Книга Поход клюнутого - Сергей Чичин

— Торгрим не тать, чтоб его по полной программе обслуживать, — объяснил Амберсандер нехотя. — Он тут по своей воле, кою я и сам не постигаю по сию пору, а захоти мы его держать в целях воспитательных противу его воли, тут уж весь Королевский Совет головы поломал бы, как это дело обустроить. В каменных темницах дварфа запирать глупо, а деревянных тюрем мы давно не строим, небось не дикари.

— Меня б спросили, я разное повидал. В краях периферийных таких бугаев сплавляют в бараки при лесозаготовках, а вместо стен там реки в обвод пускают, с хищными рыбами и зверьми водоплавающими. Зубы — во! Выйдем на свет, покажу следы, только этот пущай отвернется, при нем штаны спускать боязно, всего так срамно облапил, как не всякая пейзанка преуспеет.

Торгрим подобрал ранее прикрытую тюком секиру и выдвинулся с нею в коридор. Бинго с тоскою отметил, что шутить с ним хочется все меньше. Секира была в почти полный дварфов рост, с лезвием примерно вполовину, и даже в чахлом факельном свечении сияла заточкой так, что глаза заслезились. Толстое древко, причудливо выгнутое, смотрелось целиком железным. Такому агрегату свежеоторванный доспех — что ломтик масла! Будучи по природе оптимистом, Бингхам решил радоваться, что дварфа сосватали ему в помощь, а не в противники, но опыт уныло забубнил в ухо, что ни у кого не получается с ним, Бингхамом, так уж долго сосуществовать в доброжелательных отношениях. Все потому, что вокруг народ злой, нервный и шуток не понимает, а еще не хотят делиться, много о себе понимают и пьют слишком много. Последние пункты, впрочем, гоблин самокритично и за собою знал, но не изменять же любимому и столь чудесному себе, отказывая во вкусной выпивке и отрекаясь от последнего в чью-то сомнительную пользу!

— Ты имей в виду, я в нашей конфессии старший, — важно сообщил он дварфу. — Ежели скажу — прыгай, ты прыгай, а не канючь, что дна, мол, не видно.

— Прыгну, — пообещал дварф без колебаний. — В аккурат за тобой. У нас так заведено — чье решение, тот и вперед.

— А у нас заведено поиначе — у которого идеи, тот их и выдает, а иные проверяют, как сработает. Разделение труда, прогрессивная кадровая политика!

— Вот для своих и придержи, — обрезал его капитан. — Сэр Торгрим тебе не на побегушки придан, а в качестве надзирателя. Ежели чудить будешь, так он тебя наставит, как в нашем цивилизованном мире положено. А ежели станешь зарываться — так и в разум вернет любыми доступными средствами.

— В ум меня лучше всего возвращает пиво, — поделился Бинго доверительно. — Сразу бузить прекращаю, добрею, сажусь враскоряку и, покуда пиво не кончилось, пребываю в дивном блаженстве духа.

— Прямо как всамделишный дварф! — подивился Торгрим. — Только бороду отрастить осталось, ну а проблемы с долговязостью мы уладим путем хирургическим.

— Эй-эй, я тебе улажу! Чтоб ты знал, ростом своим я горжусь и пользуюсь им на общее благо — которые ниже меня, к тем отношусь снисходительно.

— А как насчет огров?

— К несуразным громилам теплоты не питаю, так что обхожу седьмою дорогой. А у тебя с ними счеты?

— Все счеты, какие когда-либо имел, я уладил допрежь, чем сдаться сэру Малкольму на справедливый воинский суд. Однако надобно тебе знать, раз уж идти нам бок о бок, что хоть боя я и не ищу, но бегать от него не привычен, хоть там огры, хоть тролли, хоть жуткий подземный кэррион кроулер.

