Книга Ты полюбишь вновь - Марджори Льюти

Сегодня вечером Саймон показался ей почти симпатичным: импозантный, в своем обычном мрачноватом, байроновском стиле. Вечерний костюм сидел безупречно, рубашка тоже, как всегда, была белоснежной.

Мэнди перевела взгляд на его спутницу, и дыхание у нее перехватило. Девушка была хрупкая, стройная и едва доставала Саймону до плеча. Одета в простое белое платье, пшеничные волосы заплетены в косу, обвивавшую лоб, линия губ нежно изгибалась, и Мэнди с другой стороны зала видела, что глаза у нее глубокого прозрачно-голубого цвета. Эта была та самая девушка, чью фотографию она видела в кабинете у Саймона… девушка, которую Робин называл кровожадной тигрицей… Никола Марсден.

Первая мысль Мэнди была о Робине. Его надо хотя бы предупредить. Ему в свое время нелегко было вырваться из лап этой хищницы, даже пришлось бросить работу и карьеру в фирме ее отца. Разумеется, будет очень неловко, если он вдруг встретит ее здесь, ни о чем не подозревая.

Но не успела Мэнди сойти с места, как из соседней комнаты вышел Робин собственной персоной с тарелкой сандвичей и стал пробираться среди гостей, которые стояли небольшими группками, болтали, смеялись, перекидываясь с ним какими-то шутками, когда он проходил мимо.

Мэнди сделала было шаг вперед, даже не заметив этого, но было уже поздно. Робин оказался лицом к лицу с девушкой в белом платье.

То, что произошло потом, было похоже на сцену из второсортного фильма. Сначала Робин застыл на месте, покрывшись малиновой краской, а в следующее мгновение блюдо с бутербродами оказалось на полу, с грохотом разлетевшись по натертому дубовому паркету.

Какая-то женщина завизжала:

— Мое платье! Он выбил у меня из рук стакан!

Потом поднялась страшная суматоха. Кто-то кинулся подбирать бутерброды, крича:

— Осторожно! Здесь повсюду битое стекло! Где этот недотепа, который все это устроил?

Появилась служанка с совком и веником, и вскоре беспорядок был убран. Женщину, которой испачкали платье, увела с собой миссис Рандт. А Робин исчез.

Саймон глубоким голосом окликнул Мэнди с другого конца зала:

— Ах, вот же она, Никола. Мэнди, у нас для вас новости.

Они шли ей навстречу, взявшись за руки, как счастливые любовники… или как старые друзья.

— Никола, познакомься, это Мэнди Фенн. Мэнди… Никола Марсден.

Искренние голубые глаза посмотрели на Мэнди, девушка протянула ей руку и сказала спокойным, дружелюбным тоном:

— Как поживаете, Мэнди? Я слышала про вас много рассказов из уст юного мистера Пипа. Мы принесли вам от него весточку: он страшно горюет, что не увидит вас в вашем новом вечернем платье. Так, Саймон?

— Совершенно верно.

Мэнди пыталась собраться с мыслями.

— Мне придется надеть его завтра снова, специально для Пипа.

Саймон сделал кривую мину:

— Тогда он не заснет сегодня полночи, будет ждать этого момента. Я предлагаю отвезти вас к нему немедленно, вот только пойду поздороваюсь с хозяином и хозяйкой и выпью чего-нибудь, а потом доставлю вас в «Дауэр-Хаус», чтобы Пип мог вами полюбоваться. Чтобы не волновать миссис Доббин и самого Пипа, может быть, приедем сюрпризом? Идите возьмите свое пальто.

Через несколько минут она уже шагала рядом с ним по открытой площадке перед домом, где рядами стояли припаркованные машины.

— Мне пришлось оставить машину сбоку. Нигде не мог найти места, — сказал Саймон.

Он открыл ей дверцу, затем сел за руль.

— Сначала надо оглядеться, — пробормотал он. — Не хочется заехать в клумбу с геранями.

Он включил фары и вдруг воскликнул «Черт!», не в силах сдержаться.

Свет фар ярко осветил две фигуры, слитые в объятии, на фоне темных кустов. Мужчина стоял наклонив голову, и на свету были ясно видны его светло-золотистые волосы. Девушка жадно прильнула к нему, обхватив руками за шею, ее черное платье сливалось с его темным вечерним костюмом.

Через секунду они исчезли в темноте.

— Черт, — снова выругался Саймон, заведя наконец мотор и подавая машину задним ходом.

Автомобиль со скрежетом вылетел на асфальтовую дорожку, за ворота и на улицу.

Они проехали полмили до «Дауэр-Хаус» в полном молчании. Саймон выключил зажигание и сказал:

— Это был ваш Робин, да?

— Да.

— Я бы не стал относиться к этому слишком серьезно, — продолжал он. — Ведь не всегда в этом виноват мужчина, к тому же сегодня было слишком много шампанского.

Она промолчала. Как она могла рассказать ему про темный страх, словно заливавший ее изнутри, поглощая все?

Саймон вышел из машины и открыл Мэнди дверцу. Она не шелохнулась, и он мягко спросил:

— Может, действительно сейчас лучше не ходить к Пипу? Я постараюсь его успокоить, придумаю что-нибудь.

Мэнди перевела дыхание. Горло ее сжалось.

— Нет, я пойду, — проговорила она с трудом и улыбнулась. — Не могу разочаровать Пипа только потому, что мой жених целовался на танцах с юной красоткой, правда ведь?

О, если бы дело было только в этом, думала она, поднимаясь по лестнице вслед за Саймоном. Она не могла выбросить из головы взгляд Робина, его лицо, когда он увидел перед собой Николу Марсден… это было лицо человека в отчаянии, лицо человека, загнанного в ловушку.

Пип упорно сидел на постели, тараща сонные глаза.

— А, пришли наконец, — с удовлетворением сказал он. — А я вас ждал.

Мэнди покрутилась перед ним, демонстрируя свое платье, широкая желтая юбка красиво кружилась у ее ног.

— А теперь танцуйте… вдвоем, — скомандовал довольный Пип.

Мэнди беспомощно посмотрела на Саймона. Он слегка поклонился ей и сказал самым серьезным тоном:

— Могу я пригласить вас на танец, мисс?

— Я… я не очень хорошо танцую.

— И я тоже. Но надеюсь, наш юный друг будет к нам не слишком строг?

Он вопросительно взглянул на Пипа. Тот явно был очень горд тем, что Саймон обращался к нему как к взрослому, хотя и не совсем понимал, о чем идет речь. Мальчик усмехнулся и поощрительно захлопал им в ладоши.

Когда Робин только еще собирался вернуться в Англию, Мэнди, готовясь к его приезду, предусмотрительно взяла несколько уроков танцев. И теперь, когда Саймон вел ее по комнате, кружа в каком-то подобии быстрого степа, она легко следовала за ним, приноравливаясь к его хромоте.

— Благодарю вас, — не менее торжественно откланялся он, отпуская ее. — Вот не думал, что мне еще доведется потанцевать, к тому же с таким удовольствием. — Он присел на край кровати Пипа и сказал: — Видишь, старина, даже мы, хромоножки, можем иногда не отставать от прочих, если как следует постараемся.