Книга Возможно все - Салли Уилбрик

Как же так, у Роджера есть невеста? Значит, за морями, за горами, в далекой Швейцарии живет женщина, которая надеется заполучить ее возлюбленного в свои руки?

Или это он сам строит планы, надеется стать самым могущественным финансовым воротилой на свете, и готов использовать живую человеческую душу в личных целях?

Он не верит в любовь? Разве не понятно, что самое главное на свете это искреннее, глубокое, пробуждающее в людях все самое лучшее, чувство? Роджер может заключить брак по расчету. А как же тогда я? Боже, какая наивность!

Как больно, как сладко любить, зная, что все безнадежно. Что делать, как поступить... Вот так сюрприз! Почему это случилось сегодня, зачем жизнь жестоко испытывает ее чувства?!

Миллисент шла все медленней, глаза ее были полны слез. Она ступала, не замечая, куда идет. И давным-давно свернула с тропинки, двигаясь в противоположную сторону от виднеющегося на горизонте дуба.

- Милли, ау! - раздались голоса. - Милли, мы тебя потеряли!

Нет! Она не желает сейчас ни с кем разговаривать и ничего выяснять! Наоборот, спрячется ото всех! Вот здесь, присядет у большого камня, у которого так ласково ветер перебирает траву и цветы.

Милли примостилась к теплому боку валуна, оперлась руками о землю, случайно зацепив яркий василек.

Вскоре крепкая рука Роджера схватила плачущую женщину за локоть.

- Маленькая моя, что случилось? Почему ты плачешь?

Миллисент подняла на Роджера взгляд, исполненный ужаса, боли, тоски, показала запястье правой руки:

- Меня укусил шмель! Мне больно!

Роджер осыпал опухшее запястье поцелуями, потом сказал:

- Терпи! До свадьбы заживет. Давай, вытащу жало. Не заметишь, как я это сделаю. Потерпи, пожалуйста.

Он нагнулся над рукой Миллисент, попытался пальцами извлечь темную тонкую колючку, а потом наклонился и любовно ласково вытянул ее зубами.

Подбежавшая к ним, перепуганная Флоренс внимательно посмотрела на руку бедной девушки, заглянула в расстроенные глаза, вздохнула и ничего не сказала. Конечно, здесь дело не только в шмеле, в его укусе. Подруга брата переживает из-за новости, которую Флоренс пришлось ей сообщить... Надо же, как Милли любит его! Но ничего, ничего, все пройдет, все перемелется.

И все же она чувствовала свою вину. Может быть, зря потревожила это невинное, чистое сердце?

К дому возвращались скорым шагом, никто не шутил, не смеялся. У Миллисент побледнело, осунулось лицо, Роджер казался очень озабоченным.

Флоренс старалась поддерживать общее настроение. Она пыталась шутить и даже поставила условие, мол, если никто не будет мешать ей хозяйничать на кухне, тогда обед выйдет на славу.

- Милли должна отдохнуть, укусы шмелей могут быть очень опасны! добавила она. - Роджер, ты тоже можешь не появляться пока.

Помоги лучше Милли.

Дом встретил их прохладой и тишиной. Солнечные зайчики, как и два часа назад, дрожали на мраморе лестницы, на стенах, весело подмигивали с подоконников. Но почему, почему Милли стало так горько на душе, так грустно и не хочется больше ничего?

Как только ее голова коснулась подушки, сон овладел юной женщиной, сморил моментально. Никаких сновидений она не видела, провалилась, словно в черную яму. Ей даже не захотелось привольно раскинуться в постели, она легла, свернувшись калачиком, тихонько всхлипывая.

Проснулась Миллисент от нежного прикосновения ко лбу. Тяжело открыла глаза - ах, лучше бы спать долго-долго, лучше вообще не просыпаться. На ее лбу лежала теплая ладонь Роджера.

- Девочка моя, ты не заболела?"

- - Мне плохо, дорогой. - Миллисент схватила его руку и прижала к губам. Она не могла себя контролировать, мгновенно слезы брызнули из глаз, горло свели спазмы и стали душить рыдания. - Роджер, милый, как я люблю тебя!

Недоумевающий владелец поместья Харткортворд гладил по плечу горько ревущую Миллисент и приговаривал:

- Успокойся, Милли! Укус шмеля не смертелен. Ну что ты, что ты, дорогая...

Юная женщина нашла в себе силы уняться.

Наверное, Роджер может испугаться, увидев ее переживания.

Зачем он все время твердит про шмеля, о котором она уже забыла. Только небольшой отек и красная точка остались на запястье... Ну, и что, подумаешь шмель? В детстве ее несколько раз жалили пчелы и шмели, ведь ничего, осталась жива...

Он, разве, не догадывается, для нее померк свет, потому что она узнала о нем правду. Теперь для нее не секрет его предстоящая женитьба на богатой невесте. Ведь он всегда был такой проницательный, легко читал ее мысли, будто постоянно мысленно беседовал... Ну же, Роджер; догадайся, почему мне так плохо! - мысленно призвала его она.

За обедом Милли, как ни в чем не бывало, весело болтала с Роджером и его сестрой, нахваливала торт, приготовленный Флоренс.

Хозяин Харткортворда весело делился о планах на будущее. Дом преображается на глазах. Он хочет, чтобы в парке росли деревья дорогих пород. Одна из аллей будет кипарисовая. Да, это южное растение, но он уверен, здесь, среди холмов, в морском климате кипарисы приживутся...

А в одной из комнат дома он поставит с десяток аквариумов. Представляете, какое замечательное зрелище: сотни ярких, пестрых, сверкающих рыбок. Комната будет посвящена любимой сестре, ихтиологу.

- А если бы я была палеонтологом, ты бы в одной из комнат выставил кости мамонта или динозавра? - рассмеялась Флоренс.

- Может быть, - радостно подхватил Роджер.

Сам же бросал взгляды на Милли. Ну вот она и успокоилась. И теперь уплетает торт за обе щеки.

Ее сердечко открыто миру, душа чиста.

Но настала пора прощаться. Миллисент сердечно расцеловалась с Флоренс, ловко уклонилась от прощальной ласки Роджера и долго смотрела вслед удаляющимся красным фарам машины.

Нельзя предаваться горю, жизнь продолжается. У Роджера своя жизнь, у нее - своя.

У него работа, умножение капиталов, женитьба ради корпоративных интересов, у нее - любовь. Каждому свое. Завтра настанет новый день, придут новые хлопоты.

Настал вечер. Тени в доме стали густыми, темными. Юная женщина включила в кухне свет, щелкнула кнопкой телевизора. Задорные мелодии ворвались в тишину фамильного дома Харкортвордов - на экране плясали какие-то девушки в национальных костюмах. У всех были кукольно красивые лица, венки на головах.

Ничто не радовало Милли. Ни одна мысль не шла в ее уставшую голову. Женщина подошла к окну: там, за стеклом невозможно было различить ни силуэтов деревьев, ни дорожек, ни следов на них от шин роджеровой машины.

Пора спать. Пора обо всем забыть.

Но, как только Миллисент вошла в свою комнату и опустилась на постель, переживания прошедшей ночи заставили забыть о сне.