Книга Абвер против СМЕРШа. Убить Сталина! - Николай Куликов

— Та самая, рядом с запасным аэродромом?

— Именно, товарищ полковник!

— Так… Юрий Иванович, слушай меня внимательно: немецкого агента необходимо срочно доставить в Смоленск. Ты меня понял?

— Я уже распорядился, Василий Петрович: энкавэдэшники доставят его примерно через час — прямиком ко мне в отдел.

— Отлично! Жди — я тоже к тебе выезжаю, прямо сейчас! Предварительно кое-что обсудим.

…Через час и десять минут в той же полуподвальной комнате, где неделю назад майор Миронов допрашивал агента Раскольникова — того самого, который «встречал» группу Крота, — находились четверо: Громов, Горобец, младший лейтенант-стенографист и явившийся с повинной немецкий парашютист. Это был бывший советский офицер, капитан воздушно-десантных войск Зотов — он же старшина Старыгин, он же абверовский агент по кличке Телеграфист. Допрос, больше напоминающий беседу, длился уже минут пятнадцать, и вопросы чаще задавал Громов, причем делал это достаточно энергично и напористо. Контрразведчиков «поджимало» время: необходимо было принимать быстрые и решительные меры по нейтрализации диверсионной группы, в состав которой входил Телеграфист.

— Значит, так, Николай Зотов. — Полковник подошел к понуро сидевшему на табурете коротко остриженному худому человеку в красноармейской форме без погон и посмотрел на него с высоты своего немалого роста. — То, что пришел сам, зачтется, но никаких гарантий дать не могу. Позже тебя подробно допросит следователь, потом твои показания будут досконально проверяться — в общем, сам понимаешь… Конвойный!

В дверях показался солдат-конвоир.

— Увести! — дал команду Громов.

Когда Зотова вывели, он негромко произнес:

— Выходите, Берг!

Оказывается, во время допроса в комнате находился еще один человек, пятый, — он скрывался за ширмой в углу. Сейчас бывший обер-лейтенант абвера вышел оттуда и молча замер в двух шагах от полковника: руки по швам, спина прямая, подбородок вздернут — настоящий прусский служака. На вид Бергу можно было дать не более тридцати пяти: выше среднего роста, подтянутый, он производил впечатление истинного служаки — даже в солдатской форме без погон не потерял былого офицерского лоска.

«Что ни говори, а дисциплина у них в крови, — мысленно усмехнулся Горобец, глядя на вытянувшегося перед полковником немца. — Причем это не страх и не подхалимаж — хотя иногда и такое бывает. Но главное — „орднунг“! Порядок и дисциплина!» Пока шел допрос Зотова, подполковник сидел сбоку письменного стола (в центре, на месте следователя, располагался Громов) и делал какие-то пометки в своей потрепанной записной книжке. Обращаясь к Бергу, он с полуулыбкой сказал:

— Да вы расслабьтесь, совсем не обязательно тянуться по стойке «смирно».

— Вот именно! — Громов стоял в центре комнаты, опираясь руками на стул, где недавно сидел задержанный, и внимательно смотрел на Берга. — Узнали кого-нибудь?

— По описаниям членов диверсионной группы, которые сейчас дал этот Зотов, могу сказать вполне определенно: двоих я знаю.

Бывший сотрудник абвера говорил на довольно чистом русском языке, почти без акцента.

— Кого же? — нетерпеливо спросил полковник.

— Один из них агент Крот, он же Розовский, он же Яковлев.

— Все-таки «всплыл», голубчик! — подал реплику Горобец.

— Второй — унтершарфюрер СС Крафт! — невозмутимо продолжал Берг. — Он немец, из команды Скорцени. С командиром по кличке Дрозд лично не знаком, но слышал, что он из белоэмигрантов и весьма подготовленный и опытный агент, — судя по отзывам моих коллег, которые с ним непосредственно работали.

— Так… — Громов некоторое время молча ходил из угла в угол, потом повернулся к Горобцу: — Что скажешь, Юрий Иванович? Скорцени подобрал серьезную публику — похоже, их цель — именно аэродром. Хотя охрану железнодорожного узла и моста поблизости мы тоже усилим.

— В принципе оперативная обстановка мне ясна: теперь необходимо действовать, время не терпит!

— Согласен! Берг, пока отправляйтесь в отведенное вам помещение! Вы, младший лейтенант, — Громов повернулся к стенографисту, — можете быть свободны!

Когда в комнате остались двое, он и подполковник, Громов спросил:

— Навел справки по аэродрому?

— Так точно. Связывался с энкавэдэшниками: охрана там пятеро солдат плюс сержант — итого шестеро.

— Понятно. Пока ехал к тебе из госпиталя, кое-что продумал — действовать будем так…

Далее полковник коротко изложил свои соображения: он предлагал организовать на запасном аэродроме весьма хитроумную засаду. Оперативники-смершевцы, переодевшись в форму рядовых солдат, должны будут сыграть роль аэродромной охраны — кроме того, часть контрразведчиков скрытно разместится в караульном помещении и, возможно, в каких-то других постройках.

— Я бывал там месяца два назад с проверкой — отрабатывали антидиверсионные мероприятия. Аэродром этот знаю: в ангарах можно хоть роту укрыть, — уточнил Горобец.

— Ну, роту не требуется, а до сорока оперативников сосредоточить там необходимо. Из показаний Зотова следует, что может появиться вторая диверсионная группа — та, с которой потеряна связь.

— Да, учитывать ее надо. Что касается людей, то на роль аэродромной охраны я бы порекомендовал офицеров из оперативно-разыскных групп майора Миронова и капитана Земцова — как раз шесть человек. Надежные ребята.

— Тебе виднее, Юрий Иванович! Все согласования с Москвой и генералом Орловым беру на себя — у него же людьми и транспортом разживемся, думаю, человек двадцать он выделит. Остальной личный состав изыскивай у себя в отделе.

— Изыщем, товарищ полковник! — отозвался Горобец.

— Тогда действуй! Максимум через два часа надо отправляться в Соколовку. Где тут у вас ВЧ-связь? Проводи!

Перед поездкой в Смоленск полковник Громов имел продолжительный разговор с начальником Главного управления контрразведки Абакумовым. Виктор Семенович поставил перед подчиненным деликатную задачу: поскольку данное дело связано с возможной подготовкой покушения на самого Сталина, необходимо любой ценой перехватить инициативу в расследовании у «конкурентов» — госбезопасности и НКВД. Поэтому Громов ехал сюда не в самом лучшем расположении духа, ибо понимал: в случае провала его смоленской «миссии» грозный шеф с него «три шкуры сдерет». Но сейчас ситуация неожиданно изменилась! Впереди отчетливо вырисовывалась перспектива успешного захвата одной или даже двух диверсионных групп противника! А если в придачу удастся выманить на аэродром «подскока» самолет противника, задействованный в возможном покушении на Верховного, — тогда даже в самых смелых радужных мечтах трудно представить те лавры, которые могут увенчать его «скромную» персону! Громов не был карьеристом, однако при мысли о реальной возможности заслужить генеральское звание — конечно, в случае успеха (о чем намекал генерал-полковник Абакумов) — у него начинало приятно кружить голову. Генерал-майор Громов! Звучит! «Не кажи „гоп“! — „остудил“ он свою не в меру разбушевавшуюся фантазию. — Эта операция может преподнести массу непредсказуемых „сюрпризов“!»