Книга Россия. Крым. История - Дмитрий Беляев

Более того, даже в тот момент, когда немцы стояли на подступах к Москве, советское командование старалось перехватить инициативу у противника и проводило активные действия в Крыму. 26 декабря 1941 года был высажен крупный десант в Керчи и Феодосии. В нем участвовали 44-я и 51-я армии Закавказского фронта и Черноморский флот. Условия десантирования были не просто трудными, а, можно сказать, нечеловеческими. На холодном декабрьском море бушевал шторм. Берег был покрыт коркой льда, которая препятствовала подходу судов. При этом флот не располагал специальными средствами для выгрузки тяжелой техники и доставки войск на необорудованный берег. Для этих целей использовались транспортные и рыболовецкие суда. Тем не менее посредством неимоверных усилий десантная операция была осуществлена. Основные силы 44-й армии под командованием генерала А. Н. Первушина высадились в порту Феодосии, а части 51-й армии генерала В. Н. Львова десантировались на северо-восточное побережье Керченского полуострова. Немцы начали отступать: 29 декабря была освобождена Феодосия, 30-го — Керчь, а к исходу 2 января 1942 года Керченский полуостров был полностью освобожден от захватчиков. Эрих фон Манштейн считал, что судьба немецких войск в тот момент «висела на волоске».

На этом активность Красной армии не прекратилась. Высаженный 5 января 1942 года в Евпатории десант морской пехоты Черноморского флота при помощи восставших горожан выбил румынский гарнизон. Но и здесь победа продлилась недолго — через два дня подтянутые немцами резервы разбили батальон морской пехоты. В середине января советский фронт был прорван — немцы захватили Феодосию.

Несмотря на первоначальный успех Красной армии в Керчи, развить наступление не удалось. 27 февраля 1942 года Крымский фронт (образованный под Керчью после десантирования 44-й, 47-й и 51-й армий) совместно с Приморской армией (под командованием генерала И. Е. Петрова), находившейся в Севастополе, перешли в наступление. Несколько месяцев продолжались кровопролитные бои. А 7 мая 1942 года немцы начали операцию «Охота на дроф». Командующий 11-й армией генерал Манштейн планировал разгромить наши войска, не оставив им возможности эвакуироваться через Керченский пролив. Для удара было выбрано самое слабое место в обороне Крымского фронта — узкое, 5-километровое, побережье Феодосийского залива. Вот что рассказывал об этой операции Манштейн в своих мемуарах: «Замысел заключался в том, чтобы нанести решающий удар не непосредственно по выдающейся вперед дуге фронта противника, а на южном участке, вдоль побережья Черного моря, то есть в том месте, где противник, по-видимому, меньше всего его ожидал».[195]Специально для поддержки вермахта в воздухе в Крым были переброшены части 4-го воздушного флота люфтваффе под командованием генерала фон Рихтгофена. Несмотря на большую численность (около 308 тысяч человек), Крымский фронт был плохо управляем и потому оказался не готов к атаке противника. Совершив отвлекающий удар на юге вдоль побережья Черного моря, Манштейн силами одной танковой дивизии пробил всю линию обороны вплоть до Азовского побережья, открыв путь для пехоты вермахта. За десять дней, с 8 по 18 мая 1942 года, одна танковая дивизия и пять пехотных разбили Крымский фронт, совокупные потери которого были огромны: 162 тысячи человек, почти 5 тысяч орудий, около 200 танков, 400 самолетов, 10 тысяч автомашин. Причина столь катастрофического поражения кроется в бездарности командующих Крымским фронтом. Как говорилось в специальном приказе Ставки, поражение во многом объяснялось серьезными ошибками командующего Крымским фронтом генерала Д. Т. Козлова и представителя Ставки Л. З. Мехлиса. За что они оба были сняты с занимаемых постов.[196]9 мая 1942 года, незадолго до разгрома Крымского фронта, Сталин направил Мехлису телеграмму следующего содержания:

«Крымский фронт, т. Мехлису:

Вашу шифровку № 254 получил. Вы держитесь странной позиции постороннего наблюдателя, не отвечающего за дела Крымфронта. Эта позиция очень удобна, но она насквозь гнилая. На Крымском фронте Вы не посторонний наблюдатель, а ответственный представитель Ставки, отвечающий за все успехи и неуспехи фронта и обязанный исправлять на месте ошибки командования. Вы вместе с командованием отвечаете за то, что левый фланг фронта оказался из рук вон слабым. Если "вся обстановка показывала, что с утра противник будет наступать" а Вы не приняли всех мер к организации отпора, ограничившись пассивной критикой, то тем хуже для Вас. Значит, Вы все еще не поняли, что Вы посланы на Крымфронт не в качестве Госконтроля, а как ответственный представитель Ставки. Вы требуете, чтобы мы заменили Козлова кем-либо вроде Гинденбурга. Но Вы не можете не знать, что у нас нет в резерве Гинденбургов. Дела у Вас в Крыму не сложные, и Вы могли бы сами справиться с ними. Если бы Вы использовали штурмовую авиацию не на побочные дела, а против танков и живой силы противника, противник не прорвал бы фронт и танки не прошли бы. Не нужно быть Гинденбургом, чтобы понять эту простую вещь, сидя 2 месяца на Крымфронте.

СТАЛИН. ЦК ВКП(б) 9.V.42 г».[197]

Наша армия только училась воевать. Это 1942 год, не 1941-й. Нет никакой внезапности, однако Манштейн громит Козлова. Знаем ли мы великого полководца Козлова? Нет. А вот Жуков, Рокоссовский и многие другие знаменитые военачальники именно с 1942 года начнут становиться создателями нашей Победы. В Крыму мы воевали хуже, и эту неприятную истину нужно признать. Предпосылкой поражения нашей армии в Крыму является исключительно неумение командующего вести боевые действия как следует...

Тем временем после ликвидации Крымского фронта немцы получили возможность сосредоточить все свои силы на штурме Севастополя. 7 июня 1942 года начинается третий, последний и решающий штурм города. Ему предшествовала пятидневная бомбардировка и обстрел.[198]Обороняющиеся не имели достаточного количества истребительной авиации, а также снарядов для зенитной артиллерии, что стало причиной больших потерь — в некоторых бригадах осталось лишь по 30—35 % личного состава. Кроме того, господствующие в воздухе немцы топили подходящие к городу транспортные корабли, тем самым лишая защитников Севастополя боеприпасов и продовольствия. 17 июня после кровопролитных боев немцы выходят к подножию Сапун-горы на юге и в то же время к подножию Мекензиевых высот на севере города. Поскольку с юга город был укреплен сильнее, Манштейн организует внезапную атаку на Северную бухту в ночь на 29 июня — германские солдаты скрытно переправились в бухту на надувных лодках. Доминирующая над городом высота, Малахов курган, была взята немцами 30 июня. Как и в Крымскую войну, взятие Малахова кургана стало финальным аккордом обороны Севастополя. Боеприпасы защитников, как и питьевая вода, были на исходе, поэтому командующий обороной вице-адмирал Ф. С. Октябрьский получил разрешение Ставки на эвакуацию высшего и старшего командного состава армии и флота с полуострова при помощи авиации. Остальные продолжали самоотверженную борьбу.