Книга Волчья ягода - Ольга Егорова

– И ничего я не шучу. Помолчите, пожалуйста, папочка, когда с ребенком врач разговаривает.

– Она шутит, пап, – раздался слабенький голос Федора.

Майя нахмурилась:

– Вы что это, сговорились, да? Сговорились? Сказала, буду мучить, значит, буду, и точка. А не желаете – значит, ищите себе другого врача.

– А как вы будете меня мучить? – бесстрашно поинтересовался Федор.

– Всячески! – все так же грозно ответила Майя. – Для начала отведу тебя в ванную… И заставлю выпить два литра воды.

– Два литра?

– Нет, три литра!

– Три литра?!

– Нет, четыре! Поднимайся!

– Я его отнесу, – тут же снова образовался на горизонте Арсений. – Только четыре литра – это слишком много… Он же… лопнет!

– А вы отойдите, – усмехнулась Майя, вспомнив известную фразу из рекламного ролика. – И намешайте нам, пожалуйста, слабого раствора марганцовки… Литра два для начала… Есть у вас марганцовка?

– Марганцовка есть! – обрадовался Арсений. – Есть точно, я в аптечке видел!

– Вот и намешайте. Да побыстрее! И смотрите, чтоб кристаллов нерастворенных не осталось. И чтоб светлого цвета раствор был, ненасыщенный…

– Ненасыщенный, – повторил по дороге Арсений. – Да, конечно, я знаю… Я делал уже однажды такой раствор… Только тогда…

На этот раз промывание желудка прошло гораздо быстрее и успешнее – злополучные ватные тампоны извлекли, и Федька, весь красный, с опухшими глазами и носом, был транспортирован обратно в кровать. Прежде чем Арсений его уложил, Майя заставила сменить постельное белье на сухое.

– Вот так вот, – удовлетворенно сказала Майя, наблюдая за тем, как Арсений снова укутывает сына одеялом. – И перестаньте вы его в одеяло заворачивать! Он и так весь горит, зачем вы ему этот горячий вакуум создаете?

– Так ведь нужно же потеплее… – растерянно пробормотал Арсений и уставился на нее с недоверием.

– И ничего такого ему сейчас не нужно. Просто накройте его одеялом, и все. Иначе он у нас так никогда не остынет…

Арсений почему-то замер после этих слов.

Отпустил одеяло, выпрямился и уставился на Майю такими глазами, как будто она только что, вот прямо сейчас, спрыгнула с Луны и приземлилась прямо у него в квартире.

«Странный», – в который раз за время недолгого знакомства подумала она.

– Вы чего это… на меня так смотрите?

– Я… – пробормотал он растерянно. – Я просто… Вы просто…

– …он просто, они просто! – перебила Майя. – Наречия, к вашему сведению, в русском языке не спрягаются!

– Откуда вы знаете? – спросил он серьезно. – Вы ведь в медицинском учились, кажется, а не…

– Пап, она шутит, – вставил Федор. Взгляд у него немного повеселел.

– Вот ребенок даже догадался, – усмехнулась Майя. – Я у вас спросила, почему вы на меня уставились. А вы вместо ответа начали спрягать наречия. Их, кстати, в школе проходят. В четвертом классе, а не в институте.

– А что такое наречия? – снова раздался тихий голос «пациента».

– У тебя живот прошел? Не болит уже? – поинтересовалась она, махнув рукой на бестолкового папашу, у которого, кажется, вследствие повышенного беспокойства безвозвратно разгладилась большая часть мозговых извилин.

– Все равно болит. Но уже не так сильно.

– Понятно. Тебе в школе таблетки давали какие-нибудь?

– Давали, – немного подумав, вспомнил Федор. – Только я не знаю какие.

– Понятно. А желудочный сок давали?

– Как это?

– Значит, не давали. И напрасно. При стоматите секреция желудочного сока сильно понижена. У тебя, Федор, элементарное раздражение слизистой оболочки желудка. От съеденной таблетки и ваты, намазанной антибактериальной мазью.

– Это опасно? – снова встревожился за спиной Арсений.

– Это не опасно, – успокоила Майя. – Но боли все же лучше снять. Ему сейчас нужно заснуть и выспаться как следует. А с больным животом он не заснет. Какое-нибудь болеутоляющее в ампулах есть у вас? Баралгин, к примеру?

– Кажется, был в аптечке, – неуверенно ответил Арсений.

– И еще какая-нибудь смекта или альмагель… Что-нибудь обволакивающее для желудка есть?

– Есть, это точно есть, сам видел только что…

Арсений умчался куда-то в далекие дали своей невероятных размеров квартиры, а Майя присела на краешке кровати в ожидании.

– А вы мне не сказали… Что такое наречия? – снова поинтересовался Федор, внимательно разглядывая ее снизу.

Майя улыбнулась. Забавный все-таки он был, этот мальчишка, и глаза у него удивительно живые. Хорошо, что ничего серьезного с ним не случилось…

– Наречие – это такая часть речи. Проще говоря, это такое слово, которое отвечает на вопрос «как?». Вот, например, слово «хорошо» – на какой вопрос отвечает?

– На вопрос «как», – немного подумав, радостно сообщил Федька.

– Молодец, – похвалила Майя. – Значит, слово «хорошо» – это наречие!

– Точно, – улыбнулся Федор. – А еще бывают наречия?

– Бывают, конечно. Их целая куча, они везде. Вот, например, в нашей комнате… Лампа на потолке светит… как?

– Ярко! Еще одно наречие!

– Правильно! А ты вот одеялом укрылся, и тебе под одеялом… как?

– Тепло! Жарко! Ой, я целых два наречия сразу придумал!

– Молодец, – снова похвалила Майя. – Видишь, какой ты умный ребенок, программу четвертого класса в семь лет осваиваешь запросто…

Федька сиял от гордости. Майя с трудом сдерживала улыбку: ситуация требовала от нее сохранять серьезный вид. Будь он сейчас здоровее, наверняка забавлялся бы игрой в наречия до самого утра, пока не наскучит.

Когда в комнату прибежал радостный отец, Федор уже лежал с абсолютно безучастным видом и тоскливо смотрел в потолок.

– Вот. – Арсений выложил на прикроватную тумбочку целый ворох лекарств. – Все есть, то, что вы просили, Майя! И даже одноразовые шприцы! Целых семь штук!

– Больше одного вряд ли понадобится. – Она мигом остудила его пыл и принялась внимательно изучать упаковки с лекарствами.

Баралгин в ампулах был давно просроченный. И порошок смекты был тоже просроченный. Больше года назад.

– Вы это откуда, из бабушкиного сундука принесли? – полюбопытствовала она. – Дату изготовления на упаковке видели?

– Черт! – выругался Арсений и поскреб пятерней затылок.

– И нечего здесь ругаться. Лучше подумайте, где у вас поблизости аптека круглосуточная?

– Так сейчас ведь, кажется, почти все аптеки круглосуточные…