Книга В вихре времен - Алексей Махров

– Я про это даже и не слышал, – признался я. – В школе о правлении Лжедмитрия Первого говорилось в двух строчках: мол, тогда-то пришел, тогда-то свергнут разъяренными москвичами. Насколько я помню, Тушинскому вору отведено гораздо больше места в учебниках.

– Вот-вот, а ведь именно Дмитрий первым стал строить планы покорения Крыма. Началось ускоренное производство оружия, устраивались маневры, но со смертью молодого царя эти замыслы пришлось отложить на добрых восемьдесят лет, как, впрочем, и дипломатическое сближение с западноевропейскими странами, о чем всерьез думал Дмитрий.

– А как быть с мнением о том, что Л же Дмитрий восшествовал на престол с помощью поляков, которым и обещал половину России. Да и женился он на католичке Мнишек, – вставил слово Мишка.

– Важно не обещание, а их исполнение. Что касается «продажи Руси полякам» и «уничтожения православной веры» – ни малейших следов подобных предприятий не смогли отыскать и самые ярые враги Дмитрия. Наоборот, все современники свидетельствуют, что Дмитрий собирался царствовать всерьез и надолго, не уступая и пяди земли былым «покровителям». Очень быстро в Москву приехал польский посол Гонсевский, официально – чтобы поздравить царя с восшествием на престол, а неофициально – напомнить о данных Сигизмунду обязательствах. Бедняга посол получил, как выражались в старину, полный афронт. От каких бы то ни было территориальных уступок Дмитрий отказался, с простодушным видом разводя руками и уверяя, будто «недостаточно крепко сидит еще на царстве, чтобы принимать такие решения». Войну со Швецией, как ранее обещал королю, тоже не развязал, объясняя это теми же причинами. Более того, сам перешел в наступление, высказав сильнейшее неудовольствие тем, что король именует его «великим князем», и потребовал, чтобы впредь в официальных посланиях его именовали не иначе как им­ператором. По строгим дипломатическим правилам того времени это означало, что московский царь требует от короля Сигизмунда признать Речь Посполитую стоящей на ступеньку ниже России. Примерно так же обстояло дело и с паном Мнишеком, возмечтавшим стать русским магнатом. Дмитрий щедро отсыпал ему денег, но вместо обещанных в полное владение Новгорода и Пскова показал кукиш с маслом, не пожаловав будущему тестю и паршивой деревушки. Нет уж, раздаривать свое царство Дмитрий отнюдь не собирался. А царская невеста Марина, которую Дмитрий, судя по всему, искренне любил, прибыв в Москву, вынуждена принять причастие по православному обряду, а в то время это много значило!

– Крутой парнишка, даром что самозванец! – похвалил Горыныч.

– То что крут, тут ты прав, а вот то что самозванец, это вряд ли, – продолжала Мария. – Видите ли, ребята, в последнее время всплыло на свет несколько обстоятельств, которые позволяют точнее идентифицировать царя Дмитрия с царевичем Дмитрием. Конечно, Годунов не отдавал приказа на убийство царевича. Борис был чрезвычайно умным человеком и знал, что убийство Дмитрия только повредит ему. Но не было и случайной смерти. Мать царевича Марфа Нагая сумела переиграть Годунова и вывести сына из-под вечно висящей над ним угрозы.

– Да как же так, – не выдержал я. – Ведь Годунов назначил специальное расследование гибели царевича. В Углич приехала комиссия во главе с Василием Шуйским. Вердикт комиссии был однозначен – несчастный случай.

– Ну да, порезался ножиком во время эпилептического припадка, – саркастически проговорила Маша. – Комиссия и не могла доказать ничего другого, так как работала со специально подготовленными свидетелями. А все опасные для замысла царицы люди, в основном приставленные Годуновым, были либо выведены из строя заранее, либо погибли в день происшествия, в разгар спровоцированных Нагой бес­порядков.

– А как же мертвый мальчик, официально опознанный как царевич? – не унимался я.

– Ты вспомни, кто участвовал в опознании! Мать и ближние бояре и слуги! Что им стоило заранее найти подходящего по возрасту и телосложению мальчишку и выдать за царевича.

– Так ведь они зарезать его должны, как же так, ведь невинный ребенок? – изумился Гарик.

– Нравы, Игорь, были такие, родных братьев резали и душили, что уж говорить о чужом ребенке. Наверняка какой-нибудь сиротка.

– Ладно, Машенька, все возражения по поводу кандидатуры снимаются, – подвел я итог прениям, – продолжаем заслушивать меморандум о намерениях.

На обсуждение этого монументального документа ушло несколько дней. Конечно, для обеспечения привычного нам комфорта проживания хотелось перебраться в ближнее прошлое. Но исследование Марии показывало, что эффективное воздействие на события новой истории требует затраты большого числа материальных ресурсов, при довольно низком проценте успеха. И наоборот – чем глубже погружение в пучину времен, тем легче изменять события. Для начала мы решили попробовать провести акции по удержанию на престолах перспективных самодержцев – Петра Третьего и Лжедмитрия Первого. Нас немного смущала легитимность власти последнего, поэтому Мишка с Гариком отправились в Углич, чтобы на месте разобраться в событиях 1591 года. А я с Машей остался в Москве и занялся подготовкой к «выходу».

Для начала мы прошлись с «глазками» по историческому центру города, просматривая места предстоящих «боев». Мы стали свидетелями торжественного въезда Лжедмитрия в Москву, венчания на царство в Успенском соборе Кремля, а затем убийства молодого царя. Надо сказать, что мне паренек понравился. Даже то, как достойно он принял смерть, многое говорило о характере. Да, за такого самодержца не грех было вступиться, тем более что его преемник – Василий Шуйский, был прямой противоположностью Дмитрию. Мерзкий оказался старикашка, с вечно бегающими глазками.

Ребята вернулись из командировки через четыре дня. За это время они, с «глазками» и лично присутствуя, успели исследовать отрезок от 1583 до 1591 года. Их данные наглядно доказывали – цесаревич выжил!

– Права оказалась Мария, подменили пацана! – говорил Горыныч, комментируя видеозаписи. – Где-то за неделю до убийства. Вот смотрите, начало мая– это Дмитрий, а вот на этих кадрах, пятнадцатого мая – двойник! Действительно очень похож, а издалека так и вообще не отличить! Всем посторонним было сообщено, что двенадцатого числа у царевича был приступ падучей. А вот пошла запись так называемого «несчастного случая»!

На экране было видно, как мальчик-двойник под присмотром сопровождающих возвращается из церкви. Затем экс-царица Марфа с братом отправились в трапезную обедать, а «царевич» с четырьмя мальчиками пошел во двор, поиграть в «ножички». Их сопровождали три няньки. Внезапно от ворот донесся какой-то звук, все присутствующие одновременно посмотрели в ту сторону. (Мишка прокомментировал это отвлечением внимания.) В этот момент одна из нянек, сурового вида дама лет сорока, извлекла из складок сарафана стилет и решительно вогнала его пацану в горло. Мальчишка судорожно схватился за рукоятку и упал. «У царевича приступ падучей!» – завизжала убийца. Присутствующие отступили на пару шагов. Самый старший из мальчиков, побежал в терем, сообщить о происшествии. Когда тело «царевича» перевернули, несчастный ребенок уже не ды­шал. Дальше начались странности – выскочившая Нагая, вместо того чтобы броситься к «сыну», схватила какой-то дрын и заехала по голове одной из нянек (но не убийце!). «Сука, это твой выблядок – Оська, зарезал Дмитрия!» – истошно вопила экс-царица.