Книга Чужестранец - Алексей Семенов

Руки и пальцы ее работали споро, умело, будто сами знали, что им следует делать, а губы меж тем шевелились, шепча тихонько. Даже стоя рядом, Мирко не мог разобрать ни слова, хотя язык хиитола разумел.

Мирко залюбовался на нее, но не так, как прежде. Нечто неизъяснимо волнительное, сладкое и томное просыпалось в душе, и голова кружилась, как от запаха хмеля, и чувства все обострились, как давеча на болоте перед появлением всадников.

Мирко хотелось бы узнать, что за травы кладет Риита в горшочек, что за хитрую волшбу должны совершить слова ее, но молчал. Нельзя сбивать ворожбу, иначе может случиться беда — маленькая, коли колдун, как сейчас вот Риита, готовит настой из трав, или непоправимая, когда заклинают страшную рану, нанесенную охотнику лесным хозяином или воином.

— Теперь давай плащ. Зябко, — обратилась к нему Риита. Травы были уложены, и над горшком уже поднимался

по-особому пахнувший пар. Мирко увидел, что девушка и впрямь сильно замерзла, даже дрожит, и, как умел, осторожно и ласково укрыл ее плечи плотной суконной одежей.

— Да разве ж можно так! — упрекнул ее Мирко, думая о том, что бы еще такое извлечь из своего короба, чтобы обогреть девушку. — Кто ж в одной рубашке по ночам ходит! Не первый раз ведь в лесу! Ночи-то сейчас не слишком теплые! И что тебя в лес понесло…

— А ты не рад будто? Могу уйти, — предупредила Риита.

— Не уйдешь, — неожиданно для самого себя просто сказал Мирко.

— Не пустишь? — удивляясь притворно, спросила Риита.

— Не пущу, покуда не отогреешься, — твердо решил Мирко.

— А после?

— И после не пущу. Но уж коли наскучил, ступай, конечно, — сорвалось с языка.

— Ишь, гордый какой, — нахмурилась Риита. — Думаешь, плащом укрыл, так и приворожил девку? — усмехнулась она.

— Прости, Риита, — повинился он. — Я не то сказать хотел.

— Да ладно. — Голос ее потеплел. — Рядом садись да сам хоть рогожей укройся, а то овчина тоже не защита.

— Да мне не впервой… — начал было Мирко, но Риита не дала ему упорствовать.

— Будет друг на друга дуться, — перебила она. — Лучше давай вместе на колоду сядем, а в рогожу вдвоем укутаемся.

— Удобно ли? — замялся Мирко.

— Или опять меня забоялся? — Девушка улыбнулась, и блеснули ее ровные, белые, что перлы, зубы. — Экий ты пугливый: то волк у тебя, то зверь неведомый, то русалки. — Она распахнула плащ. — Мы и здесь уместимся. Садись живее, не то я совсем закоченею!

«Действительно, что это я, — подумал Мирко, — ломаюсь, как невеста на сватанье. Когда еще такое доведется — с красной девицей рядом ночь провожать? Дорога у меня впереди длинная…»

Риита, конечно, вовсе не так замерзла, чтобы окоченеть, но тонкая сырая одежда согреть уж никак не могла. Вдвоем же быстро стало тепло. То ли потому, что вдвоем, то ли еще отчего…

— Непонятный ты какой! — дивилась Риита, не стесняясь тесно прижаться к Мирко, отчего тот ощущал себя надежным и сильным. — Из Мякищей один с конями идти не побоялся, а от меня, как от ведьмы, шарахаешься. Или не приходилось ни разу с девушкой ночь гулять? — Она снова посмотрела Мирко в глаза — не хотела, чтобы тот соврал. Ему, однако, не впервой было отвечать на такие вопросы. Иной раз он лукавил, но сейчас говорить неправду было глупо, да и ничего обидного для себя в честном ответе он теперь не видел.

— Да вот, как-то не привелось, — слегка усмехаясь над собственной неопытностью, ответил он. И внутренне приготовился встретить самое противное, что могло последовать со стороны Рииты: жалость. Но ошибся.

— Экой ты, оказывается, — задумчиво произнесла она. — А в ночь купальскую что же? В отъезде был или хворал?

— Не-а, — тоскливо улыбнулся парень. — На сеновале я был, звезды считал.

— Славно! — рассмеялась почему-то она, и глаза ее вдруг заблестели — все это время они смотрели друг другу в глаза. — А я тоже ото всех ушла, сюда прибежала — купаться!

Настал черед дивиться и Мирко.

— Одна?

— Одна, что ж такого?

— Ахти сказывал, тут место нечистое…

— А ты и поверил? Наши ребята только на язык храбры. Будто я не знаю, как они один другого задирают на русалочье озеро купаться ночью идти! И идут — всем скопом, не иначе!

— Страшно было? — глупо спросил Мирко, а сам подумал: «Вот это да! Чисто русалка!»

— Было, — призналась Риита. — Темно кругом, кусты, коряги, будто чудища сейчас бросятся. И сосны шумят. Так шумят, точно не нравится им, что девка одна ночью в лес пришла на заповедное место. — Она смолкла, переводя дыхание.

Рассказывала она так живо, что сердце у Мирко забилось чаще. Или это от чего другого? Правая рука его сама собой взяла да и опустилась на левую руку девушки, лежавшую на ее колене.

— А дальше? — спросил он.

Риита не отняла руку, только повернула ладонь кверху, и пальцы их переплелись.

— Что ж дальше? Вышла на берег, а к бане-то идти совсем уж боязно — я и не пошла. Банник, думала, банником, а вдруг колдун мертвый опять попариться решил этой самой ночью? И пошла в воду.

— А русалка?

— Что мне русалка? Ее-то я ничем прогневить не могла. Я женихов у нее не уводила. Только все одно жутко было: плывешь, и чудится, будто сейчас как схватит кто из воды — рука или скользкое что-нибудь в чешуе да слизи. А потом привыкла. Вода в озере теплая была, да и другой такой воды окрест не найдешь.

— Я тоже ночью купаться люблю, — признался Мирко. — Только у нас в Мякищах тепло недолго стоит. А так, то ли летишь, то ли плывешь, аж замирает все.

— Ага, — подхватила Риита. — Вышла я на берег, а тут ветер задул, так чтобы не зябнуть, я травы сорвала да прямо ею себя и растерла, а потом бегом обратно через лес — все страхи позабыла!

— А после ты еще сюда приходила? — Мирко представил себе, как это вышла Риита той ночью к озеру, как оглядывалась, силясь рассмотреть, что скрывает лесная темнота, как шла осторожно к воде, чтобы не зашибить пальцы о корень или камень, пробовала воду, медленно ступая, входила в масляную колеблющуюся черноту, а потом плыла в неизвестность — гибкая, красивая, сильная, чарующая. Русалка!

— Конечно. Здесь не только вода удивительная, здесь и травы не тем чета, что близ деревни растут. Ой, мы ж о травах чуть не позабыли!

— А что травы? Целебные? — осведомился Мирко.

— Не то слово, — ответила она увлеченно. — Дай я встану. Горшочек снять надобно и поставить остывать.

Они поднялись, хоть Мирко и не хотелось расплетать пальцев. Не хотелось этого и Риите, и он почувствовал это.

И хотя он волновался, как бы не обожгла она белых рук, снимая с огня отвар, все ж не стал и пытаться ей помогать: заговоренные травы сам заклинатель и должен готовить, от начала до конца.