Книга Перехват инициативы - Сергей Самаров

– Учту...

– Я попробую узнать, что им нужно. И еще – добиться права заглянуть к ментам от имени ГРУ. Дай мне на время свой диктофон и распечатки материалов. У тебя остались копии?

– Все в компьютере. И запись разговора, и остальное...

– Хорошо... Жди меня... И постарайся ничего не натворить со взламыванием паролей...

– Я буду аккуратен.

* * *

Старший лейтенант с повязкой дежурного по управлению вел меня по длинным коридорам здания ГРУ быстро, я едва успевал за ним и старался при этом как можно меньше хромать. Только перед дверями управления старший лейтенант обернулся и, видимо, понял, что я такое передвижение выдерживаю с трудом.

– После ранения? – спросил сочувственно.

– Да, – подтвердил я мрачно.

– Давно?

– Два года на инвалидности.

Тяжелый вздох, видимо, был предназначен не мне, а соответствовал каким-то собственным мыслям дежурного. Он нажал три кнопки на кодовом замке. Дверь открылась.

– Полковник ждет вас, товарищ капитан. – Старший лейтенант показал на дверь по левую руку, а сам свернул вправо, в комнату дежурных.

Чтобы попасть в кабинет к Мочилову, следовало пройти через двойные двери, разделенные метровым тамбуром. Сам полковник разговаривал по телефону, сидел за большим письменным столом, а в него упирался другой, неимоверно длинный приставной стол, на котором были расстелены карты. Присмотревшись внимательно, я понял, что здесь не только карты Северного Кавказа и не только России...

– Садись, Вадим Палыч, – положив трубку, сразу сказал полковник, не дожидаясь доклада, который я, как человек уже не военный, сделать не поспешил.

Я придвинул стул к письменному столу и сел так, чтобы была возможность вытянуть правую ногу. В таком положении она меня меньше беспокоила.

– Машину где оставил?

– На служебной стоянке.

– Правильно. Там ее не тронут.

– Я не позавидую тому, кто мою машину тронет, – коротко сказал я.

– Собак?

– Самое надежное противоугонное устройство.

Полковник улыбнулся.

– Ладно. Приступим к делу... Что за парень такой, – Мочилов заглянул в листок бумаги перед собой, – Роман Павлович Вершинин?.. Твой, грубо говоря, выкормыш...

– Мой, грубо говоря, выкормыш, как вы сказали... Обыкновенный парень... Хороший парень. Очень самостоятельный. Мать у него – крупный бизнесмен, генеральный директор...

Полковник поднял руку, останавливая меня.

– Про мать я знаю... И всю его биографию знаю... Меня интересуют твои личные впечатления... Что ты сам о нем думаешь?

Входная дверь раскрылась без стука. Полковник Мочилов встал по стойке смирно. Я тоже хотел встать по его примеру, но вошедший человек в гражданской одежде махнул рукой, останавливая мое движение.

– Сиди, болезный.

– Товарищ генерал-лейтенант, это капитан Аведов, тот самый командир роты...

– Я понял, мне из бюро пропусков доложили. Потому и забежал... Продолжайте...

– Я только успел вопрос задать...

– Что собой представляет Вершинин? – подсказал генерал-лейтенант, которого я ни разу не видел и фамилии которого не знал.

– Хороший парень, честный человек, товарищ генерал, – я говорил категорично. – Я на него всегда мог положиться в бою, следовательно, могу положиться и в гражданской жизни, хотя понимаю разницу между боевыми и гражданскими условиями. Но он не подведет. Самая скверная черта его характера, какую я могу вспомнить, может быть, в действительности не такая уж и скверная. Просто она часто мешает людям жить так, как они привыкли. Мы в роте прозвали Вершинина Берсерком...

– Прозвище хорошее и о многом говорит, – согласился генерал-лейтенант.

– Где-то я уже слышал сегодня это прозвище, – сказал вдруг полковник очень серьезно и посмотрел на меня внимательно. – Уж не в разговоре ли с твоей женой, капитан?.. Она сказала, кажется, что ты с Берсерком в деревне.

– Она правильно сказала, – согласился я. – Только там со мной был другой Берсерк, но с похожим характером...

– Алабай?

– Да, мой собак...

– Что значит – «похожий характер»? – поинтересовался генерал-лейтенант. – Вершинин любит «собачиться»?..

– Спокойный, чувствующий в себе силу. Но если его обижают или даже просто поступают несправедливо с ним или с теми, кого он любит, он становится настоящим берсерком. Пес способен за несколько секунд убить любого противника. Восемьдесят килограммов сплошных мышц, ярости и ни грамма страха, полное равнодушие к боли и отсутствие простого чувства самосохранения, свойственного любой другой собаке. Понимаете, вот, к примеру, немецкая овчарка – тоже собака хорошая, легко дрессируется, верная... Но, если говорить военными категориями, овчарка никогда не бросится, скажем, на танк, чтобы защитить от него хозяина. А алабай бросится, будучи уверенным, что он хозяина спасает... И на танк, и на самолет... Роман Берсерк из той же, похоже, породы. Он неукротим, всегда, в любой мелкой ситуации готов умереть, но не сдаться, не стерпеть обиду и несправедливость... И из-за этого часто попадает в бытовые неприятности...

– Он плохой спецназовец, – холодно прокомментировал полковник Мочилов.

Конечно, со своей точки зрения полковник был прав. Одно из главных качеств хорошего спецназовца – умение мимикрировать, приспосабливаться к обстоятельствам, терпеть и боль, и унижение для того, чтобы потом победить. Но я не совсем верно, видимо, обрисовал характер Романа, оттого и создал неверное мнение о нем. И постарался исправить свою оплошность.

– Нет, он был хорошим бойцом и обладал достаточным разумом, чтобы управлять своими эмоциями. Наверное, и сейчас такой же... Следует разделять умение применять военную хитрость и неукротимость нрава. Он видел разницу и действовал всегда правильно... И имел за это боевые награды... Но я понимаю, с какой точки начинается наш разговор... Это вчерашнее избиение ментов. Вот пример проявления характера берсерка.

Я вытащил из кармана диктофон, сначала включил, потом добавил громкость. Сам я этот разговор уже прослушал и четко определил все происходящее. Полковник Мочилов, как офицер спецназа, тоже все понял. Только один генерал-лейтенант поморщился.

– Что там происходит?

– Капитан Стаднюк попытался ударить Вершинина. Тот, надо отдать ему должное, правильно просчитал будущие действия милиции и подготовился к встрече. Во-первых, включил диктофон, во-вторых, спрятал под рукавами алюминиевые уголки, которыми и защищался, и бил. А в результате капитан уголовного розыска ударил не в лицо Роману, а в острое ребро уголка, и получил три перелома в кисти. Потом ударил Вершинин и сломал челюсть второму менту. Кстати, о предусмотрительности Вершинина... Он попросил охранника фирмы, в которой работает, понаблюдать за происходящим через окно, заклеенное зеркальной пленкой. Охранник готов дать свидетельские показания, что менты начали бить Вершинина, и он вынужден был защищаться. Вплоть до того, что готов написать заявление в прокуратуру...