Книга Разговор о любви - Глория Эванс

– Я прекрасно знаю, что для тебя главное! – беспардонно перебила его Джоанна. – И что важно для них, тоже знаю! Ими движет чисто спортивный интерес, им наплевать на мои чувства, на мои желания! Но я не…

– О чем ты говоришь, Джоанна? – повышая голос и. тоже теряя терпение, прервал ее Тим. – В нашем с тобой случае только чувства и желания имеют значение, все остальное – фон. Если бы мы не хотели друг друга и ничегошеньки друг к другу не испытывали, никакие усилия родственников не сблизили бы нас даже на самую малость!

Джоанна остановилась у стены, украшенной картиной какого-то монреальского художника. На ней изображался фрагмент особняка с затейливо декорированным фасадом, по предположению Джоанны, писали эту картину на бульваре Папы Пия IX.

– Возможно, отчасти ты и прав. Но меня бесит постоянное вмешательство мамы, Виолетты и всех остальных в мои личные, никого не касающиеся дела.

– Послушай, тебя раздражает совсем другое, – возразил Тим, и она ясно услышала в его тоне нотки грусти. – Ты специально уделяешь так много внимания интересу своих родственников к нашим отношениям.

– Специально? Что ты имеешь в виду? – Лицо Джоанны изумленно вытянулось.

– Да, специально. Тебя страшит и тревожит сближение со мной, и ты злишься на свою неспособность противостоять тому, что между нами уже зародилось. Поэтому срываешь зло на родственниках, все очень просто. – Он развел руками, как бы жестом подтверждая сказанное.

– Чушь! – выкрикнула Джоанна.

– И вовсе не чушь, а грустная правда. – Тим спокойно откинулся на спинку дивана. – Ты увлеклась мной, но не хочешь в этом сознаться, вот и пытаешься убедить себя, что нас толкают в объятия друг к другу твои родственники.

Он посмотрел на нее настолько проницательно, что ей показалось, ему сейчас видны все ее тайные мысли и желания.

– К тому же, – продолжил Тим, – ты чересчур самостоятельная и независимая особа, чтобы идти на поводу у кого бы то ни было. Твоя родня об этом знает, и если и пытается посодействовать тебе в устройстве личной жизни, то наверняка даже не надеется сыграть в этом решающую роль.

Джоанна приблизилась к дивану на пару шагов и качнула головой.

– К чему ты клонишь?

– Все к тому же, – невозмутимо ответил Тим. – Все, что ты делаешь, делаешь осознанно и только в том случае, если сама этого желаешь. – Его голос снизился до соблазнительного полушепота. – И любовью занялась со мной прошлой ночью лишь потому, что по-настоящему этого захотела.

Джоанна и не заметила, как вновь шагнула к дивану. Поняла, что сделала это, лишь оказавшись рядом с Тимом. Он улыбнулся и протянул ей руку, а другой рукой похлопал по своим коленям, приглашая ее сесть.

– Иди ко мне.

Джоанна понимала, что ей ни в коем случае не следует уступать соблазну. Но внутренний голос, вкрадчивый и завораживающе-приятный, настойчиво советовал обратное.

Как заколдованная, она улыбнулась, и Тим Тут же усадил ее к себе на колени.

– И если ты поцелуешь меня сейчас, то вовсе не потому, что об этом мечтает в данную минуту Виолетта, а поскольку сама сгораешь от желания, – пробормотал он, глядя на ее полураскрытый рот.

Джоанна чувствовала, что ей действительно хочется целоваться с ним, но она боялась своего желания. Поэтому несколько секунд смотрела на Тима, едва дыша и не двигаясь. Но потом она все же повиновалась уговорам дьявольски пленительного внутреннего голоса…

Поцелуй длился нескончаемо долго. Когда Джоанна отстранилась, чтобы отдышаться, весь мир показался ей иным, – ее уже ничто не настораживало, ничто не пугало, ничто не раздражало… Она не помнила уже ни о чем будничном и насущном. Все заслонило желание быть с Тимом сегодня же, сейчас же…

– Знаешь что, – прошептала она, тяжело дыша. – А ведь Виолетта подкинула нам неплохую мысль. Я имею в виду ту огромную ванну…

10

– Ты был прав, – медленно проговорила Джоанна довольно-ленивым тоном и ласково потерлась виском о плечо Тима.

– Прав в чем? – улыбнувшись, спросил Тим. – В том, что сказал: из всех нарядов, в которых я когда-либо тебя видел, больше всего тебе идет их отсутствие?

Они лежали под теплым одеялом – расслабленные, удовлетворенные, не верящие в свое счастье. Тим вдыхал аромат жасмина, которым благоухала Джоанна, слушал ее дыхание – до сих пор все еще неровное, жаркое, и ему казалось, что ничего более прекрасного никогда не было в его жизни.

Позанимавшись сексом в той большущей ванне, они вытерли друг друга широкими махровыми полотенцами и, обернувшись ими и захватив одежду, перебрались в спальню, где вновь предались любви.

Прошло, пожалуй, полчаса или час, а может, всего лишь несколько минут, прежде чем их разгоряченные сердца вновь начали биться в ритме, приближенном к привычному.

Джоанна тихо засмеялась.

– Я не про это… – Она задрала голову, весело заглянула ему в глаза и сказала неожиданно серьезно: – Ты правильно подметил, я совершенно напрасно обижалась на родственников, вымещала на них злость, а злилась ведь на саму себя – из-за того, что боялась нашего с тобой сближения. Только вот…

Ее голос резко смолк, но Тим догадался, что она хотела сказать.

– Хочешь сказать, будто все еще не уверена, что и после Рождественских каникул готова продолжить наши отношения? Тебя, как и прежде, смущает то, что мы работаем вместе, я правильно понимаю?

– Правильно, – пробормотала Джоанна, утыкаясь ему в грудь носом.

Тим представил себе, что этот их вечер – один из последних, и у него кольнуло в сердце, а на душе сделалось так тошно, что он отдал бы, наверное, что угодно, лишь бы побыстрее отделаться от этого гадкого ощущения.

От Джоанны веяло уютом и теплом, прикасаться к ней, ласкать ее хотелось бесконечно. Тим никогда не курил, не баловался наркотиками и к спиртному был равнодушен, то есть не имел ни малейшего представления о том, как можно находиться в непреодолимой зависимости от той или иной привычки. Не имел представления до недавних пор, до того момента, пока не сблизился с Джоанной.

Да, воздействие на него этой женщины было сродни наркотическому опьянению, и он инстинктивно чувствовал, что должен любыми способами удержать ее рядом с собой.

– Джоанна, милая моя, неужели после всего, что произошло между нами сегодня, ты и дальше будешь утверждать, будто не сможешь состоять в любовных отношениях с сотрудником фирмы, в которой сама работаешь? – спросил он.

Джоанна вздохнула.

– Признаюсь честно: я до сих пор кое в чем сомневаюсь, – сказала она, выговаривая каждое слово медленно и как будто чего-то опасаясь.

– Сомневаешься? – переспросил Тим, на мгновение допуская возможность того, что ей известна его тайна, и пугаясь этой мысли. – В чем ты сомневаешься, радость моя? – Он нежно поцеловал ее в макушку.