— Вот и славно, мне такой спутник с малолетства мерещится в добрых чаяниях, чтоб кто на меня зуб точит — поначалу об него обломал. Я-то добрый и совсем не боевитый, ты не смотри, что при палке… тем более что и ту уже обронил. Подбери, будь ласков, тебе до пола куда как ближе… а впрочем, сам подберу, не гордый, ежели заберешь свою реликвию, пока у меня пуп не распустился.

— Уже и то славно, что не распустился до сих пор. — Торгрим вразвалочку приблизился и, поднырнув под тюк, опытно его принял на спину. — До сих пор под ним скисло народу едва ли не больше, чем под моим топором. С вашим высокогорным племенем я доселе дел не водил, но теперь готов признать, что не одни морадиновы дети могут силой похвастаться.

— Уф! — От облегчения перед Бингхамовыми глазами круги поплыли, а телу возжелалось взмыть под самый низкий казематный свод. — Не знаю, какие такие дети и как пилилось тое силовое наследие, но наперед попрошу без таких шуточек. Выйдем, что ли, на свет, покуда усатый нам тут и остатнюю свиту не подобрал?

— Так шагай, — предложил капитан. — Дубину только не забудь.

— И правда. Я не только робкий и слабый, у меня еще и с памятью нелады — порой среди фразы запинаюсь, забывши, о чем речь шла. Имейте понимание, не надо по голове сразу, лучше запоминайте, о чем говорили… Которые грамотные, те могут и записывать, а то страшно представить, сколько умных мыслей под это дело похерено.

Палицу Бинго подобрал и немедленно ею почесал задницу, от удовольствия взрыкнув, как грозный лев, а вперед двигаться поостерегся. Под арбалеты с бронебойными болтами у него всегда был зарезервирован отдельный защищенный стек памяти.

— Мне б, сэр Малкольм, какого-нибудь ослика справить, — рассудил дварф, вперевалку двинувшийся к лестнице. — Не корысти ради, а чтоб только поспевать за этим отроком. Ежели у него впрямь по всем озвученным статьям сплошные минусы, так небось искупает он это дивной шустростью.

— Ослика найдем, а доспех твой в Бингхамовом обозе поедет, хотя вот убей — не пойму, на кой он тебе, если никогда не надеваешь.

— Это не для тюремных застенков тема, сэр Амберсандер. Наш род всегда свято чтил воинские традиции — может, потому нас и почитали как непобедимых воинов. Объяснить это в словах… да зачем тебе? Тебе своих заморочек хватает.

— Мне своих не хватает, — радостно напомнил о себе Бинго. — Я такой простой, такой незамутненный! Ты мне по пути расскажи, как умеешь, а я на доступные словеса переложу. Так, мол, и так, таскает на себе, ибо боится, что сопрут, стоит только отвернуться.

— А у вашего племени неужели нет боевых традиций?

— Есть, как же! Бей сильнее, наперво. Потом завсегда бери в бой запасный дрын, а то пару, потому как первый завет на них губительно сказывается. Ну и третий, какой я помню, он сложный, прямо хочется сказать по-эльфийски: квинтэссенция вековой мудрости — ежли среди боя приспичило по-большому, то есть ты дурак и засеря, нет бы допрежь сходить! Но куда уж бежать, надо так надо, таки вот тут портки надлежит не спускать на сапоги, а вовсе скинуть. Потому — непременно сыщется по твою душу бесчестный вражина, кто прихватить захочет в деликатной позиции, а ежли не только глаза от натуги на лоб лезут, но и ноги штанами попутаны, чем возразишь?

Капитан сокрушенно вздохнул и протолкался в авангард. Когда доходило до боевой этики, с гоблинами советоваться ему в голову не приходило. Похоже, предусмотрительность ему привили наставники вкупе с прочими умениями.

— Суровый вы народ, — посочувствовал Торгрим лицемерно. — И эти традиции от самых своих богов ведете?

— Нешто ж иное назовут традицией? Гого, он вовсе штанов не носил. Злые языки говорят — по дикости, а я так разумею, что от записной практичности, чтоб не путаться. А ваши что, так и таскались по миру с эдакими надгробиями?