Книга Слабая женщина - Наташа Колесникова

— Ты какой-то странный в последнее время, я тебя совсем не интересую… — насупилась Ира и даже всхлипнула. — А мне что делать? Ну я с этими ребятами, потому что… с кем же еще мне на дискотеку ходить?

Богданов поцеловал девушку в губы, похлопал по спине, отправляя на свою кровать.

— Но ты пойдешь со мной на дискотеку?

— Возможно, спасибо за приглашение. А сейчас давай отдохнем, ты тоже поспи, деточка.

Ира легла на кровать, но уснуть так и не смогла. Что-то творилось с Ильей, и она не могла понять, что именно. И страшно было за свое будущее. Где она окажется, если у него и вправду поедет крыша? А может, надо поближе познакомиться с этими богатыми ребятами? Со Славой Костроминым? Позволить ему не только поцелуи, но и кое-что большее и — уйти от Ильи? Ну, когда это станет возможным, просто так уйти нельзя! Мелькнула эта мысль и тут же исчезла. Предавать Илью она не хотела.

Богданов пообещал, что придет на дискотеку, пусть она займет столик, закажет выпивку. Когда Ира ушла, он выпил виски и услышал зуммер мобильника.

— Да?

— Илья Ильич, это Миша.

— Говори, Миша.

— Вячеслав Костромин, 30 лет, хозяин фирмы, торгующей недвижимостью, довольно успешный биз…

— Короче. Кто его послал сюда?

— Он давний приятель Макса, с ним отправились два телка из сауны Макса, работают стриптизерами в отделении для баб, поэтому мы их не видели. Я так понимаю, что это затея Макса, а он — кореш с Кирей. Что там случилось, Илья Ильич?

— Костромин оскорбил меня. Смекаешь, что это значит?

— Понял. Когда вернется — сделаю.

— Этим стриптизерам тоже сделай, чтобы жизнь медом не казалась. Но оставь. Крайние меры излишни. Понял, Волчонок?

— Понял. А с Кирей что?

— Его не трогай при любом раскладе. Сам разберусь. И еще. Что бы со мной ни случилось, ты всегда будешь начальником СБ фирмы, я об этом позабочусь.

— Илья Ильич! Обижаете. Я работаю только на вас.

— Придет время, на себя поработаешь тоже. Спасибо, Миша. Если что, об Иринке позаботься.

— Что за дела, Илья Ильич? — не выдержал Волченков.

— Всяко может быть, не мальчики уже… Делай то, что надо, только аккуратно.

Закончив разговор, Богданов достал ноутбук, через мобильник вышел в Интернет и принялся уверенно составлять сообщение для электронной почты. Разбирался в этом деле. А что тут странного? Если даже священники общаются посредством Интернета, то и воровским авторитетам не западло это.

Вечером пальмово-апельсиновая роща возле бассейна превращалась в храм не любви, но страсти. Волнующие ароматы тропических растений, огоньки в кустах и деревьях, громкая музыка, свечи в стеклянных банках на столах, загорелые красавцы и красавицы в возбуждающих одеждах и море всяческого пития. Тут и не хочешь, а захочешь.

Ему же все это казалось шоколадным тортом, о котором он мечтал в полуголодном детстве. Чтобы не кусочек, а весь ему, и есть его, и есть, и есть… Но в последние десять лет он питался исключительно «шоколадными тортами». Надоели, мать их за ногу, хлебца бы черного с селедочкой! И лучок зеленый с салом, да под рюмку водочки!

Ира ждала его за пластиковым столиком, на котором стояли два бокала — с вином для нее и виски для него. Он улыбнулся девушке, сел на стул. Выпили, потанцевали, но все было как-то… искусственно. Ира чувствовала растущее напряжение, но что она могла сделать?

Полногрудая негритянка в белом передничке, покачивая широкими бедрами, подошла к их столику, склонилась над ним, пропела мягким, грудным голосом:

— Сеньор — американа? — Но когда он поднял голову и посмотрел ей в глаза, запнулась, а потом пробормотала: — Но американа… раша?

