Книга Проклятый горн - Алексей Пехов

— Ого! Ну это точно не получится. Я никогда не видел одинаковых кинжалов.

Эрик кивнул, соглашаясь со мной:

— Почему они разные?

— Так решает кузнец. Он сам знает, что лучше подойдет каждому из нас, и пока еще ни разу не ошибся.

Мальчик задумчиво хмыкнул, обдумал полученную информацию и поинтересовался:

— Он волшебник? Раз по капле крови может понять, что нужно стражу?

— Не знаю. Никогда не встречался. Раньше один из них жил в Прогансу, рядом с Братством, но после раскола Церковь вывезла его и спрятала. Говорят, они даже сомневались, стоит ли вручать нам кинжалы и дальше.

Эрик посмотрел на меня с сомнением, словно не верил в такую глупость.

— Но довольно быстро в Риапано поняли, что, если уничтожить наследие императора Константина, вокруг разведется такое количество темных душ, что с ними уже никто не справится.

— На истории нам говорили, что раньше кузнецы жили прямо в Братстве, рядом с Прогансу, и стражи с ними беседовали.

— Легенд очень много. Кто-то считает, что есть две семьи кузнецов, кто-то, что это одиночка, который передает свое мастерство следующему ученику. Но да, раньше, до раскола, кузнец был ближе к нам, чем теперь.

— Интересно, где он живет сейчас?

Я вспомнил серые стены монастыря и возвышающиеся над ними снежные пики.

— Не знаю, приятель. Да и так ли это важно?

Он потер шею:

— Ну, мне было бы любопытно посмотреть, как он кует такое интересное оружие. Быть может, когда-нибудь в Риапано поймут, что стражи не опасны, и позволят нам с ним общаться снова. Хотя в Ордене мне говорили, что больше такой ошибки не повторится. А правда, что порой кузнец ковал вторые кинжалы для тех, кто его очень просил? Он считал, что это облегчит стражам работу, а те, в свою очередь, просто собирали светлые души?

— Не знаю, — вновь ответил я. — Хотя мне думается, что это неправда.

— Почему?

— Потому, что тогда не было нужды во втором кинжале, так как Братство было единым и Ордена Праведности не существовало. А значит, не от кого было прятаться.

Он ухмыльнулся.

— Валяй, — подтолкнул я его. — Что смешного я сморозил?

— Ты ошибаешься.

— Так озвучь мою ошибку.

— На уроках истории этому не учат, но я думаю, что кинжалы стражей проверяли сами стражи. Другие в смысле. Чтобы первые собирали только темные души. Иначе как у Ордена появились такие знания?

— Хм… — пробормотал я, но Эрик уже забыл о разговоре, разглядывая Стрелу Совета — первый донжон крепости, который благодаря искусству лезербергских каменщиков уже ничуть не напоминал оборонительную башню и укрепление. Шершавые стены, так похожие на рыбью чешую, уходили вертикально вверх, затем закручивались на половину спирали и резко сужались, превращаясь в островерхую крышу.

Встреча должна была состояться на четвертом этаже, темном и мрачном, украшенном портретами магистров прошлого, старыми знаменами и чучелами иных существ. Эрика заинтересовал пожелтевший визаган верхом на огромном, поеденном молью кабане с коричневыми блестящими пуговицами вместо глаз.

— Ух ты! А это кто?

— Потом, — ответил я, положив ему руку на плечо и увлекая за собой.

Мы довольно сильно опаздывали.

— Этот мальчик голый!

— Этот мальчик, будь он жив, скушал бы тебя на завтрак, а из оставшихся костей сделал бы погремушку для своих детей.

— Визаган! — догадался он и все время оборачивался, пока мы спешили по полутемному коридору, который большую часть времени стоял всеми забытый и заброшенный. — Нам рассказывали о них на естествознании! Людвиг, а ты встречался с такими?

— Да. И даже одного спас.

— Ух ты! Но они же опасны!

— Не для меня.

— Ух ты! — вновь повторил он, но я не понял, к чему это относится больше, к моей уникальной личности или к лохматому ругару в линялой шкуре, стоящему на двух ногах в самом темном углу и тянущему когтистые лапы ко всякому проходящему рядом с ним.

Я потянул за бронзовое кольцо тяжелую дверь, верх и низ которой были украшены разноцветными стеклышками, и мы с Эриком вошли в небольшой круглый зал со сводчатым потолком, полом из тусклого малахита и высокими стреловидными окнами, полукругом занимавшими всю восточную стену.

Я кожей ощутил разлитое здесь напряжение. Трое стражей стояли возле низенького столика. Мириам, единственная присутствующая на встрече магистр, была холодна как лед, и на ее лице не отражалось никаких эмоций.

Высокий Йотан, каштанововолосый, заросший бородой точно медведь, сложив мощные руки на груди, смотрел на все происходящее словно со стороны. На его угрюмом лице читалось, что он хочет вышвырнуть законников в окно. И в довершение ко всему сбросить на них тяжеленный трон, находящийся в углу.

Похожий на утомленного трактирщика Иоганн, с серым лицом и редкой растительностью на голове, то и дело нервно облизывал губы. Было непонятно, чего он хочет больше — уйти отсюда как можно скорее или воткнуть свой кинжал в одного из представителей Ордена.

Законников оказалось двое. Женщина лет тридцати в дворянском платье, с бледной кожей и собранными в тугой пучок пепельными волосами. Ее можно было бы назвать красивой, если бы она не выглядела такой уставшей. Вторым гостем оказался мой старый знакомый, Клаудио Маркетте. Кроме этих двоих присутствовал еще один человек — в обычной одежде, с незапоминающимся круглым лицом.

С ним я тоже встречался несколько раз, но до сих пор не знал его имени и вообще ничего, кроме того что он являлся личным поверенным кардинала ди Травинно.

Мальчик, заметив гостей, замедлил шаг.

— Здравствуй, Эрик, — дружелюбно поздоровался законник. — Ты конечно же помнишь меня?

Он взял неправильный тон, слащаво-покровительственный, даже сюсюкающий, а я знал, что мальчишка терпеть этого не может.

— Помню, — мрачно ответил тот. — Герцог Удальна указал вам на дверь.

— Было такое. — Господин Маркетте ничем не показал, что его задели эти слова. — Этого человека ты тоже помнишь? Господин Рудольф был тогда у его светлости.

Эрик покосился на невозмутимого слугу Церкви. Кивнул. На этот раз дружелюбно. И мужчина ответил на приветствие улыбкой, хотя его глаза оставались такими же холодными и непроницаемыми.

— Кардинал ди Травинно прислал его, чтобы он был независимым наблюдателем во время нашей беседы.

Да. Чтобы ни мы, ни законники не сказали потом, что мальчика принуждали выбрать ту или иную сторону. Очень разумно.

— И госпожу Бладенхофт ты, конечно, знаешь.

— Она моя бывшая наставница. — Тепла в голосе Эрика не прибавилось, а подозрительность возросла, и он посмотрел на Мириам, ожидая объяснений.