Книга Денис Давыдов - Александр Барков

ПрофессорДерптского университета Гецель писал военному министруБарклаю-де-Толли, что в числе 666 (число зверя – Апок. Глава 13, стих 18) содержится имя Наполеона. При этом послании профессор приложил и французский алфавит.

К тому времени в России от основания Москвы прошло уже 665 лет – старожилы почитали это весьма знаменательным.

Ко всем прочим бедам на нашей западной границе в начале 1812 года стали объявляться французские эмиссары (шпионы). Это были фокусники, комедианты, странствующие монахи, землемеры, снимающие планы с разных мест.

Прославленный «несгораемый» французский фокусник Жени Летур объездил со своими представителями всю Европу, побывал он и в России. Помимо своих цирковых представлений он с успехом исполнял и роль шпиона. Коронный номер его заключался в том, что Летур входил в раскаленную печь, где жар достигал ста двадцати пяти градусов, и преспокойно садился там за трапезу.

В Северной и Белокаменной столицах и в провинциальных городах в ту пору вообще было много иностранцев, в основном французов. Они с успехом торговали непозволительными товарами, а также воспитывали в дворянских семьях юношество.

Неизбежность войны день ото дня становилась очевидной. Войны, подобной бурному снежному обвалу в горах. И обвал этот вот-вот должен был двинуться и обрушиться на страну, имя которой – Россия.

Опаленный в жарких сражениях в Австрии, Пруссии, Финляндии и Турции, Денис Давыдов, которому исполнилось двадцать восемь лет, по-прежнему состоял адъютантом князя Багратиона. «Тучи бедствий, – тревожился он, – сгущаются над дорогим Отечеством нашим. А посему каждый сын его обязан платить ему всеми своими силами и способностями».

Думая о судьбе Родины, он твердо решил оставить службу в штабе и обратился к князю с просьбой о переводе его в ряды действующей армии, в гусарский полк.

Багратион одобрил горячее стремление своего адъютанта и направил военному министру, генералу от инфантерии М.Б. Барклаю-де-Толли, рапорт:

«Адъютант мой, лейб-гвардии гусарского полка ротмистр Давыдов, желает предстоящую кампанию служить во фронте, просит о переводе в Ахтырский гусарский полк. Уважая желание его, основанное на только похвальном намерении и готовности оправдать его самим делом, покорнейше прошу Вашего Высокопревосходительства испросить на перемещение Давыдова в Ахтырский гусарский полк высочайшее сопозволение.

При сем случае, вменяя в обязанность свидетельствовать о достоинствах офицера сего, служившего несколько кампаний при мне и при других начальниках с отменною честию, я покорнейше прошу Вашего Высокопревосходительства довести до сведения его Императорского Величества признательность мою к отличным заслугам Давыдова и, исходатайствовав высокомонаршее воззрение на службу его при перемещении в полк, испросить старшинства настоящего чина.

Генерал от инфантерии Багратион!»

В скором времени просьба Давыдова и ходатайство за него Багратиона были удовлетворены. Ему присвоили чин подполковника с назначением командиром первого батальона Ахтырскго гусарского полка. Полк этот входил в армию князя Багратиона, располагался вблизи города Луцка и вскорости должен был выступить к Брест-Литовску и далее – к Белостоку. В окрестностях Белостока, в Заблудове, Давыдов узнал о нашествии французов.

Жребий брошен! В ночь на 23 июня темная наволочная туча войны двинулась. Огромная, более чем 600-тысячная великая армия при 1372 орудиях под командованием Бонапарта состояла из десяти корпусов, резервной кавалерии и императорской гвардии. В кромешной тьме французы стали сосредоточиваться на лесистом возвышенном берегу Немана.

В авангарде, под начальством неаполитанского короля маршалаМюрата, скакала резервная кавалерия. Старую гвардию вел герцог Франсуа Лефевр, молодую – маршал Мортье, конную гвардию – маршал Бессьер, герцог Истрийский. Из бригадных, корпусных и полковых командиров здесь собрался весь цвет героев Бонапарта – львов Египта, Италии, Фридлянда, Иены и Аустерлица.

Кроме основного ядра – французов в великой армии состояло на службе множество иностранцев, что значительно ухудшало положение дел в походе. На основании союзного договора император Австрии Франц II выставил тридцать тысяч воинов под началом фельдмаршала князя Шварценберга, того самого Шварценберга, который позднее, в 1813–1814 годах возглавил союзную армию против Наполеона. Прусский король Фридрих-Вильгельм III снарядил двадцать тысяч солдат, кроме того, под ружье стали еще пятьдесят тысяч поляков, двадцать тысяч итальянцев, десять тысяч швейцарцев, сто тридцать тысяч баварцев, саксонцев, вюртсембержцев, вестфальцев, кроатов, голландцев, испанцев и португальцев.

Большинство иноплеменных полков роптали и были весьма ненадежны, за исключением поляков, видевших в успехе похода Наполеона надежду на восстановление былого Царства Польского, а также швейцарцев, верность которых раз данному слову считалась неколебимой.

Возле города Ковно, соблюдая полнейшую тишину, без огней, Наполеон начал переправу своих войск через реку на плотах и лодках. В сумерках понтонеры сноровисто и быстро навели через Неман мосты. Первыми ступили на русскую землю вольтижеры 13-го пехотного полка. Однако они были замечены и обстреляны казаками.

После короткой схватки с французами казаки отступили. Вестовые донесли командованию, что неприятель, вопреки правам народным, без объявления войны, форсировал Неман и вторгся в пределы России.

Адъютант Наполеона Филипп-Поль Сепор, ставший затем генералом французской армии и военным писателем, запечатлел столь знаменательный первый день кампании:

«...До рассвета императорская колонна достигла Немана, не видя его. Опушка большого прусского Пильвицкого леса и холмы, тянущиеся по берегу реки, скрывали готовую к переправе великую армию.

Наполеон, ехавший до тех пор в экипаже, сел на лошадь. Он обозревал русскую реку, чтобы перейти эту границу, которую пять месяцев спустя он мог перейти только благодаря темноте. Когда Наполеон подъезжал к берегу, его лошадь вдруг упала и сбросила его на песок. Кто-то воскликнул: «Плохое предзнаменование, римлянин отступил бы!»

Осмотревшись, Наполеон приказал в сумерки перекинуть через реку... три моста, потом удалился на свою стоянку, где провел весь день – то в своей палатке, то в одном польском доме неподвижно и бессильно простертый, ища напрасно отдыха среди удушливого зноя.

С наступлением ночи Наполеон приблизился к реке. Первыми переправились несколько саперов в челноке...

В трехстах шагах от реки, на высоком холме, виднелась палатка императора. Вокруг нее все холмы, их склоны и долины были покрыты людьми и лошадьми. Как только солнце осветило эту движущуюся массу, бряцающую оружием, дан был сигнал, и тотчас же вся эта могучая армада развернулась и тремя колоннами направилась к трем мостам. Видно было, как колонны извиваются, спускаясь по поляне, отделявшей их от Немана, приближаются к реке, доходят до трех мостов, вытягиваются, сужаются, чтобы перейти их и наконец попасть на эту чужую землю, которую они шли опустошать и которую они должны были покрыть своими трупами».