Книга Рулетка колдуна - Александр Гейман

— Служить его святейшеству, — ещё ниже согнулся Уорф.

— Не только мне. Еще этому… каттор-хатцу, если удастся. И прежнему хозяину — тоже.

— Все, ступай, — остановил он открывшего рот Уорфа. — В Ардию пойдешь пешком, сам. Не спеши и не медли.

Оставшись один, Верховный Друид запер входную дверь, прошел в свой кабинет и снова заперся. Там он открыл потайную дверь в стене и оказался в комнате без окон. На одной из стен была икона с изображением Астиаля. Верховный Друид развернул её тыльной стороной к себе — с изнанки икона оказалась зеркалом с тусклым стеклом. Повозившись, Верховный отошел на пару шагов от неярко заблестевшего стекла и позвал:

— Сэпир! Сэпир! Это я, владыка Кардоса.

Он не сказал — «церковный», хотя магистр, а не Верховный Друид считался в Кардосе первым лицом.

А в середине зеркала уже появилось черное пятно — это было лицо Графа-без-лица — как и Уорф, глава церкви Астиаля мог его видеть.

— Слушаю тебя, владыка Кардоса, — отозвался Черный Сэпир — нельзя было сказать, с насмешкой или заискиванием он произнес это.

Оставив без внимания возможную насмешку, Верховный Друид надменно проговорил:

— У меня был Уорф. Сэпир, орисситы вернулись. Вианор, Трор и сын Южаны живы.

Черный Граф произнес несколько невнятных проклятий, но тут же овладел собой и вкрадчиво спросил:

— А не будет ли владыка Кардоса так любезен позвать к зеркалу Уорфа?

— Нет, — отрезал Верховный Друид. — Наш добрый друг Вианор велел ему идти в Ардию на исповедь к королю Веселину. Поразмыслив, я решил, что это будет не худо. Уорф уже в пути.

— Что ж, это неплохой ход.

— Сэпир, — начал Верховный Друид. — Ты предлагал мне соглашение.

— Да, конечно, я и сейчас его предлагаю, — мгновенно откликнулся Черный Граф.

— Я готов обсудить его, — отвечал глава церкви Кардоса.

Глава 10. Дэмдэм Кра

Ближе к вечеру в дубраве вокруг что-то неуловимо переменилось. Грэму показалось, что дубы пошли повыше, помогучей, небо стало как-то синей, зелень — ярче, голоса птиц — звонче, а вместе с тем, вокруг чувствовалось что-то таинственное и небезопасное.

— Вианор, эти противные дубы за нами следят, — пожаловался Стагга Бу, оглядываясь вокруг и поеживаясь.

— А почему же противные, Стагга?

— Мне кажется, они хотят выдворить меня отсюда.

— Мне тоже так кажется, — поддержал Дуанти. — То ли дело в степи или на море — все вокруг как на ладони.

— Дело не в этом, Дуанти, — отвечал Стагга. — Я не боюсь лесов. У себя в Унгурских горах мы постоянно бываем в них, и там все совсем не так.

— Я впервые в настоящем лесу, — сказал Грэм, — но мне он очень нравится — больше тех дубрав, что мы миновали.

— Это необычный лес, — объяснил Вианор. — Мы вступили во владения Дэмдэма Кра.

— А! Вспомнил! — воскликнул Дуанти. — Я слышал о нем. Это тот лесной барон, чей род идет от… от… забыл…

— От магистра Гладиона и лесной колоды, что оказалась зубрихой, — подсказал Трор.

— Расскажи, Трор! — попросил Грэм.

— Да, да! Расскажи! — поддержал Стагга. — Я занесу это в свою хронику.

