Книга Ловушка - Харлан Кобен

— Но некоторые при этом и папиков любят, разве нет?

— В твоем возрасте лучше уж рассчитывать на женщин с неразделенной любовью к отцу. Даже так: к дедуле.

Попс посмотрел на нее с кислым видом — шутка вышла совсем плоской. Уэнди виновато кивнула.

— Не против, если я тут сам поброжу? — спросил он.

— Что, малину порчу?

— Среди местных пум ты — самая горячая штучка, поэтому да, портишь. Хотя некоторым так даже интересней. Вроде как возможность отбить.

— Только к нам никого не приводи. Мой подросток очень впечатлительный.

— У меня правило: на их территории. Незачем знать, где я живу. Самим же лучше — не надо утром брести домой во вчерашней одежде.

— Какой ты заботливый.

Возле дверей в «Бленде» находилась стойка бара, в середине — ресторан, клуб — в дальней части. Там-то и устроили «открытый микрофон». Входная плата включала пять долларов за напиток джентльмену и один — даме. Оказавшись внутри, Уэнди услышала голос Норма, то есть Тенефлая:

Эй, девчонки,

Пусть вы не в Тэнефлае,

Но Тенефлай будет глубоко в вас…

«Ого», — подумала Уэнди.

Вокруг сцены одобрительно покрикивали человек пятьдесят. На Тенефлае висело столько золотых цацек, что позавидовал бы сам Мистер Ти,[16]плоский козырек бейсболки смотрел вверх под углом в сорок пять градусов; одной рукой он поддерживал мешковатые штаны (по причине либо их чрезмерно большого размера, либо полного отсутствия у него пятой точки), а из другой не выпускал микрофон.

После особо лиричного опуса про Тенефлая, который «будет в тебе так глубоко, что не забудешь про Инглвуд любой», толпа — люди лет по сорок — устроила ему овацию. Женщина в красном из первых рядов кинула на сцену какую-то вещицу, в которой Уэнди с ужасом распознала трусики.

Тенефлай схватил их, прижал к носу и глубоко вдохнул.

— Йоу-йоу, дамочки, люблю вас, горячие малышки. Тенефлай и «КО» зажигают!

Все та же фанатка вскинула руки, выставив напоказ, помоги ей Господи, футболку с надписью «Главная телка Тенефлая».

Подошел Попс со страдальческим видом:

— Смилуйтесь, силы небесные…

Уэнди осмотрела зал и заметила у сцены Фила и остальных из «Клуба отцов» (это и есть «КО»?), которые буйными криками поддерживали своего лидера, потом увидела одиноко сидящую за дальним столиком миниатюрную блондинку — та не поднимала глаз от бокала.

Шерри Тернбол, жена Фила.

Уэнди протолкалась к ней сквозь толпу.

— Миссис Тернбол?

Женщина медленно подняла голову.

— Я — Уэнди Тайнс. Мы разговаривали по телефону.

— Журналистка.

— Да.

— Я не сразу поняла, что это вы делали передачу о Дэне Мерсере.

— Знали его лично?

— Видела однажды.

— При каких обстоятельствах?

— Он и Фил жили в одной комнате в Принстоне, а встретила я Дэна в прошлом году на акции по сбору денег для политической кампании Фарли.

— Фарли?

— Тоже их однокурсник. — Шерри сделала еще глоток.

Тенефлай со сцены попросил тишины.

— Вот какую историю хочу рассказать…

В зале зашикали.

Он сорвал с лица солнечные очки, будто разозлившись на них, попытался сделать страшные глаза, но вышла гримаса человека, измученного запором.

— Значит, сижу это я в «Старбаксе» с пацанами из «КО»…

«Отцы» радостно загикали.

— Сижу, значит, пью типа латте. Тут входит такая красава, что держите меня семеро, и у нее ого как выпирает… ну, вы поняли.

— Поняли!

— А я как раз жду вдохновения типа для новой темы, смотрю на эту бомбу, на тонкие лямочки, и тут в голове — раз! — и фраза: «Тряхни своими щеночками». Вот прямо так. Она проходит мимо, голову задрала, все у нее выпирает, а я думаю: «Да, детка, тряхни своими щеночками».

Он сделал паузу, давая оценить мысль. Все молчали. Наконец кто-то проорал:

— Гениально!

— Спасибо, братан. И я о том же. — Тенефлай замысловатым жестом, будто изображая пальцами повернутый набок пистолет, показал на догадливого фаната. — В общем, пацаны из «КО» помогли мне сделать из этого настоящий рэп. Для вас, парни. Ну и, конечно, для всех девчонок, у которых выпирает. Вы вдохновляете Тенефлая.

Ему захлопали.

— Вы, наверное, думаете: «Ну и жалкое зрелище», — сказала Шерри Тернбол.

— Не мне судить.

Рэппер начал то, что некоторые считали танцем, хотя врачи разглядели бы судороги или эпилептический припадок.

Йоу, девчонка, тряхни щеночками,

Тряхни! Дай посмотреть на них.

Тряхни щеночками.

Тряхни! Ты для меня круче других.

Йоу, у меня есть кость — можешь покусать,

Тряхни щеночками,

Давай, защитники животных не будут возражать…

Уэнди протерла глаза и снова уставилась на сцену. «Отцы» вскочили с мест и хором подпевали:

— Тряхни щеночками!

Тенефлай:

— Не вопи, не кричи, и будет на шее…

«Отцы»:

— Тряхни щеночками!

Тенефлай:

— Как ошейник, жемчужное украшение.

Уэнди поморщилась и стала разглядывать «отцов». Тот, что в прошлый раз носил белый теннисный костюм, теперь был в актуальном зеленом поло. Фил — в хаки и голубой рубашке с пуговицами на воротнике — хлопал в ладоши, явно забыв текст.

Шерри отвела глаза.

— Все в порядке? — спросила ее Уэнди.

— Хорошо видеть Фила веселым.

Песня продолжалась. Попс беседовал в углу с двумя дамами. В предместьях редко встретишь байкера, а кое-кто из модных тусовщиц всегда не прочь подцепить плохого парня.

— Видите женщину за столиком в первом ряду? — спросила Шерри.

— Ту, которая бросила трусики?

— Да. Это жена Норма, то есть Тенефлая. Скоро им придется продать дом и вместе с тремя детьми переехать к ее родителям. Но она во всем поддерживает мужа.

— Молодец, — сказала Уэнди, однако, присмотревшись, разглядела в немного натужной улыбке скорее попытку убедить себя в радости, чем саму радость.

— Зачем вы здесь? — спросила Шерри Тернбол.

— Хочу узнать правду о Дэне Мерсере.