Книга Джули & Джулия. Готовим счастье по рецепту - Джули Пауэлл

Скоро должны были прийти остальные. Но… о боже, я забыла сделать майонез для свекольно-картофельного салата! Наверное, застывший баварский крем придал мне смелости, и я решила сделать майонез вручную. Прежде мне никогда не доводилось готовить домашний майонез, но в «Искусстве французской кухни» целых девять его рецептов, поэтому я и решила: пора начать. Ведь не так уж это и сложно, наверное.

Хитклиф, Брайан и Эрик наблюдали за тем, как я взбиваю яичные желтки и дрожащей рукой из стеклянного мерного стаканчика с носиком подливаю оливковое масло. Я орудовала венчиком, добавляя масло по капле, в точности как наказывала Джулия Чайлд… ну, иногда, конечно, из-за дрожи в руках проливалось больше. Когда смесь загустела, я добавила горячей воды («антикоагулянт»), и майонез снова стал жидким. Вкус у него получился так себе, как у оливкового масла. Я добавила соус к свекле и картофелю, который к тому времени окрасился в кислотно-розовый цвет. Потом и майонез стал такого же цвета.

Гвен и Салли со своим дружком Дэвидом пришли почти одновременно. Гвен тут же принялась смешивать для всех водку с тоником — она по этой части эксперт, а я носилась с тарелками и вилками и раскладывала пот-о-фо. Я старалась, чтобы блюдо выглядело аккуратно: по четырем уголкам большой квадратной тарелки должны лежать овощи, а в середине выситься горка мясного ассорти. Но есть блюда, которые не могут выглядеть изысканно, и вареное мясо с овощами — как раз одно из таких. Все мои усилия привели к тому, что на тарелке образовалась первобытная мясная гора, а аккуратно выложенные овощи по углам лишь подчеркивали варварскую природу этого блюда.

Нет, определенно, вареное мясо придумали не для того, чтобы им любоваться, а для того, чтобы его есть. Как только еда была разложена по тарелкам, все оглядели ее, обнюхали и принялись за дело, заляпывая рубашки мясным бульоном, что, как известно, объединяет людей.

Свекольно-картофельный салат приобрел совершенно неестественный розовый оттенок.

— Думаю, человеку как особи вообще несвойственно есть пищу розового цвета, — с сомнением заметил Брайан, положив себе самую малость. — Меня охватывает прямо-таки первобытный страх.

— А как же сахарная вата? — возразила Гвен, отважно наваливая на свою тарелку гору салата.

— Да ладно тебе… розовая и мокрая еда…

— А клубничное мороженое? — смело возразил Дэвид, новый приятель Салли, хотя при виде салата и он слегка позеленел.

— Пища, и вдруг розовая, мокрая и в придачу соленая.

Но когда все попробовали салат, то признали, что первобытные страхи следует преодолевать.

— Удивительный продукт — свекла. Почему ее все ненавидят? — поинтересовался Эрик, подкладывая себе в тарелку изрядную порцию.

— Как и брюссельскую капусту.

— Обожаю брюссельскую капусту!

— Я тоже!

— Да, конечно… но факт остается фактом: брюссельская капуста считается отвратительной.

— Я в детстве ела консервированную свеклу, — сказала я. Годами об этом не вспоминала. — Мама считала, что у меня не все дома. Потом, конечно, перестала, потому что никто не ест свеклу, верно? Но знаете, что в свекле самое интересное? Это красивый овощ. Стоит отварить ее, почистить и нарезать, и оказывается, внутри она такая красивая — малиновая, с мраморными прожилками. А кто бы догадался.

Позднее, когда стаканы были опустошены, а гости, сидя кто на диване, кто на нераспакованных коробках, уже подъедали остатки, меня охватило странное чувство в нашей темной и паршивой конуре на окраине. Тут была Салли со своим новым парнем, задумчивым красавцем с отменным чувством юмора, который не мог от нее оторваться. Был красивый до невозможности Брайан с улыбкой до ушей, который старательно объяснял свою очередную супертеорию Эрику, а тот словно и не болел вовсе. И Хитклиф, который собирался вернуться к своей девушке в Аризону завтра, а что будет послезавтра — одному богу известно; он отчаянно кокетничал с Гвен, как кокетничают только друзья, которые знают, что никогда не станут парой. И Гвен, со своим хриплым смехом; отодвинув тарелку, она закурила первую за вечер сигарету.

— Эй, — сказала она, указывая на потолок, — это мне кажется или у вас кто-то ходит по потолку?

— Да, это кошка.

— Какая из них? Купер?

— Ага.

— Ненормальная.

Я вдруг почувствовала себя героиней романа Джейн Остин (за исключением того, что ее героини никогда не готовят). В конце этого романа никто ни на ком не женится и никакого хеппи-энда — у него вообще не будет конца. Только шутки, дружба, любовь и чудесное чувство освобождения. И поняла, что сегодня мне все равно, созданы мы для семейной жизни или нет; как все равно, создана ли для этого я. Откуда нам знать? Никто не знает, для чего мы созданы, но до тех пор, пока мы можем вот так сидеть и прекрасно проводить время, ничего знать и не нужно.

И наверное, это доказывает, что званые ужины, как и многое на свете, не так уж сложно устроить, как кажется.

Баварский крем получился… хмм… из ряда вон. Вытряхнув его из формы, я обнаружила, что он расслоился: верхний слой воздушный и похожий на мусс, а нижний — ярко-оранжевый и желеобразный. Но порезанный и разложенный по тарелкам, он выглядел очень симпатично, как будто так и было задумано. Вместо единства воздушного крема и желе у меня получились два отдельных слоя, две разные, но дополняющие друг друга вариации на апельсиновую тему. Крем по рецепту Джулии должен был получиться совсем другим. Но, наверное, так и должно быть, что у меня он вышел иначе.

~~~

Май 1945 года

Кунмин, Китай

— Еда тут намного лучше, и на том спасибо.

— В этом ты права. В воскресенье мы славно поужинали, верно?

— Замечательно. — Пол сидел на кровати и при свете свечки дописывал письмо к Чарли — электричества опять не было. Будь то Цейлон или Китай — есть вещи, которые никогда не меняются.

Сидя на стуле, Джулия читала «Тропик Рака», потягивая из стакана китайский джин.

Глубоко вздохнув, она потянулась. Полу казалось, что за год их знакомства она стала спокойной и задумчивой. Ему нравилось быть рядом с ней тихими вечерами. И это несмотря на то, что от звуков ее смеха по-прежнему дрожали стекла.

— Здесь на каждой странице слово «член», — заметила она.

— Наверное. — Ее стеснительность в вопросах секса слегка его нервировала, но вслух он никогда бы не признался. Это не ее вина, дело просто в неопытности, да и для своих лет она кажется сущей девчонкой.

— И все же это потрясающая книга. Спасибо, что дал почитать.

— Не за что, — рассеянно пробормотал он. Он никак не мог сформулировать фразу в письме. Чарли написал ему о новых предсказаниях гадалки Бартлман касательно его личной жизни: вскоре его ожидали большие перемены. Безумные надежды сменялись холодным цинизмом, и он был не в состоянии разобраться в собственных мыслях.