Книга Пленница в башне - Вайолет Уинспир

Сидя в машине дона Рафаэля де Домерика, навсегда лишенная деликатного дядиного руководства, она поняла, что пытается представить себе, что произойдет, когда, скажем, Джек Конрой снова войдет в ее жизнь. Она почему-то предчувствовала, что это непременно случится, когда у нее начнется другая жизнь, и она больше не будет служить в доме у Домериков. Лусия не станет бесконечно терпеть ее рядом с собой. К тому же не приходилось сомневаться, что у дона Рафаэля были планы, касавшиеся замужества Барбары. Ванесса разглядывала свои руки, сложенные на коленях, как будто изучала нечто интересное и необычное. Снова одна, она так и останется одна, если поддастся обману и поверит в то, что ее чувства к Джеку и есть любовь и, в конце концов, откажется от тайно лелеемой мечты о том, чтобы встретить человека, которого сможет назвать словами «Душа души моей».

Дон Рафаэль процитировал как-то эти жгучие строки, будто в самом деле верил этим словам.

Это в какой-то степени объясняло, что в Лусии Монтес он нашел ту, с которой мог быть неразделим, как «огонь и пламя».

Машина оставляла за собой золотистую пыль проселочной дороги, маленьких рыжеватых осликов, тащивших тележки с высокими боками, сонные домики, крытые соломой, стоящие возле оливковых рощиц или небольших хлебных полей. Они проезжали мимо живописных испанских домов в ближайшем пригороде, и порой казалось, будто они очутились в средних веках. При этой мысли Ванесса вздрогнула. Несмотря на машины и современные многоэтажные дома, учреждения и зеркальные витрины под навесами, здесь будто задержалась сама история. Узкие улочки выводили к маленьким нарядным площадям, где лепестки герани сыпались из-за кованых ограждений балконов на булыжник, на котором запрыгали колеса машины, когда они въезжали в торговый центр.

Они влились в круговорот дорожного движения с гудками сигналов и криками окружавшей их испаноязычной толпы. Полицейский в белом шлеме и белых перчатках пытался, как мог, руководить всей этой неразберихой. Дон Рафаэль с улыбкой обернулся к Ванессе:

— Взгляните направо, мисс Кэррол! Возможно, вас заинтересует мой предок. Это он открыл остров и велел построить замок, чтобы из него созерцать свои владения… как орел со скалы.

Ванесса посмотрела в указанном направлении, продолжая видеть перед глазами его ироническую улыбку. Проклятие! Он, видно, отлично понимал, как выглядит в ее глазах!

— Каким, наверное, ужасным человеком был этот Рафаэль! — заметила Барбара, разглядывая вместе с Ванессой каменного конкистадора в боевом облачении, возвышавшегося над городской площадью. Живой дон Рафаэль унаследовал от каменного вместе с гибкостью и надменной осанкой крупный нос и орлиные глаза.

— Вы думаете, я похож на своего ужасного предка? — послышался насмешливый голос.

— Решительно, сходство есть, — подхватила она. — Легко могу представить вас бороздящим моря и захватывающим сокровища Бразилии и Перу.

— С этим конкистадором связана необыкновенная история. — Дон негромко рассмеялся. — Он женился на девушке из Корнуолла, которую мавританские корсары похитили и привезли в Танжер, чтобы продать в качестве рабыни или наложницы. Галеоны дона Рафаэля как раз стояли в гавани, и легенда гласит, что он заплатил фантастическую цену за девушку, перехватив ее у одного из самых богатых эмиров. Только представьте, красивую, милую англичанку выставили на аукцион перед целой толпой корсаров, диких мавров и испанских солдат! Ее ужас, наверное, невозможно передать словами.

— Еще бы! — воскликнула Ванесса. — Бедняжка, ей пришлось выйти замуж за вашего… за этого дона Рафаэля?

— Разве вы не считаете, что этот брак был для нее лучшей участью, нежели гарем чернокожего эмира? — Улыбка разрезала темное худощавое лицо сидевшего к ней вполоборота мужчины. — Во всяком случае, не могу еще раз не пожалеть, что вы не читаете на кастильском! Основатель Луенды и его английская жена жили очень счастливо. Любовь иногда творит чудеса, вы согласны?

Дон повернулся к рулю, и несколько минут спустя остановил машину на Плаза д'Эспанья напротив большого, скромного на вид салона, у входа в который стояли растения в кадках и портье в униформе: он открывал зеркальную дверь перед посетителями и присматривал за многочисленными дорогими автомобилями, оставленными у обочины.

Дон Рафаэль проводил девушек в салон и передал на попечение управляющей, сказав, что вернется за ними через два часа. Потом, глядя Ванессе прямо в глаза, добавил:

— Никаких платьев для дуэньи, понятно? И ничего фиолетового! Окажете мне честь?

— Хорошо, сеньор, ничего фиолетового. — Она слегка улыбнулась. — Спасибо вам.

— Не за что. — Он щелкнул пальцами.

Изящно поклонившись дамам, он повернулся и вышел на площадь, еще раз напомнив, что вернется за девушками к часу.

Несмотря на то, что салон располагался на острове, его владельцы были осведомлены о самых последних веяниях моды. Управляющая салона со строгой прической почтительно, — поскольку юная англичанка имела отношение к семейству сеньора идальго, — сказала, что, несмотря на сложный цвет волос, она поможет ей в выборе платьев и костюмов, которые подойдут к ее яркой внешности. Стройная манекенщица по имени Розанна с шорохом отодвинула рубиновый занавес и продемонстрировала костюм из шелка-сырца цвета розового шампанского. За ним последовало белое платье из шелка в рубчик, к которому предлагался узкий бронзовый пояс и такие же туфли; за ним — травянисто-зеленый костюм с узорчатой чесучовой блузкой, довольно игривый кремовый комплект, усыпанный мандариновыми цветами, и с кармашками в форме сердечек на бедрах. Ванесса засомневалась — костюм показался ей слишком молодежным, но от души наслаждавшаяся Барбара со смехом воскликнула:

— Кум отдал свои распоряжения, и ты обязана их выполнять. Тебе нужно выглядеть повеселее, и ты, конечно, не сможешь устоять перед такими кармашками.

Гораздо более привлекательным, по мнению Ванессы, перед чем она уж точно не могла устоять и даже попросила примерить, было вечернее платье из яблочно-зеленого шелка, отделанное кремовыми кружевами. К нему прилагались зеленые плетеные босоножки на очень высоком каблуке. Они придавали Ванессе осанку манекенщицы, когда она появилась из примерочной. Из облака кружев, деликатно розовея, выступали округлые плечи, на груди и талии платье облегало фигуру, а на бедрах расширялось и складками спускалось к полу. Она рассматривала свое отражение в высоком трюмо. Ясно, что это платье предназначалось для особых торжественных случаев и было совершенно неподобающим для дуэньи, поэтому Ванесса улыбнулась своему отражению с некоторым оттенком сожаления.

— Вряд ли дон Рафаэль предполагал, что я зайду так далеко, Барбара. Оно великолепно, но разве я смогу куда-нибудь его надеть?

— На бал в замке, когда будет праздник сбора винограда. Ты сорвешь всеобщие аплодисменты! — ответила Барбара и радостно добавила: — И заставишь Лусию ревновать.

— Если я так поступлю, то наверняка лишусь работы. Нет, сеньора, — обратилась она к управляющей, — я не возьму это платье. Оно очень красивое, но мне нужно что-нибудь попроще и потемнее, чтобы можно было выйти к обеду.