Книга Витязь - Алексей Витковский

Вскоре канонада стала приближаться. Следовало удвоить бдительность, в лесу вполне могли встретиться немецкие патрули. Он петлял окольными тропами, среди запахов хвои и смолы, все чаще и чаще натыкаясь на свидетельства боев. Похоронить всех убитых было не в его силах. В одном месте на опушке леса он наткнулся на сгоревший немецкий танк. Лобовая броня его была разворочена прямым попаданием, по виду напоминая кусок пластилина, в который с раздражением воткнули большой гвоздь. Серая краска облупилась и вздулась пузырями, башню покрывал толстый слой черной копоти. Хорошо горело!

Странная штука – память. Временами она возвращает нас к событиям, которые, казалось бы, не имеют никакого отношения к настоящему моменту. С тех пор прошел почти год, и в то же время все это будет через восемь с гаком столетий. Бред!

Чудом перебравшись через линию фронта, он попал в расположение нашей пехоты, закрепившейся на склонах небольшой сопки. Оттуда Савинова доставили в часть. Его встречал почти весь полк. На КП едва не на руках внесли. Больше всех радовался Сережка Макеев. «Я же говорил!» – провозглашал он… Сергей погиб потом, осенью, отражая налет вражеских пикировщиков. А тогда у Савинова от дружеских хлопков болели плечи… а через пару дней за ним приехали из НКВД… Н-да… Сашка осторожно пошевелился, поудобнее устраиваясь на расстеленном на камнях толстом меховом плаще.

Каменный палец, на верхушке которого он находился, был высотой метров сорок. Обдуваемый всеми ветрами скальный останец возвышался над рекой слева от стоянки. Окрестности отсюда просматривались прекрасно. Поросшие лесом сопки, на юго-западе плавно переходящие в предгорья Хибин, мрачно темнели под сумрачным небом. Там же, на юго-западе, полупогрузившись за горизонт, устало рдело солнце. Ночь. Река серебристо-розовой глянцевой полосой беззвучно текла на восток, исчезая за мысом. Изредка по поверхности воды шли круги. «Рыба играет». За мысом тоже высились скалы, окруженные густым лесом, но за ними смутно угадывалось большое открытое пространство. Море.

Над зимовьем повисла тишина. «Пардус», наполовину вытащенный на берег, темнел на фоне реки причудливым фантастическим силуэтом, отдаленно напоминающим отдыхающего плезиозавра. Где-то под его корпусом замер невидимый для чужих глаз страж. Изогнутый нос «Змиулана», словно хобот гигантского слона, выступал из дверей корабельного сарая. Вчера там стучали топоры. Удирая, викинги ухитрились проломить днище лодьи, бросив через борт увесистый камень. Рядом смутной тенью маячил деревянный навес, где содержались раненые из числа пленных скандинавов. Троих легкораненых пленников вчера зарубил на тризне Ольбард. Вот вам и человеческие жертвы. Правда, им дали мечи, и они могли сражаться за свою жизнь, но против князя – это примерно как с ломом против танка. Сашка всерьез восхищался искусством, с которым холодноглазый Хаген владел мечами. Но и тот теперь лежит в бреду под навесом, побежденный с удивительной легкостью. Ольбард оказался действительно первым среди равных. Первый воин…

За покрытым дерном длинным домом, в котором ночевала дружина, высился свежий земляной курган с опаленной вершиной. Там наверху недавно полыхал погребальный костер, провожая в Ирий и Вальхаллу души погибших героев. Перун и Один получат пополнения для своих воинств.

Окружающий пейзаж казался нарисованным на холсте неким художником, предпочитающим мрачные тона и настроения. Мир застыл в предчувствии скорого рассвета. Еще полчаса, и солнце, почесав усталый бок о горизонт, снова упрямо полезет вверх. Задвигаются тени, проснутся птицы, и все оживет. Подует ветер, который, быть может, разгонит вялые облака. И будет день…

«Интересно, что сейчас поделывает князь?»

А Ольбард спал. Сновидения поначалу роились и сливались в цветистую невнятную мешанину. Потом откуда-то вдруг всплыло лицо Александра. Сон прояснился, и, как всегда в настоящем сновидении, Ольбард уже знал, что он спит.

Александр во сне был странно одет – в поле зрения находились лишь его плечи и лицо, но была хорошо видна куртка из плотной кожи с меховым воротом и странной металлической полоской спереди – там, где должна быть застежка. Поверх куртки его грудь перетягивали ремни белого цвета, сделанные из какого-то толстого материала, скреплявшиеся круглой металлической пряжкой. Все это сверху перекрывали ремни другого цвета. Александр смотрел куда-то в сторону вниз. На голове его было что-то вроде кожаного подшлемника мехом внутрь, к которому ремешком крепился предмет, напоминающий защитную полумаску от шлема. Но почему-то в нее были вставлены стекла. Ольбард заметил, что стекло – купол в металлическом переплете – находится и за головой Александра. Раньше он видел столько стекла только в Царьграде, но там оно не было таким прозрачным…

Александр время от времени поворачивал голову, словно осматривался, выискивая врага, а потом снова возвращался к наблюдению – за чем-то, что происходило внизу. Ольбард слышал ровный гул, но не понимал, откуда он идет. Александр, судя по движению плеч, что-то делал руками. Облака за стеклянным куполом вдруг качнулись и поплыли в сторону. Они казались удивительно близкими.

Ольбард захотел увидеть то, что привлекло внимание Александра. Окоем переместился скачком, и пространство ударило Ольбарда в грудь. Он судорожно вдохнул. Внизу, в безмерной дали, блестела гладь моря. Горизонт был так необъятен, что ощутимо изгибался, хотя, быть может, это только казалось. Сквозь сверкание водной равнины двигалась тонкая цепочка кораблей. Корабли даже с этой высоты казались очень большими, и нигде на них не было заметно ни парусов, ни весел. Однако двигались они споро – пенные следы за ними уходили к самому горизонту. И еще были дымы, словно на палубах странных кораблей горели огромные костры.

Строй кораблей вдруг стал уползать в сторону, и Ольбард ощутил мучительное чувство падения. Только в этот миг он осознал, что летит вместе с Александром на странной, крылатой лодье. Лодье, парящей как птица. Облака снова поплыли в сторону, да так резко, что Ольбард вдруг увидел море не внизу, а сбоку. Сквозь усилившийся гул он услышал, что Александр что-то сказал. Слов было не разобрать, но они падали резко, словно удары. Команды? В следующий миг Ольбард увидел несколько других металлических птиц. Они были ниже и летели к цепочке кораблей. На их неподвижных крыльях вращались сияющие круги. Птицы росли, и Ольбард понял, что они приближаются. Море теперь было прямо впереди.

Со спины одной из птиц сорвались огненные светлячки. Миг – и целые струи светлячков затанцевали вокруг. Александр снова что-то сказал. Похоже – выругался. Ольбард чувствовал, что чем ближе мелькают эти сгустки огня – тем опаснее. Эти птицы хотели убить Александра.

Они были уже не внизу – впереди. Мгновение – и они выше. Внезапно море провалилось куда-то вниз. Прямо перед глазами возникли огромные грязно-голубые крылья одной из чужих птиц с черными крестами. Александр испустил боевой клич. Его крылатая лодья вздрогнула, изрыгнув струи огня, и чудовищная тень над ними вдруг разломилась, исчезнув в яростном пламени. Потом все смешалось. Александр куда-то исчез. Образы чудовищных форм сменяли друг друга с невообразимой быстротой. Как только их пляска прекращалась, появлялись новые видения…