— Не просто раша, а сеньор раша, — сказал он. — Двойной бурбон, сеньоре кампари. Ферштеен?

— Си, си, — залопотала негритянка и торопливо удалилась.

— Ты смотрел на нее, как Ельцин на коммунистов, — сказала Ира. — Илья, у тебя опять плохое настроение? Хочешь, еще потанцуем?

— Подожду, пока исполнят заказ, — сказал он.

Слава Костромин не заставил себя долго ждать.

— Добрый вечер, — предельно вежливо сказал он. — Простите, Илья Ильич, можно пригласить вашу подругу?

— Подруга не вещь, спроси у нее сам, — жестко ответил Богданов.

Ира внимательно посмотрела на босса, но взгляд его был совершенно спокоен, и она приняла приглашение молодого кавалера. Богданов только раз посмотрел на них, заметил, что Ира слишком тесно прижимается к парню, а потом они исчезли из виду. Ему стало интересно, станет ли она предупреждать парня, чтобы он вел себя осторожно по возвращении в Москву, или предпочтет не говорить об этом? Решил, что промолчит. Знает, что Волчонка и его людей ничто не остановит, да и Слава для нее не вариант на всю жизнь, а просто курортное увлечение. Знал бы об этом раскладе Слава. Дурак.

Негритянка принесла напитки, поставила на стол украшенные российскими флажками бокалы. Что-то шевельнулось в душе, когда он вновь посмотрел на эту роскошную женщину, наверное, страстную невероятно… Богданов развернул стул, жестом приказал официантке присесть. Она села спиной к танцующим, вопросительно глядя на него. Он достал стодолларовую купюру, показал негритянке и стал медленно просовывать под вырез белой блузки. Его пальцы касались ее мощной груди, вместе с купюрой ползли вниз, к соску, потрогали его, помяли… Он надеялся, что она вздрогнет, ахнет, вздохнет, не притворно, а по-настоящему, и тогда, может быть, что-то изменится в нем. Женщина должна вести себя адекватно, когда чужие пальцы касаются ее роскошной груди. Но она смотрела совершенно спокойно и глупо улыбалась.

Он вытащил руку, оставив купюру на груди официантки. Наверное, и здесь мир пропитался слухами о богатых и тупых новых русских.

— Спасьеби, сеньор раша, — сказала она.

— Пошла ты на хрен, — сказал он, властным жестом отсылая официантку прочь.

Потом залпом выпил виски и пошел в отель.

Не обнаружив босса на месте, Ира загрустила.

— Я же с ним говорил вежливо, — недоумевал Слава. — Ириш, все сделал, как ты сказала.

Она и сама это видела, слышала. Она сама предлагала Богданову еще потанцевать или вернуться в номер и заняться любовью. Он ушел один. Ну и что тут делать? Пугливая мысль о своем будущем снова прорезалась в ее голове. Какое оно будет, черт его знает! Придется ли снова побывать на этом сказочном острове — неизвестно. Ну так чего она себя ограничивает? Не хочет — не надо! Тем более он сказал, что она может делать все, что угодно. Вот и будет делать!

— Закажи мне еще выпивку, а потом пойдем танцевать, — сказала Ира.

— Какие проблемы? Ты просто чудо, Иришка!

Этой ночью Богданов проснулся от того, что вода с грохотом заполняла комнату. Она лилась в дверь лоджии, за которой колыхались прозрачные воды океана — от двери и до бесконечности. Он вскочил, встал на постели, а вода поднялась метра на полтора над полом и замерла. Она доходила ему до пояса, а под метровой толщей воды спала Ира, сегодня она вернулась очень поздно, и от нее особенно пахло французскими духами. Ее короткие волосы плавали в воде, как темные водоросли. Он лег на живот, подплыл к девушке, замер прямо над ней, потом нырнул, тронул ее за холодное плечо, желая разбудить, но она раздраженно дернула плечом и повернулась на другой бок.