Что-то вроде предупреждения на крысином языке не покупать нового питона. Крысиное вымогательство, если хочешь. Я лично думаю, крысы будут грызть что угодно.

Рассказ о циветте закончился. Кальвино прикончил свою выпивку и заказал еще.

– Кто тебе рассказал эту историю?

– Червь.

– Кто такой Червь?

– Бен Хоудли. Это его школьное прозвище.

– Откуда оно?

– Кто знает, откуда берутся прозвища?

Винсент вспомнил компьютерный файл Бена под названием «Червь», а в другом файле имя Бартлета стояло в списке людей, которые инвестировали деньги в биржу через Хоудли. Интересно, не затаил ли Бартлет обиду на Бена, обвиняя его в своих потерях?

– У тебя есть теория, кто мог его убить?

Бартлет улыбнулся, лицо его дернулось.

– Кому это надо знать?

– Мне надо знать.

– А, я понял. У тебя появилась еще работа. Интересно, наняла бы тебя моя мать, если бы я погиб в Бангкоке?

– Я слышал, он проиграл много денег, принадлежавших другим людям.

Лицо Бартлета смягчилось.

– Он проиграл довольно крупную сумму моих денег. Но даже в Бангкоке фаранги обычно не убивают другого фаранга из-за финансовых потерь. И уж, конечно, не пулей в затылок. Это стиль казни. Китайско-тайский стиль, если хочешь знать мое мнение. Хотя токсикоман мог это сделать. Во всяком случае, это было нечто вроде шока. Я имею в виду Бена.

Кальвино увидел, как вошел таец в дорогих туфлях, черной шелковой сорочке и белых брюках в сопровождении пары телохранителей.

– Вот мой интервьюируемый, на тридцать минут опоздал, – сказал Бартлет и встал из-за стола.

Кальвино узнал это лицо по фотографиям в газетах. Это был Чанчай. Хозяин «Африканской Королевы» поклонился и сделал вай[16]. Другие служащие – их лица превратились в маску страха, такое же выражение он помнил на лице Тик – тоже сделали вай и растворились в тени. Будто босс мафии вошел в ресторан в Маленькой Италии, распространяя вокруг себя ужас своей кривой ухмылкой.

– Мне надо идти, – сказал Бартлет. – Надеюсь, ты найдешь убийцу Бена.

– Представь меня.

– Ну, э…

Винсент уже встал из-за стола и протянул руку.

– Меня зовут Кальвино. Мы говорили о змеях в Патпонге до вашего прихода.

Чанчай пристально посмотрел на сыщика, потом расплылся в улыбке. Он был мусульманин с юга, наследник культуры насилия, мести и ненависти. Подростком он занимался контрабандой: поставлял электронику в Таиланд и наркотики в Малайзию. Его мать продали в бордель, когда ей было двенадцать лет. Чанчай не знал, кто его отец, случайный клиент борделя, но у него были малайские черты лица. Сначала Чанчай занимался в Бангкоке кикбоксингом. Он не получил образования, но знал жизнь улиц, быстро соображал и играл жестко. Говорили, что он убил девять человек. Его одолевало основное стремление отверженных и нищих: постоянная жажда власти, уважения и признании. Его, сына проститутки, всю жизнь считали ничтожеством. Ему приходилось кое-что доказывать; приходилось создавать семью из ничего. В Патпонге с Чанчаем считались, важные люди замечали и боялись его, уважали его, оказывали ему почести.

– Мистер Кальвино – частный детектив, – сообщил Бартлет.

Мафиозо ухмыльнулся, положил свой мобильный телефон и нагнулся вперед, две цепочки по пять батов каждая мягко закачались на его шее. Он крикнул хозяину, чтобы тот прислал Винсенту еще одну порцию спиртного. Затем протянул руку, и Кальвино пожал ее. У Чанчая было крепкое рукопожатие; этот человек не отпускал схваченное.

– Выпивка за счет заведения.