Книга Озеро - Банана Есимото

— Я тебя потом провожу туда, — предложил Мино-кун.

Чай с добавленными в него листьями, издающими аромат легкого дымка, был невероятно вкусным. Сладковатый, он оставлял приятное фруктовое послевкусие.

— Нектар... — проникновенно сказала я.

— Вот ведь странная штука... — задумчиво произнес Мино-кун. — Я особо никуда не выхожу. Книги или заварку для чая — большей частью заказываю по Интернету. Единственное место, где бываю, — это супермаркет у станции. У меня совершенно нет желания встречаться с людьми, но при этом, когда кто-то вот так хвалит заваренный мною чай, мне вдруг становится так радостно...

— Наверное, потому, что это говорят люди, знающие толк во вкусе чая, — предположила я.

— Возможно... — отозвался Мино-кун.

Я кое — что поняла.

Не будь я другом Накадзимы, а окажись, к примеру, случайно встретившимся на дороге путником или путешественником, приехавшим посмотреть здешние места и неожиданно забредшим в эту хижину, наверняка Мино-кун не стал бы открывать передо мной свою душу. И вряд ли бы мы вот так откровенно беседовали.

В этом Мино-кун и Накадзима были очень похожи.

В них не ощущалось показной приветливости, свойственной обычным людям. В них не было притворного желания казаться лучше и изображать радость при виде другого человека.

Возможно, кому-то это покажется печальным, но мне это позволяет расслабиться. Я считаю это вполне нормальным.

В большинстве случаев так называемые человеческие отношения начинаются, как только мы осознаем, что за человек перед нами и как он знакомится. Так вот, кажется, что эти двое этот принцип постоянно нарушают.

Например, дети честны, но очень осторожны. Они не стали с первых дней ни с того ни с сего усаживаться возле меня и забрасывать своими вопросами. Потребовалось больше недели, прежде чем они принялись атаковать и развлекать меня своими разговорами.

Я со своим богатым жизненным опытом часто думала, рисуя картину: "Все равно мы в конце концов подружимся, но, как только я закончу рисовать, я сразу исчезну. Так давайте же скорее идите ко мне..."

Однако такие обстоятельства вовсе не ускоряют процесс преодоления расстояния между людьми. Правда на стороне детей.

В Мино нет ничего лишнего и ненужного, и у меня появилось чувство какой-то спокойной уверенности в том, что так же, как с детьми, шаг за шагом мы сможем сблизиться.

Людей разделает не только вербальная, но и физическая дистанция. Мы смотрим друг другу в глаза, вдыхаем запахи, пьем чай... Так аккумулируются мгновения, которые помогают нам признать и принять друг друга. Потом возникает связь. Если бы Накадзима хотя бы на две недели поспешил преодолеть дистанцию между нами, скорее всего я бы просто почувствовала отвращение к нему. И уж вряд ли бы плакала по поводу истории с мотиами.

— Боюсь, это может превратиться в привычку: приезжать сюда на электричке, обогнув озеро, приходить в этот дом и выпивать чашечку вкуснейшего чая, — искренне сказала я. — Мино-кун, можно нам вместе с Накадзимой иногда бывать у вас? Не для гадания...

— Конечно же, — тихо ответил Мино-кун, — возможно, тогда и время, которое для нас остановилось, снова начнет свой ход...

Эти слова в полной мере относились и ко времени Накадзимы.

— А ты герой! — произнес Мино-кун голосом Тии-сан. Глаза Мино были закрыты.

Тии-сан тоже лежала с закрытыми глазами. В тишине было хорошо слышно сонное дыхание. Скрытая под пышным одеялом, ее грудь слегка поднималась и опускалась.

— Раз уж вы так говорите, то, скорее, героиня, — поправила я.

Я была здесь второй раз и поэтому подготовилась к резким прямым высказываниям, не испытывала робости и полностью расслабилась.

Теперь мне было очень понятно искреннее желание Накадзимы встретиться с этими людьми. По сути своей это были очень интересные и хорошие люди. Они смогли создать нечто благостное и здоровое на сильно зараженной почве. Они дорожили скромностью и изысканностью, от которой давно отказались городские жители.

— Героиня в данном случае — это Нобу-кун. А ты вытащила его из тюрьмы, в которую он сам себя заточил, — пояснила Тии.

Мне показалось, я понимаю, что она имеет в виду.

— Поезжай вместе с ним в Париж. Возможно, вам придется прожить там какое-то время. И все же поезжай, — сказала Тии. — Похоже, ты все еще колеблешься, но ведь ты уже угодила в его сети, не так ли? А он угодил в твои и уже не сможет жить один. Думаю, я смогу показать тебе картину, которая поможет тебе понять это. Дай-ка мне свою руку.

Я посмотрела на Тии-сан. Ее глаза были открыты. Я ужаснулась, увидев глубину этих глаз. Я почувствовала, что не хочу дотрагиваться до нее, но решила, что это, наверное, инстинктивное желание избежать чего-то великого и огромного. И тем не менее, раз уж я специально приехала сюда, я осмелилась идти до конца и коснулась худенькой, с гладкой кожей руки Тии — спящей принцессы, которая не принимает участия в реальной жизни.

— Закрой глаза. Дыши в такт с моим дыханием. Это похоже на гипноз, нечто близкое к нему, но не он. Я просто поделюсь с тобой тем, что вижу. Успокойся, — сказала Тии-сан.

Я сделала так, как она велела. На темном экране перед моими глазами ничего не показывали. Однако через некоторое время в голове всплыла картина. Изображение возникло совершенно неожиданно.

Идет снег... Я вижу снег, плавно кружащийся в темном небе, подобно пылинкам или крыльям парящих птиц.

Я наблюдаю за этим снегом сверху, с неба. Я понимаю это, так как снежинки кружатся и падают подо мной. В какой-то момент я уже на дереве и смотрю на дорогу внизу. Спустя миг я могу разглядеть, что деревья растут вдоль проезжей части. Простая мощеная дорога. Коснувшись земли, снег тут же тает. И только крыши припаркованных машин покрыты пушистым слоем.

Откуда-то с противоположной стороны бредет Накадзима, на плече у него тяжелая на вид сумка, полная книг. Как я догадалась, что в сумке книги? Ее распирает изнутри в форме прямоугольника.

"Это же Накадзима. Любимый", — непроизвольно думаю я. Его сутулость, его длинные пальцы... Я люблю это все. И этому нет объяснения.

Когда он приближается, я внимательно рассматриваю его и замечаю, что он как-то похудел, выглядит болезненным и немного шатается. Наверняка ничего не ест и учится без передышки. Словно пытается уйти от преследования. Неожиданно Накадзима останавливается и смотрит вверх.

Возможно, я прозрачная и он даже не встречается со мной глазами.

Накадзима устало опускается на землю к опирается спиной о дерево. На улице ни души, и только снег плавно кружится в воздухе. Накадзима смотрит на снег. Смотрит ясными красивыми глазами. Это лицо человека, который наблюдает что-то приятное.

Потом Накадзима раскрывает сумку, битком набитую книгами, и медленно достает что-то неуверенным движением. Это та самая мотиами. Накадзима зажимает ее под мышкой, словно градусник, и закрывает глаза.