Книга Арсенал эволюции - Андрей Морголь

– Я ее к дереву привязала!

Дальше объяснять, что к чему, не пришлось: при виде прыти, с которой я взбирался на поверхность, иные обезьяны могли бы полопаться от зависти. Мне уже почти удалось выбраться, когда сзади раздались тяжелые хлюпающие шаги и что-то крепко ухватило меня за ногу. Кладник все-таки успел! Я воткнул когти правой руки в землю, не особо надеясь на прочность такой фиксации, обернулся и резким движением отсек державшую меня руку нечистого. Обрубок толстым слоем грязи растекся по штанине, а изящные ручки Арлеты надежно ухватили меня за шиворот и выдернули наверх. Мы рухнули на твердую землю, но тут же, вскочив на ноги, уставились в яму. Кладник стоял неподвижно, и создавалось такое впечатление, будто нечистый выжидающе смотрел на нас. Вылезать за жертвами уродец не торопился – видать, не его стихия. Отрубленная рука твари пузырилась, перетекала грязью и короткими толчками отрастала вновь. Меня просто подмывало сделать нечистому что-нибудь неприятное в отместку за пережитый страх, но здравый смысл подсказывал не лезть на рожон, поэтому я просто показал кладнику фигу. Монстр тут же начал таять на глазах, грязь со дна поползла в стороны и вверх по стенам, затем, добравшись к краю, проплыла параллельно земле тонким слоем по воздуху, сомкнувшись в центре. На месте закрытого дефекта в мгновение ока выросла трава, сливая поверхность западни с окружающим ландшафтом.

– Ни фига себе, – выдавил я в конце концов и посмотрел на свою перепачканную спутницу.

– Мы живы! – Лицо Арлеты сияло от счастья.

– Ты знаешь, мы еще и богаты, – добавил я, похлопывая по краям штанов.

Оказывается, та горсть драгоценностей, которой я крутил перед носом девушки, в суматохе незаметно перекочевала в карман. Таков рефлекс, ничего не поделаешь.

Эмоции переполняли организм до краев, я радостно схватил Арлету на руки и принялся кружиться, напевая: «Мы живы и богаты, мы живы и богаты!» Когда карусель закончилась, охотница, все еще находясь у меня на руках, украдкой спросила:

– Так, значит, все то, что ты говорил, – это правда?

Вместо ответа я просто поцеловал ее нежные губы. Ответного сопротивления не последовало, поэтому поцелуй продолжался очень долго. Когда мы наконец оторвались друг от друга, охотница, наполовину прикрыв глаза, пребывала в блаженстве.

Эта девушка вызывала у меня странные чувства, к которым раньше я относился крайне скептически. Ведь что мне, по сути, до этого нужно было от любой красивой женщины? Форсированным образом добиться ее согласия перейти в горизонтальное положение, натереть свои специальные рецепторы, получить удовольствие и сквозануть по делам. А всяких альтруистов, которые утверждали, будто главное для них – это доставить наслаждение девушке, – я откровенно не понимал. Для кого стараемся, в конце концов? Но сейчас, при виде счастливого лица моей спутницы, что-то в мозгу переклинило, и я испытывал истинный кайф, близкий к эйфории, – просто от того, что ей приятно.

Девушка положила голову мне на плечо и мило улыбнулась. В эти мгновения мы начисто забыли, что находимся далеко не в ботаническом саду. Идиллию прервал раздавшийся прямо за спиной дикий смех. От неожиданности я чуть не выронил Арлету на землю. В следующую же секунду мы настороженно всматривались в рощу, откуда донесся этот странный звук. Лезвия уже были выпущены, а охотница водила по сторонам натянутым луком.

– Ничего страшного – это кикиморы, – шепотом произнесла девушка. – Их, главное, не бояться. Если увидят, что мы не убегаем, – сами отстанут.

Ничего себе лесок! Даже полста метров не прошел вглубь, а уже столько живности повстречалось. Что ж там чуток дальше творится? Как недавно волчара говорил, «еще встретимся»? Ага, раскатал губу! Меня теперь сюда не то что калачом – золотом партии не заманишь.

Смех повторился, но уже в другом месте, откуда-то сбоку, а перед нами в кустах зашумели ветки. Омрачало сложившуюся обстановку еще одно немаловажное обстоятельство: на темный и без того лес начали спускаться сумерки.

– Может, если мы начнем с гордостью отступать, – они все-таки отстанут? – предположил я. – Вечереет уже.

– Давай, но только медленно, потихоньку, – согласилась Арлета.

Мы дружно принялись пятиться, по очереди озираясь, чтобы не навернуться в какую-нибудь яму. Попеременно с разных сторон раздавался жуткий хохот.

– Сколько их там? – спросил я.

– Три, не меньше.

– А мне почему-то представлялось, что кикиморы охотятся в одиночку.

– Все так думают. Но я за ними наблюдала. Одна кикимора нипочем не смогла бы загнать человека в трясину – надо, чтобы по бокам от жертвы бежала еще пара тварей: поддерживать направление, – объяснила охотница.

– А как они хоть выглядят?

– Как большие жабы, только ходят на двух лапах.

– Сильно большие?

– Ну с человека… – Девушка ослабила тетиву, поправила свесившийся на лицо локон и вновь перешла в боевое положение. – Ни разу не видела, чтобы они открыто нападали на людей.

– Тогда чего мы так их боимся? Пускай себе гогочут – неужто карательного отряда лягушек не раскромсаем?

– Да тут пару саженей осталось, потерпи.

А мы уже и вправду выходили к опушке. Нечистые, видать, почуяли, что упускают добычу, поэтому стали шерудить по кустам гораздо активнее. Когда меж деревьев стали виднеться бревна частокола, из зарослей прямо перед нашими носами с истошным воплем вылезла здоровая лягушечья голова, но тут же поймала стрелу между глаз, мигом заткнулась и отлетела в гущу.

– Трофей брать будешь? – поинтересовался я.

– Они несъедобные.

Мы вышли как раз в том месте, где днем работали дровосеки. Сейчас вокруг было безлюдно, вышки за забором тоже пустовали, а ворота закрыть никто не догадался. Называется, заходите, гости дорогие: и нечистый, и волк пушистый. Издалека, со стороны полей доносилась песня – женщины, возвращаясь с плантаций, затянули протяжный, заунывный, но удивительно красивый мотив. Солнце недавно закатилось, окрасив небо над лесом багровыми тонами. Закрывая за собой створку ворот, я заметил:

– Хорошо у вас тут, когда никто из уродов не жаждет человечины.

Арлета хмуро смотрела по сторонам.

– Странно, – наконец произнесла она, – почему никто не встречает, как обычно? Где вообще дозорные?

– Разберемся, не волнуйся, – успокоил я ее. – Ты сейчас чем думаешь заниматься?

– Надо зайцев одной женщине отнести, – Арлета слегка приподняла заплечную котомку, на которую раньше даже некогда было обратить внимание. – Она очень хорошо снимает с них шкуры – ее Велес талантом одарил.

– А потом?

– Потом в трактир. Надеюсь, у папы хорошее настроение. – Арлета провела по волосам ладонью, стряхнула налипшие комки грязи, потом глянула на меня. – Помыться нам еще надо.

– А где вы моетесь? – Я изначально скептически относился к сантехническим наворотам Прилесья, вспомнив про чудесный местный туалет.