Книга В стране фараонов - Кристиан Жак
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
Вот что пишет граф Огюст де Форбен, директор французских королевских музеев в эпоху Реставрации, о посещении Долины царей: «Все вокруг говорило о том, что человек выделяется среди прочих созданий только своей душой. Надежда на иную жизнь может победить в постоянной борьбе между незначительностью существования и ощущением своего небесного происхождения… В этом мраке я чувствовал себя как Аладдин перед лицом неизвестности: казалось, я шел на свет волшебной лампы и прикасался к некой великой тайне»[55].
В 1,5 км к юго-западу от Долины царей находится Долина цариц – крайняя южная часть фиванского некрополя. Она разительно отличается от Долины царей. Долина царей, суровая и таинственная, зажата в узком ущелье, а Долина цариц открыта и приветлива. Ее географическое положение принесло ей немало бед – сюда легко добраться, грабители многое разрушили и даже сожгли. В Позднюю эпоху некоторые здешние гробницы использовались как хранилища для саркофагов и мумий из других захоронений.
Египетское название Долины цариц – та сет неферу[56], «Место красоты». Термин «нефер» означает «красота», «совершенство», он передает стремление к совершенству, которое будет достигнуто в загробном мире.
Здесь обнаружено приблизительно девяносто погребений, многие из которых разрушены или представляют собой простые углубления в скалах. Раскопки здесь еще не закончены, и, вероятно, нас ожидает немало сюрпризов.
В эпоху Нового царства, главным образом при XIX и XX династиях, здесь погребали цариц и царских сыновей.
Царицам, как и фараонам, были известны «саху» – формулы просветления, которые были необходимы для воскресения. Они могли выполнять любые превращения, которых желало их сердце-сознание.
Гробница царицы Сатра (№ 38), супруги Рамсеса I и матери Сети I, напоминает царскую гробницу. Царица Тити (№ 52), чье тело выкрашено в розовый цвет, разговаривает с великими богами (Атумом, Птахом, Тотом) и играет на систре. Став Осирисом, она под защитой Исиды, Нефтиды и Анубиса направляется к Западным горам, где ее встречает Хатхор, предстающая в образе коровы.
Долина Цариц чудесна. Начнем с гробниц царских сыновей Прахеруменефа II (№ 42), Хамэуаса (№ 44) и Амонхерхепшефа (№ 55), изображения в которых выполнены яркими красками. Молодые люди с обритыми головами или локоном юности сопровождают фараона на дорогах загробного мира, помогая ему благополучно миновать стражей ворот и грозных демонов. Наконец царские сыновья встречаются с богами и совершают ритуалы приношений. В этих замечательных памятниках, особенно в усыпальнице Амонхерхепшефа, сохранилось множество изображений, на которых мы видим богатые одежды, великолепные украшения, торжественное совершение обрядов.
Гробницу царицы Нефертари (№ 66)[57]справедливо считают самой красивой гробницей фиванского некрополя.
Нефертари была первой великой супругой Рамсеса II, для которой он повелел построить малый храм в Абу-Симбеле. Здесь, в ее жилище вечности, все действительно «нефер», то есть красиво и совершенно. Ба Нефертари, ее душа, изображена в виде птицы. Царица играет в священную игру сенет и выигрывает решающую партию, которая открывает двери загробной жизни.
У входа в гробницу Нефертари встречают Осирис и Анубис. На стенах разных помещений ее усыпальницы показано, что Хапи протягивает ей пальмовый лист, Исида подводит великую царицу к скарабею-Хепри, богу молодого солнца, Нефертари стоит перед богом письма Тотом и богом-творцом, покровителем ремесленников Птахом, обращается с молитвой к Хатхор.
Каждая сцена и каждая деталь гробницы Нефертари заслуживают того, чтобы им уделили особое внимание. Совершенство этого мира – лишь отражение величия богов.
Мир фиванских усыпальниц, называемых «частными», в противоположность «царским» гробницам неисчерпаем. Они неповторимы, как и мастабы Старого царства, – и самая маленькая, в которой помещается одновременно не более трех посетителей, и самая просторная, размером с небольшой храм.
Сцены в гробницах посвящены религиозным обрядам, повседневной жизни, будням и праздникам высшего фиванского общества. На стенах жилищ вечности запечатлены спокойные, красивые люди. Тексты наставляют «следовать сердцу своему во все время жизни» до самого дня перехода в загробный мир.
Эпизоды ритуала перехода изображены в различных гробницах, словно на отдельных страницах книги. Мумия должна пересечь Нил, чтобы достичь западного берега, где сначала она будет подвергнута суду живых, а затем суду богов. Умерший утверждает, что не убивал и не крал, что был справедлив и щедр. Он просит «сердце своей матери» не свидетельствовать против него перед владыкой загробного царства Осирисом. Если в жизни умерший следовал законам Маат, то его признают «правогласным» и он избежит самого страшного наказания – «второй смерти», пожирания страшным чудовищем. Над мумией производился обряд отверзания уст и очей, тело «оживало» и отправлялось в путешествие. Душа-птица ба улетала из тела к солнцу, чтобы питаться его светом.
Мы видим двор, где раньше росли деревья, вход, окруженный стелами, широкий зал с опорами и нишу, в которой находилась статуя умершего и его супруги. Так выглядит традиционный план фиванской усыпальницы, хотя известны и многочисленные его вариации.
Не все обнаруженные гробницы вельмож открыты для посещения. Надеюсь, что в будущем исследователи получат доступ к большинству шедевров фиванского некрополя[58].
Наиболее обширным из «частных» некрополей является Шейх Абд-эль-Курна, расположенный в холмах за Рамессеумом. Он разделен на три сектора: малый участок, большой участок и деревня.
На малом участке находится небольшая, но очень знаменитая гробница Нахта (№ 52). Изображения в ней хорошо сохранились. Нахт был писцом и жрецом Амона. Мы видим, как он наблюдает за сельскими работами, чтобы убедиться, что пахота, сев, жатва, сбор плодов и уборка льна совершаются согласно обычаям, заведенным испокон веков. Обычно Нахта сопровождает супруга. Он охотится и рыбачит на болотах, где в густых зарослях папируса скрывается множество дичи. Вместе с членами семьи принимает участие в праздничном пире, участники которого стали знамениты благодаря замечательной и прекрасно сохранившейся росписи: слепой арфист, поющий о счастье на склоне лет, три молодые полуобнаженные музыкантши, кошка, которая, спрятавшись под стулом хозяина, грызет рыбу.
