Книга Вектор угрозы - Виктор Ночкин

– Мы здесь останемся, – заявил Швед. И присел на угол двустворчатого шкафа, торчащий из основания баррикады.

Алекс был с ним совершенно согласен. Отсюда, по крайней мере, просматривается дорога и будет ясно, как развиваются события.

Мотоциклисты остановились, ветерок стал сносить пыль, и можно было разглядеть, как кочевники суетятся позади своих байков.

– Не стрелять, пока не стрелять! – прикрикнул на своих Костя.

Местные и сами не спешили открывать огонь. В таких ситуациях где-то на окраине сознания всегда бьется мыслишка: а вдруг обойдется, а вдруг пронесет? Но не пронесло. Кочевников молчание защитников баррикады, видимо, только подогрело. Устроившись за мотоциклами, они первыми начали стрелять. На таком расстоянии их огонь был не слишком прицельным, пули били в баррикаду, свистели в воздухе.

– Ну, братцы, готовься! – азартно объявил Костя. – Сейчас мы их шуганем. Главное, всем дружно ударить, в лад!

А его это заводит, подумал Алекс, снимая автомат с предохранителя. Лицо инвалида словно светилось изнутри, перестрелка его каким-то образом воодушевляла. Он едва не пританцовывал на деревянной ноге, предвкушая бой…

– Дружно, разом… по моей команде… – приговаривал Костя.

– Так давай уже, командуй, Косой, – подал голос один из местных.

Почти никто из елизаровских вовсе не испытывал азарта. Было заметно, что людям совсем не хочется воевать.

– Не дергайся! – прикрикнул Костя. – Пукалку свою зарядил? Вот и жди, пока скажу!

К стоящим мотоциклам по дороге подтянулись и другие кочевники, эти передвигались на повозках. Алекс, осторожно выглянув из укрытия, разглядел телеги, с них спрыгивали бойцы Черного рынка, отбегали с дороги в стороны.

– Вот сейчас! – заорал Кривой. – Давай, братцы! Ну!

Войско его было нетренированное, не приученное к совместным действиям, поэтому стрельба получилась недружная, все палили вразнобой. Алекс отлично понимал замысел инвалида: одним мощным залпом огорошить и отпугнуть кочевников. Если получится, те решат, что проще не связываться с елизаровскими, и отправятся дальше в объезд. Но вышло не очень убедительно.

Правда, хотя и не дружный, залп с баррикады и соседних зданий все же накрыл кочевников, Алекс увидел, что двое рыночных упали… И тут пошла настоящая пальба – теперь десятка два стволов поливали свинцом баррикаду так, что и голову поднять было невозможно. Когда стрельба немного ослабла, Швед заявил:

– Леха, Яна, лезьте вон за ту трубу, она защитит.

Толстенная ржавая труба была зарыта в основании баррикады, поверх нее накидали хлам полегче и не такой надежный в смысле пуленепробиваемости. Алекс высунулся и глянул на дорогу – рыночные распрягли телегу на автомобильном шасси, обшитую стальными листами, и теперь толкали ее по асфальту – к изрешеченным пулями байкам. Между броневыми листами в широкой прорези покачивался длинный ствол чего-то явно крупнокалиберного. Яна послушно присела за трубой, Алекс устроился рядом.

Поблизости надрывался Костя:

– Огонь! Огонь! По той железной дуре – огонь! Не давайте ее вывести на позицию!

Его земляки старались, как могли, но кочевники держались под прикрытием «дуры» и толкали ее вперед. Вот тяжелая повозка ткнулась в замерший на дороге байк и опрокинула его. Ствол в прорези пополз, опускаясь – стрелок, укрытый под броней, брал прицел.

Швед громко заорал, сразу перекрыв Косого:

– Ложись! Ложи-и-ись!

И продолжая орать, нырнул за стальную трубу – к Алексу и Яне. Алекс пригнулся еще ниже, он уже не видел, как затряслась обшитая сталью пулеметная повозка. Пули крупного калибра заколотили по баррикаде, гулко застучали по металлу, и труба, за которой укрылся Алекс, отозвалась протяжным оглушительным звоном. Груда хлама, наваленного поперек дороги, пришла в движение, сверху стали осыпаться ящики и канистры… Алекс мгновенно оглох – в ушах стоял звон. Он видел, как Швед прикрывает уши руками, видел раскрытый рот Яны, но слышал только гул металла. Даже когда баррикада перестала трястись и, значит, пулемет смолк, и тогда в голове звенел стон железа. Алекс несколько раз сглотнул, чтобы выбить несуществующую пробку из ушей. Яна погладила кончиками пальцев выпершую из круглого бока трубы вмятину, ее губы шевельнулись, и Алекс с трудом, словно сквозь толстый слой ваты, различил:

– Вот это да! Какой же здесь калибр?

Слух постепенно стал возвращаться. На дороге никто не стрелял, елизаровские тоже притихли, троих бродяг пулеметчик прикончил на месте, тела распластались под иссеченной очередями баррикадой.

– Зенитный, что ли? – задумчиво произнес Швед, приподнимаясь. – Двенадцать и семь десятых миллиметра. И где откопали его только, Лес их знает. Эй, генерал Гнатенко, ты живой?

– А? – Костя приподнялся из лужи, в которую рухнул, когда заговорил крупный калибр. Сплюнул грязью и утер лицо, размазывая черные полосы. – Живой? Я-то живой…

– Ну тогда давай команду своей армии. Что делать будем? Они же сметут нас этой дурой! Она все насквозь прошивает!

Яна снова погладила вмятину в металле и буркнула:

– Пулемет-мутант!

Алекс рискнул приподняться и выглянуть. Кочевники почему-то не спешили воспользоваться достигнутым эффектом. Несколько человек стояли на дороге, даже не скрываясь, и орали, размахивая руками. Появился еще один мотоциклист, он тыкал пальцем, указывая куда-то в небо над Елизаровкой, и, похоже, спорил со всеми сразу. До Алекса донеслось:

– Спешить… приказал бросить свои забавы… Армейцы… быстро…

– Кажется, нам повезло, – объявил Алекс. – Их авангард наткнулся на возрожденцев, и главарь рассылает приказы всем подтягиваться. Они за армейцами охотятся, это важнее развлечений в Елизаровке. Если так, они вас обойдут и поспешат на соединение со своими.

– А потом разберутся с армейцами и вернутся, чтобы с вами закончить, – мстительно добавила Яна.

Косой ее не слушал. Он, забыв об опасности, вытянул шею и жадно глядел, как кочевники откатывают пулеметную повозку и осматривают мотоциклы. Они и впрямь собирались уходить. Когда взревел мотором первый заведенный байк, Костя радостно окликнул своих:

– Эй, мужики! А ведь мы победили! Уходят рыночные. Уходят! Отогнали мы их! Ну? Чего молчите? Победили мы!

Его люди неуверенно переглянулись, одна из женщин сплюнула и сердито сказал:

– Дурак ты, Косой. Если бы они не спешили, всем бы нам здесь и конец, как Хохлатому.

Она указала на искалеченное тело на баррикаде:

– Вон, гляди! Гляди, дурень, и радуйся! А я не знаю, как Катерине теперь в глаза глядеть. Как ей сказать, что мужика убили?

Ее поддержала другая баба, потом к их ругани стали присоединяться мужчины:

– Тебе, Косой, только подраться дай. А люди погибли. Ни за что!