Книга Это всегда был ты... - Виктория Дал

— И я не один раз приезжал к тебе, — сказал он.

На секунду она представила его на Цейлоне, как он перебирается из порта в порт, разыскивая ее. Сердце сжалось в болезненной надежде.

— Правда?

— Я наведывался в Бэннигтон-Холл. Снова и снова. А они говорили, что ты не хочешь меня видеть.

Ее сердце упало.

— Я была у маминой родни, — прошептала она.

Эйдан не знал об этом. А она все ждала, что он приедет на Цейлон и увезет ее оттуда. Она была так терпелива. Так верна. Какую же злую шутку сыграла с ней судьба!

Но мало-помалу, когда мучительные дни сливались в мучительные недели, а недели — в месяцы, она стала сознавать, что Эйдан никогда за ней не приедет. Она не нужна ему. Почему же она до сих пор обретается на этом Богом забытом острове? Почему до сих пор является женой совсем чужого мужчины?

Сердце ее тогда съежилось, обратившись в твердый, тугой узел в груди, и с тихим ужасом она осознала, что Восток — это ее жизнь отныне и навсегда. Другой уже не будет. Что это уединенное чужое место — ее дом; что этот холодный мужчина — ее муж. Никто никогда не придет, чтобы забрать ее. И уже не хватит кирпичей, чтобы скрепить рушащиеся основы ее постылой жизни.

Вспоминая тот первый год на Цейлоне, Кейт крепко стиснула руки. Снег бил ей в лицо, и она постаралась вдохнуть воздух.

— Я посылала письма, — прошептала она. — Но конечно, ты их не получал. Я чувствовала.

Его ладонь снова коснулась ее, погладила по щеке.

— Не плачь, Кейт. Прошу тебя.

Неужели она плачет?

— Я приезжал за тобой, — горячо прошептал он. Его руки обняли ее, он привлек ее к себе и повел в тень аллеи. — Много раз. Клянусь.

Она снова кивнула, прижавшись щекой к его пальто, но теперь она уже плакала навзрыд, хватая ртом колкие снежинки. Он не сможет ее понять, потому что она никогда ему не расскажет всей правды.

— Как ты могла поверить такой лжи?

Дыхание коснулось ее лба, обратившись в лед там, где кожа была влажной.

«Не знаю», хотела она сказать, но слезы мешали говорить, слова не шли. Через несколько минут всхлипы наконец стихли.

— Идем, — сказал Эйдан, — я отведу тебя домой.

Впервые ее не рассердило то, что ей приказывают.

Кейт шла среди кружащихся снежных хлопьев, среди этой белой пелены, и ей казалось, что она парит в облаках. Они направились в проулок, минуя переднюю дверь.

Как только оба оказались на кухне, он запер заднюю дверь и снял с нее накидку.

Кейт безучастно взглянула в сторону плиты:

— Надо бы согреть воды…

— Хорошо.

И когда он повернул ее к лестнице, она, слепо повинуясь, онемело пошла за ним. Та же оцепенелость владела ею, когда он расстегивал на ней платье и развязывал корсет.

— Это я виновата, — чуть слышно прошептала она.

— В чем же?

— Я рассказала отцу правду о нас. Поэтому он и отослал меня из дома. А потом сказал тебе, что я умерла.

— Нет. — Его пальцы ловко орудовали у нее на спине, освобождая от тесного корсета. — Он бы никогда не стал лгать всей Англии только для того, чтобы не отдать свою дочку второму сыну барона. Я думал об этом. Черт, я тогда ни о чем другом не мог и помышлять.

Когда стало легче дышать, Кейт сделала глубокий вдох, который подействовал на нее успокаивающе.

— Твой отец всегда был заносчивым и гордым. Он, бывало, любил разглагольствовать о своей родословной и сетовать на то, что Англия утратила былое уважение к традициям. Как же он мог признаться, что отправил свою дочь на Восток, чтобы отдать замуж за какого-то незнакомца без титула и знатной родни? Ты можешь представить, чтоб он рассказывал об этом своим приятелям в клубе? Этот сноб принимает в свою семью неизвестного иностранца, и все это ради презренного металла? Не верю!

Наверное, он прав, но Кейт так устала телом и душой, что уже ничего не соображала.

Когда она осталась в одной рубашке, Эйдан поднял ее на руки и отнес на кровать. Она не возражала, держа его за шею, когда он наклонился, чтобы откинуть покрывало, а когда положил ее, свернулась в клубочек.

Он отошел и через минуту вернулся, Чтобы вытереть ее залитое слезами лицо платком, смоченным в холодной воде. Когда он закончил, она закрыла глаза и отвернулась от него.

— Я пойду, — сказал он, и внезапно сознание Кейт прояснилось.

Она не хочет, чтобы он уходил. «Ни за что его не отпусти!»

— Останься, — прошептала она в стену.

Каким-то чудом Эйдан услышал ее. Звук шагов стих. Она ощутила на себе его взгляд, но не испытывала нервозности.

— Я буду спать в гостиной, — предложил он.

— Нет. Здесь. В моей постели.

Снова тишина. А потом она услышала шуршание ткани о ткань. Странно, но те же звуки издает на Цейлоне лес, когда листья шелестят на ветру.

Комната погрузилась во тьму. Когда Эйдан лег с ней, она почувствовала прикосновение брюк к ногам, но рука, обнявшая ее, была голой.

Он наклонился и приник поцелуем к чувствительному местечку чуть ниже уха. Кейт ощутила себя свободной, как птица в джунглях, летающая высоко над верхушками деревьев.

Он зашептал ей в шею, чтобы она не волновалась. И она не будет. Хотя бы сегодня.

Глава 14

Кейт заглянула в спальню и быстро отпрянула. Эйдан еще спал, и простыня обмоталась вокруг его ноги.

Она уже оделась в панической спешке в гостиной и спустилась вниз, чтобы сварить кофе. Что же делать? Руки у нее дрожали, мышцы ныли от сдерживаемого желания бежать. Она подошла к окну и вгляделась в заснеженную мглу. А потом рассмеялась.

Эйдан в ее комнате. Более того, в ее постели. Осознание этого наполняло ее пылающим жаром. Но это была не изнурительная влажная жара Цейлона. Она не чувствовала ничего подобного с тех пор, как… с тех пор, как была юной девушкой. С тех пор, как полюбила Эйдана.

Но она больше не наивная глупышка. И это не любовь, а просто желание. Надежда. Жизнь вместо бренного существования. Цейлон изменил ее, но не сделал совсем безразличной ко всему, как она боялась.

Нет, душа ее, определенно, была спокойной, когда она лежала в кровати и любовалась голой грудью Эйдана этим утром. Сердце ее взволнованно стучало, и вскоре она почувствовала возбуждение. Они лежали вместе и раньше, но только в условиях поспешности, опасности быть уличенными. Кейт никогда не видела его обнаженным. Не просыпалась с ним рядом, чтобы посмотреть на его порозовевшие от тепла скулы и восхитительно растрепанные волосы.

Боже, как он красив! Еще привлекательнее, чем когда был юношей.