Книга Самурай Ярослава Мудрого - Александр Ледащёв

– И хороший? – продолжал я допытываться.

– Не знаю, люди говорят, неплохой будто. Ты, Ферзь, не гадай, я тебе правду сказывал, а что кулачник – так что в кулаке против меча? Если думаешь что худое, то скажи, я уйду сразу, чтоб тебе не думалось, – как бы то ни было, он очень хороший кулачник, раз мозги ему еще не отбили.

– Нет, это я так, себя проверял. Угадал или как, – ответил я почти честно.

– Добро. А вот и пришли. Вот тебе твои собаки, – Ерш показал рукой перед собой, и я обмер, забыв обо всех ершах, кулачниках и князьях на белом свете.

Прямо на земле стояла огромная, высокая корзина, возле нее стоял хозяин, рядом с ним, как я понял, сидела мамка щенков – собака с широченной грудью, сравнительно короткими, толстыми лапами-столбиками, блестящей, отливающей на солнце шерстью и свободно висящими складками на шкуре и низкими брылями. Не собака, а мечта. Состроив презрительные морды, мы с Ершом подошли к вместилищу щенков. Ершу мамка сказала: «Гав!» – а мне так и вовсе ничего не сказала. Хозяин смотрел на нас совершенно равнодушно.

В корзине же возились щенки. Боюсь, моя нарочито презрительная личина сползла с лица, и оно перекосилось в моей кривой ухмылке. Ради таких щенков стоило махнуть на тысячу лет назад! Маленькие меделяны уже в раннем детстве по корзине ходили походкой могучих собак, тяжелой, развалистой, правда, нередко спотыкались и падали. Толстые, крупные, крепкие щенки являлись точной копией своей мамки, и очевидно, и папаши в уменьшенном виде. Я постучал пальцем о верх корзины, и щенки все до единого тут же бросились к моей стороне. Один даже пытался лаять. Так, этот не годится – нервный. Этот тоже – побежал позже всех. Сук я не хочу. Так, а вот это интересный кобелек.

– Здрав будь, уважаемый, – обратился я к продавцу. – На руки позволишь взять кутенка?

– Ферзь, да брось ты, обманывает торгаш: присмотрись, не те это щенки, а собака тут для виду сидит, дураков обманывает, – вмешался Ерш.

Я сначала чуть было не возмутился, но быстро понял, к чему это он.

– И то… Что скажешь на это, уважаемый? – вновь обратился я к продавцу.

Тот побагровел еще во время краткой речи Ерша, а сейчас от него можно было смело прикуривать.

– Здравы будьте! – внезапно для меня, выговорил багровый хозяин. Я думал, минимум матом пуганет. – Смотри лучше, глаза-то, поди, дома забыл? На лапы смотри им! На грудь, на холку! Полтора месяца всего щенкам, ты видал ли таких? Поди, дома вошь на аркане да блоха на цепи, а туда же! Не ее щенки! Да жаль, она слов твоих не поняла, а то бы гнала до Киева! Не понимаешь в собаках, не суйся! Выискался тут… Тебе какого посмотреть? – без малейшей паузы обратился он уже ко мне.

– Мне вот этого, с белым ремнем. Волчьей масти, – сказал я, не отрывая взгляда от щенка.

– А ты, уважаемый, вижу, понимаешь толк, – удивленно, как мне показалось, протянул хозяин и подал мне щенка.

Щенок на ладонях потянул как пушечное ядро – небольшой пока размер, но литое тело. Хорош! Я посмотрел прикус, лапы, чтобы не было «прибылых» пальцев, прощупал грудь, осмотрел глаза и уши. Потом поставил щенка обратно в корзину и больно потрепал за ухо. Щенок грозно сказал мне «Ррррррь!» и тем самым покорил меня окончательно. Я негромко свистнул, и щенок поднял мордочку. Не глухой. Я выпрямился, полез было за мошной, забыв спросить даже и цену, но Ерш пнул меня незаметно по ноге и спросил громко:

– Похож ли на собаку-то?

