Книга Не мир, но меч! Русский лазутчик в Золотой Орде - Алексей Соловьев

Джанибек помедлил мгновение, затем властным движением руки взял Андрея за запястье и повлек за собой.

Внутри действительно была одна Тайдула, и тот беспорядок на постели, что свойственен только любовным играм, сам говорил за себя. Женщина была спокойна, надев халат на голое тело, она c любопытством взирала на ночного гостя.

— Ты привез серебро? — первой спросила она мягким грудным голосом.

— Да, я привез серебро. Много! Московский князь прислал вам Новгородский выход. Во вьюках больше тысячи рублей. Но Хызр-хан уже узнал про наш приезд, его люди встречали нас на дороге. Нужно срочно занять переезд, улицы вокруг, перевезти сюда деньги и людей! Прикажи поднимать всех твоих багатуров, повелитель?!

Казалось, от лица хана начало изливаться сияние. Он неверяще улыбнулся и прошептал:

— Тысяча рублей? Мать, это же наша победа! Прости, я оставляю тебя! Кадан, общий сбор на моей площади!

Последующий сумбур не сразу смог уложиться в памяти. Была бешеная скачка сотен по ночным улицам. Была короткая схватка у паромной переправы, где дежурили нукеры беглербека. Была дружная работа десятков рук на широком пароме, мокрые мешки с русским серебром, один из которых еще на противоположном берегу нетерпеливо распорол кинжал хана. Было утреннее посещение могущественного бека Черкаса, не принявшего пока ничью сторону в братней борьбе за трон. Реальная сила войска стояла за этим человеком, и Джанибек прекрасно это понимал. Поэтому…:

— Черкас-бек, возьми это серебро! Клянусь, получишь впятеро больше, когда увидишь меня на троне. А в моем сердце ты всегда будешь первым!

Рослый крепкий мужчина приподнял кожаный мешок, бросил его на землю и преклонил перед ханом колено.

Потом был короткий штурм ханского дворца. Закрытый дворик, на котором Черкас одним замахом снес голову Исы-Гургена. Сопротивления нигде больше не было, воины либо сдавались силе и воле Джанибека, либо, подобно крысам, пытались выскользнуть за стены дворца. Притащили полуодетого Хызр-хана, поставили его перед старшим братом.

— Как ты посмел командовать моими людьми? Как ты посмел объявить свою волю в этом городе?

— Это не я! Так велел Тинибек! Это была воля великого хана…

— Великий хан стоит перед тобою, сын гиены!

Джанибек махнул правой рукой, и уже обагренная чьей-то кровью дорогая дамасская сталь поспешила утолить свою жажду вновь…

Четко запомнилось объятие молодого хана уже днем, когда резня стихла и город полностью перешел под контроль сына и матери. Джанибек сам подъехал к донельзя измученному тысячному, при всех привлек его к груди и проговорил:

— Вот таким должен быть настоящий слуга своего господина! Твоя награда впереди, Кадан-бей! Ступай, отдохни, а вечером за чашей кумыса ты расскажешь нам с матерью обо всем, что с тобой произошло!

Глава 12

Каждый шаг таил для Кадана новые и новые трудности. Дом, в котором жил его брат, слуги, молодая жена Ханум, что успела соскучиться по долго отсутствующему хозяину. Камиль был с Андреем до вечера, напоминая и подсказывая «забытое» тысячным. Русич не мог не заметить растущего удивления в его глазах, оттого все больше и больше нервничал. Выслав всех слуг из комнаты, он отрешенно растянулся на кошме и с тихим ужасом думал о предстоящем визите к хану. Только теперь, в круговороте городской жизни и окружении массы новых людей, он понял, насколько наивны были все рассуждения московских бояр о проникновении в ближайшее окружение Джанибека.

«Господи! В руци твои предаю тело и душу мою! Да свершится во всем воля твоя, да пребудет во всем торжество твое! Не остави мя, Господи, ни в трудный час, ни в радостную минуту. Укрепи, Господи, дух мой и силы мои…»

Сумбурная полумолитва, полукрик души, металась в мозгах, рвалась на волю самозабвенным выкриком. Но он не мог ни встать на колени, ни наложить на себя двоеперстный крест: кто знает, кто еще кроме Всевышнего наблюдает сейчас за ним. Но тем не менее горение мыслей потихоньку утихло, уступая место расслаблению. Андрей хлопнул в ладоши, потребовал кумыса, выпил большую пиалу крепкого хмельного напитка и тихо-тихо погрузился в долгожданную дрему.

«Господи, да будет во всем воля твоя…»

Для встречи с ханом и его матерью Андрей был приглашен поздним вечером.

Джанибек, заметно выпивший, возлежал на груде шелковых подушек. Тайдула сидела на свернутой верблюжьей кошме, изукрашенной красивым орнаментом. Ее кошачий взгляд неотступно следил за гостем на протяжении всей встречи.

— Садись, Кадан! Кушай, пей. Ты привез радость в мое сердце, пусть она войдет и в твое!

— Кому передать все записи по собранному добру в ваших слободах, великий?

— Оставь их здесь, мы потом просмотрим.

Слуги неслышно сновали меж своих господ, подливая кумыс, накладывая на блюда парящую баранину, плов, восточные сладости.

— Расскажи нам все, что с вами произошло, Кадан? Я знаю, что ты был тяжело ранен неверными. Как это случилось? Как твоя память теперь?

Хмель сделал свое дело. Андрей плел и плел нити лжи, переплетая ее с тем, что произошло реально. Когда он дошел до встречи с Симеоном Гордым, Джанибек сел.

— Подожди, не спеши! Ты не путаешь, московский князь сам предложил передать мне выход? Может, Саид подтолкнул Семена на это?

— Князь первым заговорил о новогородском серебре. Он объяснил, почему хочет отправить его со мной. Баскак вначале противился.

— Противился?.. — на губы хана легла нехорошая улыбка. — Отчего?

— Я не знаю, великий! Он говорил, что выход должен получать Тинибек… Князь заставил подписать Саида грамотку, что я вручил. Теперь я даже не исключаю, что это его гонцы успели опередить наш караван и сообщить о выходе Руси Орде.

— Гнусный шакал! Как жаль, что Иса-Гурген уже ничего не скажет!

— Но остались живы хранитель казны, хранитель печати, главный муфтий, приближенные к Исе и Хызре эмиры, — прозвучал бархатный голос Тайдулы. — Если была весть от баскака, Иса не мог не сообщить об этом ближним. Не спеши обрушивать меч своего гнева на того, кто долго и верно служил твоему отцу. Саид всегда был предан нам. Преданный пес может случайно гавкнуть по ошибке, это следует простить. Беда, если он начинает облаивать всех подряд!

Джанибек согласно кивнул. Потом поинтересовался у матери:

— Почему, ты думаешь, Семен решил поддержать меня, а не Тинибека?

— Потому что он молодой и умный! Он уже был не раз в Орде, он знаком с вами обоими. Тинибек не скрывал, что он презирает русичей, он даже не здоровался с Семеном, когда тот с отцом Иваном был на приемах. Ты же к нему всегда был дружелюбен, я это видела. Так кого предпочтет правитель, чтобы спокойно жилось ему и его стране? Я бы советовала выказать открытое расположение московскому князю, когда ты призовешь их на съезд.