Книга Русские во Второй мировой войне - Анатолий Уткин

Гендерсону на Вильгельмштрассе сказали, что он может оставить свою ноту переводчику Шмидту. Тот, проспав, прибыл в министерство на такси и увидел британского посла, поднимающегося по лестнице. Через боковой вход Шмидт сумел проскользнуть в кабинет Риббентропа, когда часы били 9 утра. Стоя посередине комнаты, Гендерсон зачитал британскую ноту, вручил ее Шмидту и попрощался. Шмидт же помчался в рейхсканцелярию. «Когда я вошел, Гитлер сидел за столом, а Риббентроп стоял у окна. Оба выжидающе посмотрели на меня. Я остановился на некотором расстоянии от стола Гитлера и медленно перевел британский ультиматум. Когда я кончил, наступила полная тишина… «Что теперь?» — спросил Гитлер, дико глядя на Риббентропа, словно министр иностранных дел умышленно неверно ориентировал его относительно возможной реакции Англии. В соседней комнате Геринг, узнав новость, сказал: «Если мы проиграем эту войну, пусть бог будет милостив к нам». Геббельс одиноко стоял в углу, погруженный в себя. Каждый, кого я видел в этой комнате, выглядел озабоченным».

Во второй половине дня 3 сентября 1939 года германское руководство пригласило Сталина присоединиться к выступлению против Польши:

«Мы намерены разбить польскую армию в течение нескольких недель. Затем мы возьмем под свой контроль территорию, которая определена в Москве как германская зона влияния. По военным соображениям, мы, естественно, будем вести боевые действия против тех польских войск, которые расположены на польской территории, принадлежащей к русской сфере интересов. Пожалуйста, обсудите с Молотовым возможность того, чтобы русские силы двинулись в нужное время против польских сил в сфере русских интересов и оккупировали эту территорию. По нашим оценкам, это будет не только помощью нам, но и соответствием духу московского соглашения, а также советским интересам».

Вечером 1 сентября спецпоезд «Америка» отправился из Берлина в Померанию. Поезд блестел лаком — его подготовили в самые последние дни августа. Личный фотограф фюрера был готов запечатлеть сцены нового похода.

Крушение Польши

Фантастически точно сбылось предсказание фюрера — западные союзники не шелохнулись. Тридцать три дивизии, оставленные Гитлером на Западном фронте, зря ожидали удара. 70 французских дивизий с 3 тысячами танков стояли на месте, когда Польша приняла на себя удар страшной силы.

Германские бомбардировщики нанесли удар по штабу польской армии, по основным коммуникациям страны и — ради устрашения — по польским городам. 4-я германская армия, действовавшая с территории Померании, уже соединилась с 3-й армией, наступавшей со стороны Восточной Пруссии. Польского «коридора», отделявшего Восточную Пруссию от основной части рейха, больше не существовало. К 7 сентября рухнула линия обороны поляков по реке Варте, западнее Варшавы, и польская столица оказалась открытой перед штурмующими колоннами немцев и с севера, и с запада. А на юге уже в 50 километрах от Варшавы оказалась южная группировка германских войск.

Командиры всех трех армий получили приказ встретиться не в Варшаве, а значительно восточнее, на берегах реки Буг. Варшава была окружена 17 сентября, и методичный противник польской армии начал безжалостные бомбардировки польской столицы, которые продолжались до 27 сентября, когда защитники столицы капитулировали. 6 октября 1939 г. сопротивление польских вооруженных сил прекратилось. Примерно 100 тысяч солдат и офицеров польской армии перешли границу Литвы, Румынии и Венгрии. Польское государство, воссозданное в 1918 году, снова погрузилось в пучину исторического небытия. Германия развязала себе руки на востоке и могла отныне концентрироваться для наступательных действий на западе.

И хотя часть германского генералитета все еще считала, что нацистский вермахт — не чета великолепной кайзеровской армии (фон Браухич в присутствии Гитлера в рейхсканцелярии 5 ноября 1940 года), всему миру стало ясно, что Германия создала военную машину феноменальной прочности и эффективности. Поляки, при всем их национальном рвении, ничего не могли противопоставить танковым частям Гудериана и Клейста, их стратегии и тактике, боевым качествам немецких солдат.

Против танков, самолетов-штурмовиков, повсеместно введенного радио поляки выставили эскадроны с пиками. Большинство из пятисот польских самолетов было разбито на земле. Мир узнал, что такое блицкриг. Тридцать пять польских дивизий продержались лишь неделю. Следующей после Варшавы целью стал Брест-Литовск. Именно сюда 17 сентября вышли патрули группировки генерала Листа с юга и танки Гудериана с севера. К этому времени польское правительство, покидая страну, уже пересекло румынскую границу.

Нет сомнения в том, что быстрота действий немцев поразила Сталина. Молотов, реагируя на германское предложение выступить против Польши, говорил 5 сентября, что «время еще не пришло». Но время могло и не прийти. О том, что Москва была в растерянности, говорит исходившее оттуда требование соблюдать разделение зон. Очевидно, Сталин боялся полной оккупации Польши, нарушения немцами договоренности, выхода вермахта к советской границе на огромном ее протяжении. Переписка этих дней не похожа на почти союзнические тосты 23 августа. Видно, как быстро наглеет одна сторона и как смешаны чувства другой, понимающей, что оправдываются ее худшие подозрения.

Широко открыл глаза весь мир. Предполагалось, что начнется повторение Первой мировой войны с ее окопами и многолетним стоянием на месте, что оборона будет сильнее нападения. Теперь нападение благодаря мотору оказалось сильнее обороны. Немцы сокрушили Польшу ценой 11 тысяч убитых и 30 тысяч раненых. К немцам в плен попали 694 тысячи польских солдат. В плену у Красной Армии оказалось 217 тысяч.

Кремлевское руководство испытывало неприятное потрясение — здесь рассчитывали минимум на «семь недель польского сопротивления» (так говорил Молотов германскому послу 10 сентября). Теперь политика тоже должна была ускорить свой шаг.

Встреча посла с наркомом состоялась 16 сентября:

«Военное вмешательство Советского Союза будет совершено вскоре — возможно, даже завтра или днем позже. Сталин в настоящее время консультируется с военными руководителями… Советское правительство намерено оправдать свои действия следующим образом: польское государство распалось и более не существует, поэтому все соглашения с Польшей недействительны; третьи державы могут попытаться воспользоваться возникшим хаосом; советское правительство считает себя обязанным вмешаться с целью защиты украинских и белорусских братьев и сделать все возможное, чтобы этим несчастным людям можно было работать в мире».

В 2 часа ночи 17 сентября Шуленбурга принял Сталин и объявил, что Красная Армия пересечет польскую границу в 6 часов утра. Он «с величайшей охотой» (слова Шуленбурга) пошел на желаемые немцам изменения в советском коммюнике по этому поводу. Секрет договоренности прятался так хорошо, что, когда генерал Йодль узнал о выступлении Красной Армии, он спросил: «Против кого?» Немецкие части в некоторых местах на 200 км углубились на территорию, которая, согласно опубликованной в газете «Правде» карте, являлась зоной ответственности Советского Союза. На следующий день (18-го) германские и советские части встретились в Брест-Литовске, в городе, где более двадцати лет назад немцы навязали России жестокий договор.