Книга Amore & Amaretti - Виктория Косфорд

Кростини кон финоккьона э фики (тосты с салями с фенхелем и инжиром)

Тонко нарежьте багет и поджарьте ломтики до хрустящей корочки. В миске сделайте пюре из свежего инжира, приправьте солью и перцем. На каждый тост выложите небольшое количество пюре ложкой, а сверху — изящный ломтик финоккьоны, тосканской салями с ароматными семенами фенхеля.

Наверху, между тесной комнатушкой посудомойщика Вито и просторной спальней Игнацио, Джанфранко устроил что-то вроде кладовки, где громоздятся ящики с вином и минералкой, лежат продукты и просто хлам. Порывшись среди раздавленных картонных коробок, с восторгом нахожу свои формы для выпечки и фруктовых пирогов с дырочкой внутри. Есть там и другие сокровища: коробки с «торта-гелем» (глазурью для чизкейков и фруктовых фланов), пакетики пекарского порошка с ароматом ванили. Там же бесконечный запас чернослива, купленного Джанфранко задолго до моего приезда для приготовления быстрых десертов, к которым он быстро потерял вкус. Два года назад я постепенно использовала чернослив для нежных шоколадных тортов, которые окрестила «австралийскими тортами». Джанфранко рассказал, что даже через несколько месяцев после моего отъезда клиенты специально приезжали в «Ла Кантинетту» из Флоренции, чтобы отведать кусочек моего чизкейка — а их ждало разочарование. От этих слов моя самооценка раздувается, я принимаюсь за выпечку и, как обычно, встречаю со стороны Джанфранко неоднозначную реакцию: его отношение к моим пирогам целиком зависит от настроения.

Вито с пониманием относится к тому, что у него прибавилось работы и теперь приходится отмывать мои миски и сковородки от слоя засохшего шоколада, разделочные доски и скалку — от мучной корки, кастрюли и венчики — от липкого теста. Первые несколько недель ко мне никто не может привыкнуть. Я еще не знаю, какие драмы ждут меня впереди. Тем временем я решаю записаться на восьминедельные курсы высшей школы для поваров-кондитеров «Кордон Бле», которые проходят во вторник вечером во Флоренции, ведь я все равно езжу туда каждый свободный день.

Лимонный чизкейк

1 упаковка (250 г) пшеничного печенья или печенья с отрубями.

85 г растопленного сливочного масла.

3 десертные ложки сахарной пудры.

Раздавите печенье в мелкую крошку и смешайте с сахарной пудрой и сахаром. Выложите полученную смесь на дно разъемной формы, смазанной маслом, охладите и принимайтесь за начинку.

600 г мягкого сыра.

3/4 стакана сахарной пудры.

Тертая цедра 1 лимона.

Несколько капель ванильной эссенции.

3 яйца.

Нагрейте духовку до 150 градусов. Взбейте сыр с сахарной пудрой до однородности. Добавьте ванильную эссенцию и лимонную цедру, затем яйца по одному, хорошо вымешивая каждый раз. Залейте начинку в охлажденную основу и запекайте около часа или пока начинка не станет упругой.

L’appetito vien mangiando!

Аппетит приходит во время еды!

Игнацио облокачивается о стол и размахивает здоровой рукой из стороны в сторону. Он похож на слона, машущего хоботом, и каждый раз я не могу удержаться от смеха. Он грустно улыбается в ответ: после аварии он вообще постоянно ходит грустный и даже, кажется, стал немного ниже ростом. Но мы с ним неплохо ладим. Теперь в ресторан и из ресторана его возит отец, и совершенно ясно, что Игнацио не по душе потеря самостоятельности. Я так пока и не познакомилась с его подругой, знаменитой Донателлой, о которой все говорят не иначе как с благоговейным ужасом; она теперь также возит Игнацио.

Альваро и Чинция рассказали мне, что несколько лет назад у Донателлы с Игнацио был бурный роман, потом они расстались и снова сошлись в этом году. Похоже, никто не одобряет Донателлу и ее влияние на Игнацио. Лишь у Джанфранко, как ни странно, находится пара добрых слов в ее адрес. (И когда я знакомлюсь с ней, то сразу понимаю почему: они одного поля ягодки.) Именно после очередного скандала с Донателлой разгневанный Игнацио бросился за руль среди ночи и разбил машину. Каким-то образом Игнацио ухитряется выполнять рабочие обязанности даже с одной рукой, хотя по большей части эти обязанности заключаются в общении с гостями. Освободившись от работы на кухне, Джанфранко порхает между столиками и пленяет всех своим обаянием.

Мы же с Альваро почти сразу нашли общий язык. По утрам, когда Вито в своем углу тихо загружает посудомоечную машину, а мы вдвоем готовимся к началу рабочего дня, на кухне не чувствуется никакого напряжения. Главным источником напряжения всегда были Джанфранко и его капризы. Альваро же спокоен и весел; он насвистывает и подпевает радио, и по-дружески обнимает меня за талию.

На дворе август, и на виа Кьянтиджана по одну сторону налились гроздья мелкого черного винограда, а по другую — завязались совсем крошечные зеленые оливки. В одну из своих утренних прогулок решаю на этот раз быть лапочкой, стать более общительной, участвовать в совместных посиделках, не сидеть букой в углу, а также не наедаться втихаря. Мне предстоит пробыть здесь всего двенадцать недель, и на этот раз все вокруг кажется таким родным, таким знакомым.

Возвращаюсь в приподнятом расположении духа, вспотев, и принимаю душ в нашей противной ванной. Вито и Альваро еще спят. На кухню прихожу первой, как всегда, и начинаю ритуал приготовления: наливаю воду в громадную кастрюлю — банья, — кладу соль и ставлю ее на газ, зажигаю духовки, включаю радио и кофемашину, сверяюсь со списком дел.

Насвистывая, заходит Альваро с мокрой головой, подвязывает брюшко фартуком, закуривает сигарету и делает себе чашку крепкого кофе.

Часам к десяти гравий хрустит под колесами джипа Джанфранко, и атмосфера тут же меняется: хотя он больше не работает с нами на кухне, его настроение — по-прежнему барометр, от которого зависит остаток дня. Он разгружает коробки с фруктами, овощами и мясом с рынка, где совершает покупки ежедневно, и, пока мы не разберем всю эту всячину, на кухне царит беспорядок и хаос. Чинция бесцельно и рассеянно расхаживает по ресторану: после родов она как будто поглупела, а может, выработала такой вид защиты от Джанфранко, который по-прежнему срывает на ней злость.

«Cazzo fai?» — требовательно спрашивает он, зависнув надо мной, и я, сбиваясь, как ребенок, оправдываюсь, что готовлю новый вкусный торт, хотя мы оба знаем, что нужно начинать с соусов для пасты — чингьяле (с диким кабаном), анатра (с уткой) или паппа ай порчини (с белыми грибами). Белые грибы доставляют отдельно, как и многие другие ингредиенты, которые Джанфранко не может купить на рынке. В этом году наш фунгайо (поставщик грибов) — смешной флорентиец по имени Марио. У него огромные усы, и, к счастью, он ко мне не клеится, как Анджело два года назад. Он приносит из кузова фургона ящики с огромными мясистыми грибами и складывает их в кладовой. Паппа ай порчини — вариация на тему классического тосканского паппа аль помодоро, роскошного сладкого томатного супа, который загущают черствым хлебом — он разваривается, и суп превращается в пюре. Вместо помидоров мы используем крупно нарезанные грибы; грибной бульон булькает и насыщает ароматами хлебную кашу.