Книга Игрушка судьбы - Клиффорд Саймак

— Прекратите! — рявкнул я. Мое терпение истощилось, — Какая муха вас укусила?

Прежде чем Синтия успела открыть рот, Душелюб поднялся.

— Пора, — объявил он, — Вы поели и отдохнули, и теперь мы можем продолжать путь.

Ветер стал холоднее и задул резкими порывами. Когда мы выбрались из расселины на гребень холма, он обрушился на нас и швырнул нам в лицо первые капли приближающегося Дождя.

Мы побрели навстречу дождю. Его отвесная стена преградила нам дорогу и толкнула обратно. Душелюб продвигался вперед, не обращая на дождь никакого внимания. Роба его, как ни терзал ее ветер, оставалась неподвижной и ни разу даже не шелохнулась. Удивительное, доложу я вам, было зрелище!

Я хотел было поделиться своим наблюдением с Синтией и окликнул ее, но налетевший шквал заставил меня поперхнуться собственным криком.

Деревья в распадке клонились к земле и стонали под напором вихря. Птицы беспомощно размахивали крыльями, будучи не в силах противостоять мощи ветра. При взгляде на тучи почему-то возникало впечатление, что они опускаются все ниже и ниже.

Мы упорно тащились вперед. Ледяной, колючий ливень хлестал нам в лицо. Я утратил всякую способность ориентироваться и потому старался не терять из вида согбенную фигуру Синтии. Как-то девушка споткнулась. Не говоря ни слова, я помог ей подняться. Не поблагодарив, она поплелась дальше.

Подстегиваемый ветром, дождь зарядил не на шутку. Порой он превращался в град и барабанил по веткам деревьев, а потом снова становился самим собой и был, по-моему, холоднее града.

Мы шли целую вечность, и неожиданно я обнаружил, что мы оставили гребень холма и спускаемся по его склону. Внизу бежал ручей; мы перепрыгнули его, выбрав местечко поуже, и полезли на следующий холм. Внезапно почва у меня под ногами сделалась ровной. Я услышал бормотание Душелюба:

— Ну вот, теперь мы достаточно далеко.

Едва разобрав, что он там бормочет, я без сил плюхнулся на мокрый валун. На какой-то миг я совершенно отключился и сознавал лишь то, что больше никуда идти не надо. Постепенно напряжение спало, и я осмотрелся.

Мы остановились на широкой каменистой площадке. Футах в тридцати или выше над ней нависала скала, образуя глубокую нишу в поверхности утеса. Чуть ниже площадки прыгал по камням ручей — маленький и стремительный горный поток. Он то бурлил и пенился на порогах, то разливался заводями и отдыхал перед очередным прыжком. За ручьем возвышался холм, гребень которого и привел нас сюда.

— Добрались, — весело проговорил Душелюб. — Теперь ни ночь, ни погода нам не помеха. Разведем костер, наловим в ручье форели и пожелаем волку сбиться со следа.

— Волку? — переспросила Синтия, — Но ведь их было трое. Что случилось с двумя другими?

— У меня есть подозрение, — ответил Душелюб, — что двум другим волкам немножко не повезло.

Глава 15

Снаружи бушевала гроза. Но нам около костра было тепло и уютно, и одежда наша наконец просохла. В ручье и в самом деле водилась рыба. Мы поймали чудесную крапчатую форель и с удовольствием ею поужинали. Не знаю, как Синтию, а меня уже начинало воротить при одном упоминании о консервах или вяленом мясе.

Судя по всему, не мы первые укрывались в этой пещерке от непогоды. Свой костер мы развели на том месте, где камень почернел и потрескался от пламени, которое разжигали тут прежде (хотя как давно, определить было невозможно). Черные круги кострищ, наполовину прикрытые слоем опавших листьев, были разбросаны по всей площадке.

В куче листьев, наметенной ветром в углу пещерки, там, где крыша ныряла навстречу полу, Синтия обнаружила еще одно доказательство того, что здесь бывали люди, — едва тронутый ржавчиной металлический прут примерно четырех футов длиной и около дюйма в диаметре.

Я сидел у костра, глядел на огонь, вспоминал пройденный нами путь и пытался понять, почему столь хорошо продуманный план, как наш, пошел насмарку. Ответ напрашивался сам собой: происки Кладбища. Правда, в стычке с шайкой разорителей могил Кладбище винить не приходится. Нам следовало быть поосмотрительнее.

Как ни верти, положение у нас просто никудышное. Нас вынудили бежать из деревни, нас опять же вынудили разлучиться с Элмером и Бронко, а в итоге мы с Синтией оказались во власти загадочного существа, которое ведет себя весьма, скажем так, странно.

И вдобавок волк — один из трех, если Душелюб не ошибся. Я знал наверняка, что произошло с двумя другими. Троица схватилась с Элмером и Бронко, и это была с их стороны непростительная глупость. Однако, пока Элмер разбирался с двумя из них, третьему удалось ускользнуть, и теперь, быть может, он идет по нашему следу, если, конечно, таковой остался. Во-первых, мы двигались по каменистым гребням, на которых ничто не росло; во-вторых, дул ураганный ветер, и он должен был развеять наш запах. Ветер и дождь — наверное, следа попросту не существует.

— Флетч, — сказала Синтия, — о чем вы думаете?

— Прикидываю, где могут сейчас быть Бронко с Элмером, — ответил я.

— Возвращаются в пещеру, — предположила она. — А там их ждет записка.

— Записка, — повторил я, — По совести говоря, пользы от нее… В ней говорится, что мы направляемся на северо-запад и что если они не нагонят нас по дороге, то встретимся на Огайо. Вы представляете, какое расстояние отделяет нас от реки? И на сколько миль она протянулась от истока до устья?

— Мы сделали что могли, — сердито бросила Синтия.

— Утром, — вмешался в разговор Душелюб, — мы разведем на холме костер, чтобы они знали, где нас искать.

— Ну да, — сказал я, — и все остальные тоже, и волк — в том числе. Или их все-таки трое?

— Один, — уверил меня Душелюб, — Поодиночке волки не такие уж храбрецы. Они набираются смелости, лишь сбившись в стаю.

— Откровенно говоря, — заметил я, — я не горю желанием повстречаться пускай даже с одним волком, каким бы трусоватым он ни был.

— Их осталось немного, — сказал Душелюб, — Они давным— давно не охотились; быть может, долгие годы бездействия отразились на их характере.

— Интересно, — проговорил я, — почему Кладбище сразу не отправило их за нами в погоню? Ведь их могли бы спустить с привязи в самый момент нашего побега.

— Должно быть, — ответил Душелюб, — им пришлось послать за волками. Я не знаю точно, где их логово, но оно довольно далеко от Кладбища.

Ветер с воем гулял по долине; проливной дождь глухо шумел у входа в пещерку. Отдельные его капли порой долетали до костра.

— Где твои приятели? — поинтересовался я, — Я имею в виду теней.

— В такую ночь, — сказал Душелюб, — они покидают меня и спешат по делам.

Я не стал спрашивать, какие у призраков могут быть дела. Меня это не заботило.

— Вы как хотите, — сказала Синтия, — а я намерена завернуться в одеяло и подремать.