Книга Идеальный герой - Саманта Джеймс

Он дал ей выплакаться, и Джулианна наконец затихла. Ее голова лежала у него на груди, и Дейн осторожно поглаживал ее по спине одной рукой, а другой теребил влажный каштановый локон у нее за ухом.

— Джулианна, — тихонько сказал он. — О чем ты думаешь?

Он ждал, вопросительно глядя на нее.

Ее всю трясло. Трясло так, как будто она была застигнута ледяным северным ветром. Кожа у нее была холодной. Дейн согревал ее пальцы в своих ладонях.

— Расскажи мне, милая.

Она посмотрела на него глазами, блестящими от слез.

— Он убил их, — сказала она бесцветным голосом.

— Кто? — осторожно спросил он. — Кого? Она проглотила комок.

— Мой отец, — с трудом выдавила она слова. — Он убил моих котят. — Последовала пауза, наполненная тяжелым молчанием. — Дейн, он утопил их. Утопил их.

Дейн набрал в легкие воздуха.

— Как это случилось? — спросил он.

— Мне было лет восемь или около того. Я… мы жили в Терстон-Холле, в деревне. Мои братья были далеко, в школе. У кошки, жившей на конном дворе, родились котята. Они были очень славные, мягкие. Такие очаровательные! Два котенка были белыми, как снег, а третий — полосатый, в мать. Когда они родились, я попросила отца позволить мне взять одного из них. Я… мне было одиноко, понимаешь? Но он сказал, что у него в доме не может быть животных, потому что они грязные, неопрятные и их место на конном дворе с мышами. Но я не послушалась. Они были такие милые. И когда они подросли, можно было уже забрать у матери котят к себе.

Джулианна на минуту задумалась, куда-то глядя сквозь Дейна влажными глазами.

— Мне было весело с ними. До сих пор помню, как они гонялись за хвостами друг друга. Я дала им имена:

Альфред, Ребекка и Ирвин. Я… я воображала, что это мои дети. Заворачивала их в одеяльца и качала их. Я играла с ними, отчитывала их и пела им… они даже спали со мной в моей кровати.

Что-то отдаленно похожее на улыбку тронуло ее губы, но тут же исчезло.

— Мой отец, — продолжала она, — однажды обнаружил их в моей комнате и пришел в ярость. Он кричал и ругался. Я, видите ли, ослушалась его. А он не такой человек, чтобы терпеть непослушание. Ни от кого из своих детей. Поэтому я должна быть наказана.

— Бог мой! Он наказал тебя, утопив котят? Она кивнула.

Дейн мысленно выругался. Неудивительно, что она не выносила, когда ее называли котенком. Но это было еще не все. Она продолжала, и ему оставалось только слушать.

— Он побросал их в мешок и схватил меня за руку. Я помню, что всю дорогу до ручья я плакала. — Голос у нее дрогнул. — Он… он заставил меня смотреть. И слушать. — Слезы полились по ее щекам. Она сжалась в комок и закрыла уши руками.

У него замерло сердце.

— О Боже! — прошептал он, чувствуя, что бледнеет… вся ее боль передалась ему.

Губы Дейна сжались в тонкую линию, все внутри у него бурлило. Черная ярость ворочалась где-то в кишках, ярость, незнакомая ему раньше. Ее отец был последним подонком! Если бы негодяй оказался перед ним в эту минуту, он бы с удовольствием его задушил. Как может мужчина поступать так с собственным ребенком?

— Ты, наверное, считаешь это чепухой? — Из-за того, что лицом она прижималась к его груди, ее голос звучал глухо.

Он пытался успокоить ее, однообразными движениями поглаживая рукой по желобку вдоль ее спины.

— Нет. Господи, нет.

Джулианна, с ее добрым сердцем, всегда возившаяся с больными животными, а теперь вот с ним… такая милая, такая благовоспитанная. Он видел, что это до сих пор ранит ее. Его детство было совершенно другим.

Что-то не давало ему покоя. Он все больше недоумевал: почему ни один мужчина не повел ее под венец? Почему она не была замужем? И это удивительно не только потому, что она хороша собой. У нее есть обаяние, она вся буквально светится изнутри. Джулианна рождена быть женой, матерью, возиться с детишками, как она когда-то возилась с котятами.

Ему следовало бы это знать. Может быть, он уже знал, что за ее слабостью кроется сила, за хрупкой красотой — темнота, тайны — за лучезарностью ее улыбки.

— Это все кровь, — сказала она внезапно. — Когда мои котята тонули, не было крови… — Тонкие пальчики трогали ткань его рубашки. Она подняла голову и посмотрела на него огромными ранеными глазами. — Дейн… тот пес… ты не мог бы…

— Я похороню его, — сказал он мягко, чтобы ей не пришлось продолжать.

— Спасибо, — благодарно произнесла она.

— Всегда к вашим услугам, — куртуазно ответил он, внимательно наблюдая за ней. Вдруг она отвела взгляд в сторону.

Он нахмурился.

— Что такое?

— Я снова проболталась. Не знаю, зачем я все это тебе рассказываю, — призналась она упавшим голосом. — Я никогда не говорила этого даже своим братьям.

— Почему? — Ему очень хотелось это знать больше, чем все остальное. Из того, что она говорила о своих братьях, он уже догадался, что у нее были с ними очень близкие отношения.

— Ничего нельзя было изменить, да и они ничего не смогли бы тогда сделать. Но больше всего оттого, что я не могла снова думать об этом.

— Это можно понять. — Губы Дейна сжались. — Джулианна, прости меня за мою резкость, но твой отец мне бы не понравился.

— Мне кажется, он никому бы не понравился, — помолчав, сказала она. — Он был суровым, грубым и очень жестоким человеком. — Казалось, о'на колеблется. Когда же заговорила снова, ее голос был едва слышен. — Он умер, когда мне было почти четырнадцать лет. Я плакала, когда умерли мои котята, но совсем не плакала, когда умер он. Может быть, Бог простит меня, но я не была опечалена. Если говорить правду, то я почувствовала почти облегчение. Почувствовала, как если бы мы наконец-то могли быть счастливы. Себастьян, Джастин и я. — Глаза ее затуманились. — Как ты думаешь, это очень плохо?

— Нет, — угрюмо сказал он, — если учесть все обстоятельства.

Она кусала губы.

— И этого я тоже никогда никому не говорила. Дейн ничего не мог с собой поделать. Ему было явно не по себе, хотя он обрадовался, что Джулианна доверяла ему настолько, рассказывая все это. Но он чувствовал себя виноватым и не заслуживал ее доверия, потому что сам не был откровенен с ней…

Но он не мог сказать правду. Слишком велика была ставка. Он не мог рисковать, вовлекая ее в свои дела.

Тут было о чем подумать. Через какое-то время он сказал:

— У всех нас свои демоны, Джулианна. У меня тоже есть что-то, о чем я никогда не говорил ни одной живой душе.

— Ты тоже? Правда?

Он кивнул, набираясь решимости.

— Я боюсь, — признался он наконец.

— Ты? Чего?