– Этот-то? Этот один и похож. Сколько просишь, хозяин?

– Да чтобы лишнего не просить, пять кун всего! – отвечал хозяин степенно, покручивая вислый ус.

Я снова было полез в карман, но Ерш снова пнул меня по сапогу и громко сказал:

– Да ты ополоумел, дядя! За пять кун я всех твоих щенят куплю, суку и тебя в додачу!

– Да за пять кун я его от сердца с кровью отрываю, Бога побойся! – завопил и хозяин.

И начался отчаянный торг. Я в нем участия не принимал, так как легко бы расстался с запрошенными пятью кунами, но Ерш думал иначе, и думаю, что и купец думал иначе тоже. Время тянулось и тянулось, я не слушал выкриков Ерша и хозяина, думал о своем. Наконец, хозяин протянул мне широкую ладонь, а Ерш, выглядевший нарочито расстроенным, молвил:

– Бей!

Я покладисто ударил хозяина по руке и полез за кошелем.

– Три куны! – сказал мне Ерш.

Оно и к лучшему, а то я цену-то и прослушал. Я отсчитал хозяину те монеты, которые, как я помнил, мне показал Ерш. Тот внимательно следил за моими действиями, видимо, большой надежды на меня не клал, но я угадал с оплатой. Ерш и хозяин кивнули, и хозяин невесть откуда вытащил большой, заткнутый тряпкой кувшин.

– Смочим собачку, люди добрые, – предложил он, доставая берестяные стаканчики, Ерш взял один, хозяин другой, а я, вытаскивая щенка из корзины, отказался, сославшись на зарок. Ерш и хозяин выпили, мы распрощались, и я вместе с кулачником пошел вдоль рядов, неся юного меделяна за пазухой. Тот громко сопел и царапался. Под мышкой я нес березовый веник, а в свободной руке, прижав ее к бедру, кадушку с яблоками. Ерш проводил меня до выхода с торжища и сказал на прощание:

– Меня сыскать очень просто, Ферзь. Хоть на торжище спроси, где дом Ерша-кузнеца, тебе всякий скажет. Буду рад тебя повидать иль помочь чем.

– Меня найти тоже невелика трудность, – усмехнулся я.

Ерш улыбнулся в ответ, и мы расстались. Я же степенно прошествовал было домой, но опомнился, вернулся на торг и купил там мяса, костной муки, овощей и крупы. Теперь я напоминал передвижную лавку. Хорошо, что щенок сидел за пазухой смирно, кажется спал. Со всем этим добром я неспешно двинулся к родному дому.

– Епишкин козырек! – простенал я, когда уже добрался до дома с отваливающимися руками. – Я снова баб забыл купить!

– Не ругайся! – сурово крикнул Дед и замер посреди избы. – Что это?! Ты никак собаку в дом приволок?! Ты чего это удумал-то?!

– Не сердись, Дед, щенок мал еще для двора, а дорогой. Позволь уж, пусть пока в избе поживет, он маленький еще! – просительно проговорил я. Дед оттаял:

– Не положено оно, конечно… Ну да ладно, чай, пол не протопчет. А почем платил? – спросил он.

– Три куны за шельмеца отдал! – честно ответил я.

– Оно, конечно, собака вроде бы как такого не стоит, – отвечал Дед, подойдя к щенку, которого я поставил на пол. – Но эта собака стоит дороже. Намного. Буду присматривать за кутенком, ты удачно куны потратил, Ферзь, уж мне поверь, а коли не веришь, давай я Дворового позову?

– Что ты, что ты, Дед, верю, конечно, – замахал я руками.

Щенок тем временем сидел у моих ног и на Деда негромко гудел. Получалось очень смешно – одно дело, когда гудит его мамка, другое дело, когда щенок. Дед ухмыльнулся и шагнул ближе, и щенок тут же бросился на него, с рыканьем и вздыбив шерсть. Дед остался стоять, но дальше не шел. Понимал собаку. Я похлопал легонько вернувшегося к ноге щенка и успокаивающе сказал: