Книга Экспанты. Носитель кода - Глеб Острожский

Когда вышли на улицу, тот спросил:

— Вижу, ты тоже чувствуешь себя чужим на таких праздниках жизни? — незнакомец протянул руку, — Виктор.

— Алексей. Просто я тут особо никого, кроме Тохи и Светки, не знаю. Да и пригласил он меня только потому, что я ему лабораторные по информатике делаю ну и рефераты из Интернета подгоняю. А у него сейчас какой-то зверь информатику преподает, вот он в этом семестре очень уж со мной дружит.

— Ха, так вот откуда у Антона лабораторные! А я-то думал…

— Я понимал, что он их не сам делает, — продолжал Виктор, — но мне сам стиль кода понравился. Конечно, наши лабораторки не Бог весть что, но и там видно было, что талантливо. Только ты зря так лабораторные пишешь, этот у нас препод в программировании почти ноль. Ты не поверишь, на переменах он заставляет все компьютеры выключать: "КомпьютОры должны отдыхать". А так ты своих клиентов подставляешь, ведь любой разбирающийся сразу увидит качественный код, начнет вопросы задавать, а тот же Антон, что сможет о нем рассказать?

— Тоха говорил, что препод зверь, вот я и старался

— Он-то зверь — требует сдать кучу лабораторных, за опоздания со сдачей жестко наказывает, а сам смотрит только на результат работы программы. Он в коде совсем не разбирается, раньше преподавал кибернетику. Это когда только блок-схемы алгоритмов рисовали. Мне он напоминает тренера по плаванью, который сам плавать не умеет, но с секундомером стоит и орет, что у тебя руки не оттуда растут, раз так медленно плывешь.

— Ты плаваньем занимался?

— Вообще-то да, но, во-первых, недолго, во-вторых у меня тренер толковый был. Его ребята чемпионаты СССР выигрывали.

— А я шахматами… Четыре года. Даже разряд получил. Потом бросил, когда тренер уехал в Израиль.

— Программировать начал?

— Нет, сначала в клубе подсел на Дум и Кваку. Потом познакомился на работе у матери, она у меня в банке работает, с сисадмином. Вот он меня к программированию и приобщил. Ну, потом заказы на лабораторные для студентов брать стал, домой комп купил.

— Красавчик ты, я посмотрю. Ты же еще в школе учишься и уже на комп заработал?

— Ну, честно говоря, на комп я заработал, продав программку для заучивания английских слов одним языковым курсам. Они "за недешево" обучают английскому, для солидности купили компьютеры. А че делать с ними, не знали. Ну, вот теперь у них есть программка для заучивания слов, у меня — домашний компьютер. А заказы от студентов оплачивают мне Интернет и карманные деньги дают.

— Понятно — наш человек. А Фидонетом пользуешься?

— Нет. У меня нет знакомых, с кем там общаться там, я в основном с парнями из-за бугра общаюсь через форумы.

— Теперь есть. Мой ник Джокер.

— Джокер? Слышал о тебе. Думаю, и ты Умку знаешь. Это я.

— Умка? — Виктор хмыкнул. — Ты опять меня удивил. Не думал, что ты еще совсем пацан.

Алекс поморщился — напоминание о возрасте было не очень приятным. Сглаживал тот факт, что он познакомился с Джокером, о котором в среде хакеров и программистов ходило немало легенд.

— Видел несколько твоих программ-вирусов, неплохие идеи там встречаются, — продолжал Виктор. — Слушай, заходи завтра ко мне, я тут одним проектом занимаюсь, думаю, тебе будет интересно.

На следующий день они встретились у Виктора. В Кузьминках он снимал квартиру, чтобы жить отдельно от родителей. А вырос в высотке на Котельнической, той самой высотке, жизнь в которой, была недостижимой мечтой не только обычного советского человека, но и солидного чиновника. Там, у родителей, он и сейчас был прописан, но жил отдельно, потому что считал: взрослым человек становится тогда, когда способен заработать на еду и крышу над головой самостоятельно.

