Книга Роза пустыни - Сьюзен Симмонс

– Спасибо, Колетт.

– Мы готовы завтракать, миледи?

Элизабет дружелюбно улыбнулась и воскликнула:

– Еще как готовы!

И хотя благовоспитанным девицам не положено признаваться в том, что они голодны, Элизабет, забыв об этом, объявила:

– Я просто умираю с голоду!

– Одни только груды мусора, – ворчал полковник Уинтерз, когда после завтрака все оказались наконец в Музее древностей Египта. – Напоминает мне чердак в особняке моей бабушки.

– Право, дорогой, давай не будем об этом, – попросила его миссис Уинтерз, быстро входя в грязное помещение и оглядываясь. Тут было множество изъеденной жучками мебели, груды глиняных черепков, связки древних копий, деревянные разваливающиеся ящики, безголовые статуи и распадающиеся мумии.

– Увы, я ожидала совсем не этого, – невольно произнесла миссис Уинтерз.

– И я тоже, – призналась Элизабет, испытывая ужасное разочарование.

Джонатан Уик вошел в открытую дверь, наклоняя голову, чтобы не стукнуться о притолоку, и объявил, ни к кому в отдельности не обращаясь:

– Видимо, мы где-то повернули не туда. Это хранилище.

Элизабет мгновенно ободрилась:

– Ну конечно! Тогда все понятно.

– Одни только груды мусора, – повторил Хилберт Матиас Уинтерз, пока все возвращались к тому месту, где они оставили свой экипаж.

В этот момент рядом с их экипажем остановился еще один, и из него вышли два джентльмена. Оба сняли шляпы, а тот, что был одет более элегантно, подошел к ним.

– Дорогая миссис Уинтерз! Полковник Уинтерз! Мы снова встретились – да так скоро и неожиданно!

– Граф Полонски, как приятно вас видеть! – Амелия Уинтерз вдруг стала очаровательно кокетливой.

Джентльмен склонился к ее ручке. Казалось, женщину немного смутила эта демонстрация «неанглийской» любезности, так что прошло несколько мгновений, прежде чем она вспомнила о правилах поведения.

– Извините. Могу я представить нашу подопечную, леди Элизабет Гест, и еще одного участника нашей экспедиции, лорда Джонатана Уика?

– Андре Полонски к вашим услугам, миледи, – пробормотал он, отвешивая Элизабет быстрый поклон.

– Граф Андре Полонски, – уточнила миссис Уинтерз.

Джентльмен пожал плечами, и на его красивом лице появилась скромная улыбка.

– Это не имеет значения. Все, у кого в моей стране были титулы и поместья, стали изгнанниками – или во время революции, или сразу после нее. – С этими словами он повернулся и пожал руку Джеку так, словно они были неплохо знакомы. – Уик.

Джек кивнул и без всякого выражения откликнулся:

– Полонски.

– Вы что, знакомы? – поинтересовался полковник Уинтерз.

– Мы несколько раз встречались в обществе, – ответил граф. – Жалею, что прежде не имел удовольствия видеть вас, полковник. А я-то считал, что знаком со всеми эмигрантами, которые обосновались здесь!

– Г-хм, да! – недовольно пробурчал полковник, постукивая своей внушительной тростью по голенищу сапога.

Амелия Уинтерз поспешила вступить в разговор:

– Мы жили в Судане, пока мой муж не ушел со службы в армии ее величества.

– Чертовски грязное дело, этот Судан, – мрачно произнес отставной полковник.

Его хорошенькая жена никак не отреагировала на это и продолжила:

– Кроме того, мы только что приехали в эти места из Англии. Мы сопровождаем леди Элизабет как опекуны по просьбе ее отца, лорда Стенхоупа.

В глазах Андре Полонски зажегся новый интерес:

– Ну конечно же! Ваш отец – знаменитый археолог!

Амелия Уинтерз сообщила Элизабет:

– Мы познакомились с графом Полонски вчера за ленчем. Он тоже был гостем леди Шарлотты.

– Леди Шарлотта – такая необычная женщина! – воскликнула Элизабет. – Я несколько раз читала ее книгу «Письма из Египта»!

– Я тоже читал эту книгу. – Элегантный джентльмен с интересом разглядывал Элизабет. – Вы впервые в Египте, леди Элизабет?

– Впервые, сэр.

– И сегодня вы осматриваете Музей древностей.

– Да. Вернее, пытаемся. Мы свернули не туда и оказались в каком-то хранилище.

Граф рассмеялся. Его смех оказался настолько веселым и заразительным, что вскоре к нему присоединилась вся компания. Все, кроме Джонатана Уика. Элизабет краем глаза заметила, что Джек стоит немного в стороне от остальных.

Что он задумал?

Казалось, Джек внимательно изучает их всех по очереди, как будто они кусочки загадочной картинки, которые ему надо сложить в правильном порядке.

Ей хотелось бы обдумать это получше, но Андре Полонски снова завладел ее вниманием:

– Я знаком с директором музея, леди Элизабет. Уверен, что он будет рад найти кого-то, кто покажет вам, где находятся самые интересные экспонаты.

– Мы были бы очень благодарны, сударь. Наш проводник сегодня нездоров, он остался на корабле.

– Да, вы так любезны, граф Полонски, – проворковала Амелия Уинтерэ и, подойдя к нему, положила руку на его локоть.

– Тогда позвольте пригласить вас пройти со мной. Сюда, пожалуйста, – предложил их новый знакомый, жестом показывая, в какую сторону им следует направиться.

Они все пошли к входу, разбившись на небольшие группки: впереди шли миссис Уинтерз с графом, за ними – Элизабет с полковником, а потом остальные, включая лорда Джонатана и его слугу Карима.

Слегка повернув голову, Элизабет заметила, что Колетт разговаривает с человеком, который подъехал вместе с графом Полонски. Наклонившись к своему спутнику, чтобы никто не услышал ее вопроса, она прошептала:

– А кто тот второй джентльмен?

Полковник по привычке начал поглаживать подбородок. Немного подумав, он ответил:

– Нищий родственник графа, насколько мы могли понять во время ленча у леди Шарлотты. Полагаю, он при графе как слуга, спутник и секретарь.

– Понимаю.

Элизабет подумала, как это ужасно – оказаться в таком странном положении. Это и не ад, и не рай. Не близкий родственник, но и не служащий.

– Насколько я понял, этот тип – французик. Кажется, его зовут Джордж… или как это там по-французски? – Жорж… Ваша мадемуазель Дюве будет рада. Так сказать, соотечественник.

Элизабет бросила на полковника осуждающий взгляд, но тот, как всегда, этого не заметил.

Однако он был прав: Жорж уже успел произвести на Колетт глубокое впечатление. Они стояли рядом и оживленно говорили о чем-то на своем родном языке. Элизабет увидела первую статую величиной в человеческий рост (потом оказалось, что в музее их множество), и все остальное просто перестало для нее существовать.