Книга Страж неприступных гор - Феликс В. Крес

Старик любил поговорить. Но до Готаха дошло, что изысканная банда — вовсе не обязательно переодетые. Похоже, шутить они не собирались. Старичок на самом деле многое знал… а Готах не знал почти ничего. В очередной раз он подумал о том, что они ввязались в паскудную историю. Как там сказал его собеседник: играли, словно ребятишки со свечкой на сеновале. Судя по всему, именно сейчас пришел кто-то взрослый, и детям придется думать о целости собственных задниц.

— Назови свое имя, капитан. Ведь ты капитан?

— Рыжий? — спросил старик.

— Капитан, — подтвердил Рыжий. — Это капитан Броррок.

Готах понятия не имел о моряке, носившем такое имя. Что-то он вроде как слышал… но имя Броррок в этих краях было распространенным. Зато он помнил рассказы о каком-то престарелом пирате, приходившемся дедом всем пиратам Шерера. Похоже, это был именно тот.

— Где мои товарищи?

— Им ничто не угрожает, юноша. Ничто. Со старшим ничего не случилось, у рыже-черного будет болеть голова. Я вовсе этого не хотел, — признался капитан Броррок. — Но когда рыжий-черный поднял меня на смех, я решил его проучить как следует. Я много лет живу на свете, посланник, и ничего не боюсь. Шернь Шернью, а башка башкой, как говорил лысый Таменат. Ха! Мы там чего-то вместе выпили, он водки, я воды… В моем возрасте, видишь ли, пить вредно, — пояснил Броррок. — Может, ты… имени уже не помню… но ты, ваше благородие, не из хороших ли знакомых Тамената? Он говорил мне про посланника, которого зовут вроде как Глупым, из-за того, что у него кривое… ну… — Броррок коснулся уголка губ. — Так его зовут, но он вовсе не дурак.

— Он говорил обо мне. Я знал Тамената.

— Значит… он умер? Я знаю лишь, что его нет на Агарах.

— Умер.

— Жаль, чтоб мне сдохнуть. Не стар был еще… Ну, может, постарше меня… — Броррок искренне смутился. — Я не считаю того времени, что вы проводите в Дурном краю, поскольку оно считается как-то так… один к десяти. Считаю лишь как обычно, но даже при всем при том он был старше. Ну-ну… А тебе сколько, ваше благородие?

— Семьдесят с небольшим.

— Молодой еще.

Броррок обвел взглядом комнату.

— Недурно у вас тут прибрано, хоть и видать, что никакая баба не живет. Ну ладно, а то мы все тут болтаем, болтаем… Раз уж мы так хорошо знакомы, давай к делу. Нужна вам Слепая Тюлениха или нет? Я ее не боюсь, только не знаю, чем мне подтвердить, что я сдержал свое слово. Отрезанной головой в бочонке, без языка и с выбитым вторым глазом, чтобы не болтала и не глядела? Ибо от ее болтовни и взгляда порой паскудно делается, она на всякие штучки способна… Может, так?

Готах невольно содрогнулся; окружавшие его опрятно одетые пираты заметили это, и некоторые слегка улыбнулись, совсем чуть-чуть, чтобы не разгневать капитана… Сколь бы гротескной ни казалась фигура старика, Готах разбирался в людях и уже многое понял. Ему следовало быть начеку — это действительно не шутки. Во-первых, в руках у Броррока находились Мольдорн и Йольмен, а во-вторых, даже если бы удалось перебить всех в этой комнате… Готах не знал, сумел бы он сделать нечто подобное, поскольку еще никого никогда не убивал. И никогда не использовал силы Шерни. Он не знал, до какой степени можно полагаться на мощь Полос, и легко мог ошибиться. Лишь безумец, такой как Мольдорн, способен развлекаться тем, что напоминало открывание ящиков с неизвестным содержимым. В одном песок вместо ожидаемого оружия, во втором два голодных волка, а в третьем моровое поветрие… Мольдорн искал, остался при этом жив… и кое-что нашел. Готах никогда бы не решился на подобные поиски.

Впрочем, даже если бы он и в самом деле всех убил, это означало бы лишь, что завтра он сдохнет в переулке от удара дубинкой по затылку. Шернь Шернью, а башка башкой, как мудро заметил Броррок. И вероятно, Мольдорн об этом уже знал.

Готаху вдруг захотелось рассмеяться.

— Голова в бочонке, говоришь, капитан? Подойдет, — сказал он.

— Что она вам сделала? — поинтересовался Броррок.

— Кое-что… украла.

— И вы хотите его вернуть? Что это?

— Уже ничего. Оно пропало, и назад мы его не хотим. Мы хотим лишь, чтобы больше она ничего не крала… Что с моими товарищами?

— Гм… есть одна проблема, — сказал Броррок. — Обычно, видишь ли, за работу дают задаток, а остальное потом. Но — Слепая Риди? Это раз. А два — те твои дружки, чтоб их… Дашь втрое больше, чем вы обещали. Все сразу. Я сдержу слово. А твоих отпущу, даже прямо сегодня. Нет, не сегодня, потому что уже поздно и пора спать… — поправился Броррок. — Для здоровья полезно ложиться рано и вставать на рассвете. Так что завтра. Завтра ты дашь золото, а я отпущу твоих. И сразу отправлюсь в путь, поскольку я стар и не могу тратить время на ничегонеделание. Хорошо мы договорились, нет?

— Нет, — сказал Готах.

— Нет? То есть нехорошо или не договорились?

— Нехорошо. И не знаю, договорились ли.

Броррок вздохнул.

— Рыжий, говори ты с ним, — сказал он. — Мне уже, сто тысяч шлюх, терпения не хватает. Не зря его все-таки назвали Глупым. Я вздремну, а ты ему скажи все, что надо. Потому что старика он слушать не хочет.

Он закрыл глаза.

— Капитан боится посланников, — пояснил Рыжий.

— О! — сказал Броррок, поднимая палец, но не открывая глаз.

— В полночь говорить уже будет не о чем, — объяснил Рыжий. — Капитан не знает, на что ты способен, ваше благородие, поскольку ты посланник и, возможно, даже умеешь читать наши мысли, так что на всякий случай капитан приказал в полночь убить твоих товарищей. Капитан человек вежливый…

— О! — сказал Броррок.

— …и не хотел прямо говорить, что твой товарищ, ваше благородие, высмеял его и обидел, за что должен понести показание, поскольку никому такое не позволено. Это очень, очень нехорошо.

— Нехорошо! — с нажимом произнес Броррок.

— Выкупи товарища, ваше благородие, добавь еще вознаграждение в виде хорошо оплачиваемой работы, и будем квиты. Полночь уже скоро.

— А если бы я не вернулся до полуночи?

— Тогда бы нас уже тут не было. Скажи да или нет, но поторопись, ваше благородие, поскольку если казни не будет, то нам уже нужно идти. Капитан, ваше благородие, уже немолод и не может быстро бегать.

— Капитан уж точно не может быстро бегать, — сказал Броррок и открыл глаза. — Ну так как, юноша, да или нет? Надо было сидеть спокойно и не играть со свечкой на сеновале. Раз уж влип, то теперь говори: да или нет?

Готах кивнул. Ему многое хотелось сказать Мольдорну.

— Пусть будет так. Но деньги я здесь не держу.

— А где держишь?

Готах мысленно подсчитал.

— Ладно, дам втрое больше обещанного. Но сейчас только половину, остальное после работы.