Книга Рождественская история - Лора Брантуэйт

— Ну, ты же джентльмен. То есть рыцарь. И ты не можешь допустить, чтобы твоя возлюбленная таскала такие тяжести. Поэтому я поеду на лыжах, а ты понесешь свои и их.

— Отличная идея, — пробормотал Дитрих, но больше возражений и жалоб от него не поступало.

Когда они добрались до дома Принчеков, Алекс умудрился в одиночку устроить там переполох и суету. Ему, правда, помогла Лиз, экономка хозяев, которую они привезли с собой.

Кэтрин лежала на диване в гостиной (видимо, Алексу уже не хватило сил поднять ее наверх), бледная до синевы, но пыталась улыбаться, чтобы ободрить жениха.

— Держись… — Дитрих потрепал ее по волосам.

А он что, добрый? — подумала Патриция.

— Да все в порядке… Наверное. — Кэтрин смотрела на всех с извиняющимся выражением.

— Милая, я принес лед! — Глаза у Алекса были шальные от переживаний.

Он попробовал закатать штанину на ее левой ноге, но не получилось, и они вместе с Лиз, которая тут же ахала и охала, разрезали ткань. Патриция увидела, как распухла лодыжка Кэтрин, и ей стало не по себе.

— Потерпи, сейчас вернется Эрик, он посмотрит, если нужно, повезем тебя в больницу… — Алекс покрывал бледное лицо невесты торопливыми поцелуями.

Эрик действительно вернулся очень быстро, Патриция заметила на его лице выражение, которого прежде не видела. Или видела? Когда болела сама…

Но тут ведь совсем другое… Возлюбленная повредила ножку! Она щурилась от злости, глядя, с какой нежностью его пальцы скользят по ноге Кэтрин. Так не гладят чужого человека. Даже подругу. Это — больше.

— Не перелом, вывих. Потерпи, Кэтти, сейчас будет больно…

Кэтти?! Патриция не стала смотреть продолжение, ушла к себе. Ее всю колотило от ярости. Почему такая несправедливость?! За что он ее любит?! Почему ее все любят?! Чем она заслужила такое? Алекс носится вокруг нее, как сумасшедший. Эрик тоже… Скоро Дитрих начнет за ней ухлестывать!

Она мерила шагами комнату. За дверью послышался шум: наверное, Кэтрин переносили в спальню. Ладно-ладно… Патриция приоткрыла дверь, чтобы отследить момент, когда Кэтрин останется в комнате одна.

Ей пришлось ждать не дольше двадцати минут. Эрик и Алекс прошли мимо, обсуждая, стоит ли везти Кэтрин в больницу на рентген. Алекс хотел перестраховаться, Эрик возражал, что Кэтрин сейчас нужен покой, и он может гарантировать на девяносто восемь процентов, что перелома нет.

Патриция дождалась, пока под их ногами заскрипят ступеньки деревянной лестницы, и помчалась в комнату к Кэтрин. Стукнула два раза, не дожидаясь ответа, влетела вовнутрь.

— Пат? — Кэтрин удивленно подняла брови. Она лежала в постели, белая как полотно.

— Ну как ты тут? — В голосе Патриции не было ни грана сочувствия.

— Нормально, только неудобно, что всем столько хлопот доставила.

— Ага. Это хорошо. Значит, у тебя еще есть совесть. — Патриция села на стул, скрестив на груди руки.

— Что-то случилось? — Кэтрин часто-часто заморгала, словно не понимая, почему Патриция ведет себя так агрессивно.

— Что-то происходит, — поправила ее Патриция.

— Что?

— Тебе виднее, — процедила Патриция сквозь зубы.

— Я не понимаю, о чем ты, — нахмурилась Кэтрин.

— Мой брат к тебе очень хорошо относится, Кэтрин.

— Да, я знаю. — Она снова непонимающе моргнула.

— А как к нему относишься ты? — Патриция наклонилась вперед.

— Я люблю его…

— Хм. Интересно, а как бы отнесся Алекс к тому, что имеет место между тобой и Эриком? — Патриция еле сдерживалась. Но орать во все горло: «Хватит делать из меня идиотку, я все знаю, и мой брат об этом тоже узнает!» — было бы слишком неосмотрительно.

Кэтрин посмотрела на нее долгим взглядом, потом грустно как-то улыбнулась.

— Да нормально он к этому относится, Пат.

— Что?! Ты за кого меня принимаешь?! Алекс — нормально — относится — к — тому — что — ты — спишь — с — его — другом?! — Патриция выплевывала слова, как комки яда.

— Ты чего-то не понимаешь, Патриция. Я не сплю с Эриком. Между нами давно все закончилось. Осталось только хорошее отношение, дружба. Не знаю, что ты с чем спутала…

Теперь была очередь Патриции непонимающе хлопать ресницами.

— Мы были вместе почти два года, — продолжала Кэтрин. — И едва не поженились. Но… все ушло. Не стало ни влюбленности, ни секса. Наши отношения как мужчины и женщины закончились уже полтора года назад. И мы, к счастью, вовремя друг другу в этом признались.

— Я слышала, как ты рыдала у него на груди в сочельник, — отчеканила Патриция. Она еще не верила Кэтрин до конца, но та ни разу не запнулась, ни разу ее глаза не забегали. Патриция могла бы поклясться, что Кэтрин не лжет. Выходит, что…

— Да… — Кэтрин смущенно улыбнулась. — Знаешь, Эрик мой лучший друг. Меня никто так не понимает, как он. Он хорошо меня знает, я хорошо его знаю… Многие ведь именно такое взаимопонимание и принимают за любовь. Мне понадобилось много мужества, чтобы признаться себе: это не она. И отпустить Эрика. Я люблю Алекса. Только он не всегда меня понимает так, как Эрик. Твой брат классный, замечательный, я его обожаю, но… я не все ему могу рассказать.

— Если Эрик — самый близкий тебе человек на свете, тогда почему ты не с ним? Это какая-то логическая ошибка. — Патриция не усидела на месте, подошла к окну. У нее внутри разрасталась дрожь.

— Пат… Самым близким человеком может быть мама. Или папа. Или подруга. Есть вещи, которые любимому мужчине не расскажешь. По крайней мере, до определенного момента. Побоишься показаться капризной, или избалованной, или унылой занудой. Не захочешь напрягать своими проблемами, зная, что у него хватает собственных. Но я правда его люблю! Мне иногда становится страшно, я боюсь выходить замуж, скажу тебе честно. Вы… вы замечательные, но я еще стесняюсь и чувствую себя чужой среди вас. Прости, но Эрик — это тот человек, с которым я могу быть любой: скучной, грустной, дурашливой, откровенно глупой… И никому не станет от этого хуже. Ты ведь и сама поняла, какой он.

— М-да… — пробормотала Патриция. Ей хотелось исчезнуть. Провалиться под землю. Обдумать все…

— А ты… Пат, ты услышала тогда наш разговор и решила, что мы любовники? — прошептала Кэтрин, но Патриция услышала.

Неопределенно повела плечом. Потом заставила себя повернуться к Кэтрин и посмотреть ей в глаза, в последний раз задавая себе вопрос: а не лжет ли?

— Да.

— Па-а-ат… — простонала Кэтрин. — Ну почему ты молчала? Почему не спросила? И сказала только сейчас… боже… — Кэтрин заплакала.

— А что бы ты сделала на моем месте?!

— Пат, ты считала, что мы с Эриком предаем Алекса, и молчала… Тихо нас ненавидела?! — Кэтрин судорожно всхлипывала.