— История необычная и довольно забавная, — принялся за рассказ рыцарь. — Однажды магистр Гладион, который тогда ещё не был магистром, неудачно посватался за одну знатную даму. Ему отказали, и он с друзьями, заливая досаду, хорошо посидел где-то в кабаке. Вот так, полупьяные, они и пустились в обратный путь и где-то на поляне устроили привал. «Экая важность, знатная сеньора! — сказал Гладион своим друзьям. — Будто мало невест в Кардосе. Да я хоть на этой колоде женюсь!» «И то, чем же не невеста!» — с хохотом отвечали друзья. Они обрядили валявшуюся вблизи колоду в подобие фаты, а замковый капеллан Гладиона, прихлебывая из фляжки, соединил Гладиона и колоду узами брака по обряду церкви Астиаля. «Объявляю вас мужем и женой!» — закончил капеллан. Все так и повалились со смеху, но колода вдруг ответила «Му-у-у-у!», поднялась с места и пошла в лес, помахивая хвостом, потому что это была не колода, а зубриха. «Это ж надо так набраться, — сказал кто-то, — чтобы не отличить зубра от колоды!» «Это ж надо так набраться, — сказал, внезапно протрезвев, капеллан, — чтобы надругаться над святым обрядом брака! Видит Астиаль, друид-епископ лишит меня сана, если вы меня заложите!» «Это ж надо так набраться, — сказал сам Гладион с довольно кислым лицом, — чтобы взять в жены колоду-зубриху! Братцы, если вы все расскажете, ни одна донна Кардоса не пойдет за меня замуж, будь она хоть трижды горбата!» Но тут все стали утешать Гладиона и капеллана и дали клятву хранить все происшествие в тайне. Может быть, они и сдержали бы слово, если бы не неожиданные последствия всего этого.

— Какие? Какие, Трор? Расскажи! — хором вскричали все, кроме Вианора, хорошо знавшего историю.

— Когда будущий магистр Кардоса вернулся домой, то спустя время он вновь собрался жениться. Но это ему никак не удавалось. Одна сеньора уже направлялась для венчания в церковь — и вдруг новый дубовый мост рухнул вместе с её каретой в реку. Прекрасная дама так перепугалась, что взяла назад свое согласие стать супругой молодого сеньора Гладиона. В другой раз на свадебный поезд неожиданно напал зубр… Тут-то злые языки и принялись рассусоливать про жену-зубриху, и уж конечно, это кто-то из друзей Гладиона болтнул чего не надо.

А в замке Гладиона в один прекрасный день появилась новая служанка — столь дородная и могучая, что все только диву давались. Ростом она была выше самого Гладиона — да и телом покрупней, а уж Гладион-то был молодец хоть куда. У иных гостей, охотливых до служанок в теле, глаза так и разгорались при виде Буровы, да только от её тумака иной рыцарь месяц не вставал с постели, так что заигрывать с ней желающие перевелись. Зато с сеньором Гладионом Бурова была сама кротость и ласка. Как вы уж поняли, наверное, будущий магистр Кардоса был не дурак заглянуть в чарку, и вот, проснувшись однажды, Гладион увидел рядом с собой на подушке голову волоокой Буровы. «Ты только не думай, милашка, — предупредил Гладион, — что из-за этой шалости я поведу тебя к алтарю как невесту». Но Бурова отвечала, что ей это не нужно, потому что необходимый обряд капеллан уже совершил. «Незачем делать то, что уже сделано», — так она сказала. Гладион допросил капеллана, но тот поклялся, что ни вчера, ни позавчера он не венчал никого пьяного или трезвого, и Гладион успокоился. Мало-помалу, однако, он привык к своей Бурове и даже стал называть её женушкой-коровушкой. Как-то раз он сам предложил ей узаконить их супружество положенным обрядом, но Бурова держалась своей причуды и отвечала, что они уже венчаны. Наконец, у них родилась двойня, два крепыша-мальчишки, и сразу после этого женушка-коровушка сеньора Гладиона исчезла — да ещё вместе с мальчишками.

— Это, конечно, была та зубриха? — не утерпев, спросил Стагга Бу.