Съемная квартира была небольшой, ремонт не делали уже лет десять, поэтому обои были выгоревшими, линолеум в коридоре протерся в некоторых местах. При этом Алекса поразила ее абсолютная чистота и аккуратность.

В своей комнате Алекс мог полчаса искать записную книжку, которую только что видел в районе дивана или на столе, а тут ни крошек от бутербродов на столе, ни одежды разбросанной на стульях и диване. Книги стояли исключительно на книжной полке, ручки и карандаши — в синем пластиковом стаканчике на столе. Системный блок и монитор без слоя пыли. Дискеты рассортированы по коробкам и подписаны.

Квартира Виктора была мечтой мамы Алексея, которая любила повторять "Порядок в голове начинается с порядка в комнате". В спорности этой логики Алексей ее не разубеждал, но и порядка в его комнате мать добиться не могла с тех пор как перестала ее убирать сама.

— Понимаешь, — рассказывал Виктор. — Развитие кибернетики еще в 70-х пошло по пути создания компьютера как сложной системы. Чем сложнее компьютер, тем больше задач он сможет выполнить. Вот их и усложняют и усложняют. По-твоему, у кого сложнее мозг, у муравья или у лошади?

— Понятно, что у лошади. И что?

— Я тебе больше скажу, у муравья или пчелы, как такового мозга нет, есть только, по сути, скопление пятисот тысяч нервных клеток. Тем не менее, им удается организовать свою жизнь не хуже, а может и лучше людей. Знаешь, например, что в муравейнике есть система образования, где молодые муравьи учатся, что взрослые муравьи питаются разной пищей в зависимости от профессии, что с возрастом рабочий муравей двигается по "профессиональной лестнице"? Да, да! У них есть профессии — одни охраняют муравейник, другие убирают его, третьи обучают молодое поколение.

— Да ладно, все это инстинкты, — перебил Алекс. — Набор инстинктов, по которому они действуют. Ты сам сказал — мозга практически нет.

— Хорошо, а как объяснить такой эксперимент? Один исследователь 3 года облучал муравьиную тропу гамма-лучами, к которым они очень чувствительны. Думаешь, они перенесли тропу? Нет, они построили над тропой крышу длинной двенадцать с половиной метров.

— Ну, вот я ж и говорю — инстинкты. Тропу перенести не могли, значит, ума не хватило.

— Хм… перенести… А чего ты в Москве живешь? Остальные тут живут? Климат недружелюбный, зимой холодно. По твоей логике жили бы люди все в тропиках, и делов-то

— Ну, есть же одежда, отопление.

— Вот именно человек с помощью ума приспосабливается к неблагоприятным условиям. Не шерсть выращиваем как белый медведь, а из оленьих шкур одежду шьем, и продолжаем жить даже за полярным кругом. Чем мы умнее муравьев, которые вместо того, чтобы новый маршрут проложить, крышу строят?

— Ну, ты совсем уж сравнил, мы и муравьи, — возразил Алекс, — может ты еще и дрессировать муравья будешь? А вот лошадей как раз можно.

— Тут как раз самое интересное начинается. Муравей не может долго жить один, причем страдает он не от голода, он вполне спокойно находит пищу. Два рыжих муравья протянут дольше, а десять уже ведут практически полноценную жизнь колонии. Кстати, муравьи не пчелы, они по семь лет живут, так что этот десяток муравьев может прожить пять-семь лет, построив убежище, впадая в зимнюю спячку. У них только потомства не будет без самки. И еще один интересный эксперимент. Когда муравей тащит тяжелый предмет, он в среднем работает с мощностью 0,22 Вата. А когда они тащат вдвоем, то суммарная их мощность 0,57 Вата, по 0,29 Ватт на каждого. То есть их мощность каждого вырастает почти на тридцать процентов. Ты понимаешь — вместе сильнее, чем по отдельности! Этакий эффект синергии.