Книга Свинг - Инна Александрова

Самое страшное — гражданские войны, когда брат идет на брата. И натравливают людей друг на друга сволочи, выгадывающие свои интересы: деньги, власть, блага.

Чтобы предотвращать войны, наверно, надо сближать людей по уровню благосостояния, уничтожать нищету, повышать духовный уровень. Здесь позитивную роль должна играть опять же церковь: она должна прививать людям принципы добра и терпимости.

Еще в ту, Отечественную, в сорок третьем, Юлия Друнина писала:

Я только раз видала рукопашный.

Раз — наяву и сотни раз во сне.

Кто говорит, что на войне не страшно,

Тот ничего не знает о войне.

То, что произошло в Цхинвале — оскорбление человечества, оскорбление человеческих прав. Нам война с грузинами никак не нужна: они бедны, а мы — хоть и богаты недрами, но бедны фактически. Не все, конечно, но большинство. Надо думать, думать, думать только о народе. У нас же или в Грузии о чем думают?..

Русская интеллигенция всегда любила Грузию, а грузины?.. Не знаю. По-моему, просто позволяли себя любить…

Грузины — националисты. Некоторые считают справедливым поддерживать национализм слабых и осуждать национализм сильных. Неверно это. Национализм любой — дрянное качество.

Для России трагические события восьмого августа — то же, что для Америки — 11 сентября. Но они, Запад, похоже, не очень это понимают. Ну и черт с ними… Слава Богу, мир состоит не из одного Запада. Но нам тоже нужно избавляться от некоторых своих закоренелых предубеждений и шатаний от идеализации Запада до его огульного поношения.

А то, что сегодня происходит на Северном Кавказе, не потому, что они тянут каждый одеяло на себя. Это потому, что существует ваххабизм — радикальный исламизм. Они, ваххабиты, — главные смутьяны. Они — причина льющейся крови.

* * *

Надо пойти посмотреть Филиппова из третьей палаты. Как вытянуть парня — ума не приложу. Капитан из Томска. Тридцать один год. Двое детей. Травматический отрыв правой голени, разрушение мягких тканей левой голени. Разрыв подвздошнокрестцового сочленения с разрывом уретры и прямой кишки. Подорвался на мине около Шали. Все осложняется желудочно-кишечным кровотечением.

До перевода к нам течение раневого процесса сопровождалось пневмонией и развитием острой язвы луковицы двенадцатиперстной кишки. До нас проводили терапию, но справиться не смогли. Нагноились обе культи. Учитывая размеры ран и выступление опилов берцовых костей правой голени, оперировали. Теперь, когда ушитые раны затянуло первичным натяжением, и кожные лоскуты прижились, Широков, протезист, сказал, что можно направлять на протезирование. Но мучается человек страшно: очень сильное воспаление в мочевыводящей системе. Что делать с мочепузырнопрямокишечным свищом — не знаю. Приехала жена, ухаживает. Слава Богу, хоть тут-то нормально.

* * *

Вспомнил сейчас самую первую командировку в Осетию — в июне девяносто третьего. Ошеломило тогда все: на фоне библейской природы — подстерегающая на каждом шагу опасность. Нет мира в краю. Почему? Поди разберись. Каждый по-своему прав, каждый виноват. В результате — села, превращенные в руины, а во Владикавказе не живет ни один ингуш.

Осетины — народ в общем-то доброжелательный, но ингушскую тему лучше не трогать: свирепеют. Ингуши вкрадчиво вежливы, но признают одно: начальство и оружие. Отношение к иноверцам неприязненное, причем не скрывают этого. Дай Бог, чтобы ошибся, но мира здесь не будет: неприязнь, вражда — на подкорково-генетическом уровне.

Ночью стреляли постоянно, и абсолютно непонятно, кто и где. Чувство такое, что вот-вот влепят пулю в лоб. Мыслей о величии Родины почему-то не возникает. Все сосредоточено на одном: как бы не оставить детей сиротами.

* * *

Приклоняюсь перед Войно-Ясенецким. Величайший хирург и архиепископ Лука. Его «Очерки гнойной хирургии» имею в издании 1939 года. Уникальное.

Известное изречение Амбруазе Паре, определяющее обязанности врача: «Иногда — вылечить, часто — облегчить, всегда — успокаивать», Войно-Ясенецкий своей деятельностью несколько изменил: «Всегда стараться вылечить». Это стало основным в его работе хирурга. Он небезуспешно брался за самые сложные операции у, казалось бы, безнадежных. Всегда Валентин Феликсович подчеркивал: исход болезни в огромной мере зависит от знаний и искусства врача.

В его операционной висел образок. И однажды после крестного знамения больной — по национальности татарин — сказал хирургу: «Я ведь мусульманин. Зачем же вы меня крестите?» Войно-Ясенецкий всегда крестил перед операцией себя, сестер, больного.

Последовал ответ: «Хоть религии и разные, а Бог один. Под Богом все едины».

Священником он стал в двадцатом году, как говорил, из духа противоречия, чтобы «показать им, издевавшимся над Иисусом Христом, что сердце его не может этого терпеть и громко кричит: „Не могу молчать!..“» Мой долг, говорил он, проповедью защищать Спасителя. Ведя лечебную и педагогическую практику, одновременно регулярно служил в церкви.

Этого энциклопедически образованного ученого и священника наши «уважаемые» правители пять раз ссылали и даже арестовывали за «шпионаж в пользу Ватикана». А между тем, его «Очерки гнойной хирургии» расходились по всей стране. Войно-Ясенецкий считал, что путь хирурга-самоучки, который пришлось ему пройти, научил многому, чем должен поделиться с молодыми.

В ссылках жил в невыносимых условиях, питался впроголодь: был полным бессеребренником. В начале Отечественной войны потребовал от правительства, чтобы его отправили лечить раненых. И именно благодаря ему тысячам и тысячам была дана возможность жить и самостоятельно передвигаться.

И все-таки правда иногда торжествует: в конце жизни получил признание, но полная слепота оторвала от хирургии, о которой говорил: «Хирургия — та песня, которую не могу не петь…»

* * *

Инфицирование ран покровов черепа очень опасно. Флегмона, развивающаяся после ранения, быстро распространяется под кожей или под galea aponeurotica[1], которые иногда омертвевают, что очень затягивает лечение. Нередки осложнения. Многочисленные вены сообщаются с венами покровов черепа, поэтому при гнойном процессе в мягких тканях может начаться тромбоз вен, и, следовательно, инфекция проникнет в губчатое вещество кости. Жору, парня из Калуги, привезли вчера. Температура 39°, пульс 120. Рвота. В затылочной области небольшая крестообразная гноящаяся ранка, а далеко вокруг нее — болезненный отек. Тяжелая флегмона покровов черепа, вероятно, уже осложнилась гнойным менингитом. Сделали все, что можно. Но… поздно. Сегодня под утро Жоры не стало. Вскрытие показало: затылочная часть изъедена. На твердой мозговой оболочке — фиброзно-гнойный налет. Ограниченный гнойный менингит под полушариями мозжечка. Бронхопневмония. А все потому, что не было сделано первичной хирургической обработки, то есть не было предпринято мер предупреждения раневых осложнений. Почему этого не сделали — поди узнай. Все равно, что ветра в поле искать.