Книга Медовый месяц в пустыне - Энн Уил

– А чего ты ожидала, учитывая их возраст? Им же не двадцать.

– Милый, любовь всегда остается любовью. В Николь есть что-то… – она подбирала нужные слова, – какая-то замкнутость. Она как будто все время настороже. Я понимаю, все нервничают, знакомясь с родителями своей второй половины, но тут дело не только в этом.

– Ты все время подмечаешь мелочи, на которые я даже не обращаю внимания, – сказал муж с теплой улыбкой.

– Конечно, взглядов ты не подметил. А вот зато красивые ноги – это да, – улыбнулась она. – А если серьезно, Йан, я не могу этого понять. Ладно Николь, она напряжена и нервничает, но вот наш сын… Я слишком хорошо знаю Алекса. Его что-то беспокоит.

– Даже если и так, это их дело, а не наше. Мне очень понравился мальчишка.

– Да, он милый. Чудесные манеры и отличное чувство юмора. Я полагала, что у Николь не было достаточно времени, чтобы дать ему хорошее воспитание, раз уж она растила его одна. Не знаю, как бы я справилась в такой ситуации. Надеюсь… – Она остановилась, нахмурив брови.

– Что? – не терпелось услышать мужу. Он был более приземленным человеком, не таким чувствительным, как жена. И хоть Мэри иногда делала из мухи слона, все же интуиция никогда ее не обманывала. И если сейчас ей чудится что-то странное в браке сына, то, значит, у нее есть на то основания.

– Надеюсь, что Алекс женился на Николь не из рыцарских побуждений. Ей очень трудно одной воспитывать сына, да и мальчику как никогда сейчас нужна поддержка отца или мужчины, который его заменит. А Алекс, ты и сам понимаешь, до сих пор винит себя в смерти Нуалы. Полагаю, он женился не для того, чтобы искупить свою вину…

– Не думаю. Николь не похожа на бедную слабую женщину, которая едва сводит концы с концами. Она чертовски привлекательна и очень талантлива.

– Да, я знаю. Но она слишком ранима, есть в ней что-то такое трогательное и хрупкое, а в Алексе чересчур развиты инстинкты мужчины-защитника, который готов охранять и беречь. Он унаследовал это от тебя, – добавила она нежно.

– Не знаю, не знаю. Но, по-моему, у него достаточно здравого смысла, чтобы жениться, повинуясь не только импульсу, – проговорил отец Алекса. – И он много раз видел, как люди женятся и в тот же год разводятся. Алекс наверняка хорошо все обдумал, принимая это решение. Помнишь, за обедом Николь сказала, что теперь влюблена в Индию? Это тоже, наверное, возвысило ее в глазах Алекса. У нее не было бы шансов, если бы она не разделила глубокую любовь Алекса к этой стране.

– Да, конечно. Но в любви не может и не должно быть никаких условий. И меня очень расстроит, если они так не считают.

– Алекс любил Нуалу, – напомнил Йан жене. И тебя это тоже беспокоило.

– Да, потому что они были так молоды. Я считаю, что в столь юном возрасте человек еще не готов к браку. Что бы из этого вышло, мы никогда не узнаем, – вздохнула она. – Я очень хочу, чтобы Алекс и Николь были счастливы. Разделить свою жизнь с достойным человеком – это так здорово.

– Я с тобой полностью согласен, любимая. Он нежно похлопал ее по плечу, направляясь в ванную. – У тебя и без того достаточно хлопот, не ломай себе голову еще и над проблемами сына и невестки. Они сами разберутся. Время все расставит на свои места. А они в любом случае с нами ненадолго. Так почему бы не провести это время с удовольствием?

– Ты прав. Мы именно так и поступим.

Но когда муж ушел в ванную, Мэри Страфален снова вернулась мыслями ко второму браку сына, к браку, которого она ждала с тех пор, как ему исполнилось тридцать. Какое-то смутное чувство беспокоило ее. Заветное желание сбылось, но все-таки что-то было не так, как хотелось бы. Если бы ей удалось поговорить с Николь или Алексом наедине, она выяснила бы, в чем дело.

Вечером после ужина Николь и ее свекровь направились в библиотеку, где мужчины уже пили кофе.

– Моя дочь Дженни без ума от балета, – рассказывала Мэри Страфален. – Она прислала мне кассету с записью и сказала по телефону, что мы непременно должны это посмотреть. Я подумала, что мы можем устроить просмотр сегодня вечером. Вы любите балет?

– Да, люблю, но я видела не очень много.

Мэри Страфален рассказала о своих планах всем остальным.

– О господи, мужчины в колготках, – скривился ее муж.

– Перестань, Йан. Ты все равно уснешь. – Она вставила кассету в магнитофон и села в кресло. Спектакль называется «Зизи, я люблю тебя». Это о знаменитой танцовщице Зизи Жанмэйер и ее муже, Ролане Пети, одном из величайших хореографов мира, – рассказывала она Дэну, который сидел рядом. – Они встретились в девятилетнем возрасте и вместе учились в балетной школе в Париже. Когда записывали этот сюжет, им исполнилось по семьдесят четыре года, но они все равно оставались на удивление в хорошей форме.

Николь смотрела на сына и пыталась угадать, не скучает ли он. Дэн уже несколько часов подряд провел в обществе взрослых, и сейчас ему наверняка хотелось укрыться в своей комнате и войти в Интернет. Ей и самой уже не терпелось отправиться спать. Страфалены очень милые и приветливые люди, но Николь чувствовала себя уставшей.

На кассете шел фрагмент из «Кармен». После этого балета Зизи и Ролан прославились на весь мир, стали получать приглашения из Голливуда. В финале фильма они танцевали вдвоем в декорациях ночного клуба. Зизи была на каблуках, но все равно выглядела миниатюрной по сравнению с мужем. Короткая стрижка только подчеркивала ее изящные черты. Муж смотрел на нее взглядом, в котором светилась любовь. Было ясно, что даже спустя столько лет он все еще очарован ею, как и полвека назад. Спазм сжал горло Николь, глаза затуманились слезами. Если бы только Алекс чувствовал то же самое по отношению к ней…

– Ну, как тебе, Дэн? – спросила Мэри Страфален, когда пошли титры.

– Очень интересно, – вежливо ответил Дэн.

– Теперь ты, наверное, хочешь пойти к себе и почитать?

– О да, хочу! – Дэн сразу же вскочил с дивана, отчего все дружно засмеялись.

– Я думаю, что и нам пора, мама, – сказал Алекс, вставая. Он протянул руку Николь.

Этот жест больше предназначался для матери, чем для Николь. За пределами их комнаты Алекс всегда был щедр на нежные жесты. Когда они оставались наедине, он целовал ее и ласкал только во время прелюдии перед сексом. На секс Николь жаловаться не могла, но все же ей хотелось, чтобы он был любящим мужем всегда, не только по ночам. Его могли принять за ее брата, когда они были на людях. А ей недоставало знаков внимания и любви.

Николь позволила Алексу помочь ей подняться из глубокого кресла. И очень удивилась, когда он не отпустил ее руку.

– Завтрак, как всегда, без пятнадцати восемь, папа?

– Да. Спокойной ночи.

Попрощавшись со всеми, Алекс и Николь вышли. Дэн бежал впереди, уже поднимаясь по лестнице.