Книга Дневник памяти - Дениза Алистер

Я перевела глаза с мужа на бутылку шампанского, которая охлаждалась в ведерке со льдом около кровати. Мне показалось, что бутылка испускает волны тепла, наблюдая за нами, поскольку ее стеклянная кожа блестела от пота. Акбар вытер ее и выбил пробку — хлынули пенистые струи. Он быстро направил бутылку на мое обнаженное тело, а затем принялся слизывать нектар языком, как котенок — молоко с блюдца. Движения языка были сладкой пыткой, и мне пришлось повторять их за ним, словно я была его тенью. Мои стоны преследовали его, как эхо.

Остаток ночи Акбар вызывал во мне те сладкие ощущения, о существовании которых я и не подозревала. Я не оставалась в долгу, и он пережил самые восхитительные мгновения, которые способен познать человек. И только на рассвете мы наконец забылись благодатным сном, тесно прижавшись друг к другу.

На следующее утро мать Акбара увидела девственно-белые простыни и пришла в ярость. Она забормотала что-то нечленораздельное и бросилась на меня с кулаками, но мой любимый заслонил меня со словами:

— Шшш!.. Ты должна избить своего сына, а не ее. Это я не стал ждать свадьбы, хотя она противилась, как могла… Ты же знаешь, какие мы, мужчины. Вы, женщины, ведь недаром называете нас животными.

Мать Акбара с нескрываемым разочарованием закрыла рот. Ее глаза наполнились страхом, что этот разговор могли подслушать. Акбар отвернулся от нее с победной улыбкой и обнял меня, показывая, что не даст в обиду.

Как смешно, подумала я, как раз тогда, когда я начала чувствовать себя достаточно сильной, нашелся человек, который хочет защитить меня. Но в душе я понимала, что нет ничего прекраснее этого ощущения. Ведь люди созданы для того, чтобы нуждаться друг в друге, защищать друг друга. Чанно часто говорила, что желание заботиться о любимом соединяет людей сильнее всего на свете.

За завтраком все смотрели на нас с Акбаром совсем другими глазами, будто мы вступили в ряды полноценных людей. Мы слились с ними в одно целое, и теперь наши мысли, а вместе с ними и наши жизни должны измениться.

30

Возвращаясь в Канаду, я поняла, что сердце мое осталось в Индии вместе с моим сокровищем. В моей душе зияла кровоточащая рана, требующая поторопиться с оформлением документов, чтобы Акбар переехал в Канаду как можно скорее.

В аэропорту я вышла из тех же дверей, откуда много месяцев назад появился Акбар. Единственное чувство, которое испытывала я на этот раз, — это чувство боли, ставшей еще сильнее, чем во время полета.

Четыре месяца, три дня, восемь часов и девятнадцать минут ушли у меня на то, чтобы завершить оформление поручительства. Вот и настала минута звонить любимому и делиться с ним радостными новостями. Я знала, что сообщение о скором переезде обязательно выведет его из депрессии, от которой он страдал, судя по резко уменьшившемуся количеству писем.

Дрожащими от волнения руками я набрала несколько цифр и приготовилась услышать голос Акбара. Мое сердце почти остановилось, когда в трубке раздались длинные гудки. Один, второй, третий… И вдруг совершенно неожиданно ответил незнакомый женский голос. Вот когда сердце у меня точно остановилось, горло сразу же свело судорогой. Я не могла произнести ни слова.

— Кто это?! — воскликнула женщина на другом конце провода и принялась ждать ответа.

Я молчала. А затем, положив трубку на рычаг, горько заплакала. В голове у меня царила полная неразбериха. Сами понимаете, когда чего-то не знаешь наверняка, всегда подозреваешь самое худшее. Уж не нашел ли он какую-нибудь женщину? Или еще хуже: у него всегда была женщина и он просто использовал меня, чтобы переселиться в Канаду? Нет, я не могла себе позволить думать об этом.

Через две недели Акбар позвонил сам.

— Не могу поверить! Мне прислали бумаги! — выпалил он, даже не поздоровавшись и не узнав, как у меня дела.

Мое сердце вновь оцепенело. Это оцепенение регулярно возвращалось ко мне в последнее время. Я не могла даже объяснить, что со мной происходит. Мое молчание не вызвало у Акбара подозрений, лишь заставило заговорить громче. Он заявил, что с нетерпением ждет встречи и предвкушает те чудесные ласки, которыми сведет меня с ума. Я смогла только выдавить одно слово:

— Конечно.

И тут мой муж поведал мне о таинственной леди. Звали ее Лора, она была медицинской сестрой, которую он нанял помочь ему избавиться от пристрастия к алкоголю еще до того, как мы с ним воссоединились. Наверное, за долгие годы разлуки Акбар так тосковал по мне, что все больше и больше времени стал проводить с виноградом, символизирующим нашу любовь. Сначала спиртное помогало ему возродить то чувство опьянения, которое он испытывал всякий раз во время встреч со мной. Но затем это опьянение стало забирать у него все больше и больше сил и заменять их депрессией и пустотой. Лора якобы была ангелом, который помог ему побороть эту страшную зависимость. Мне оставалось лишь надеяться, что она использовала традиционные методы медицины, лишенные тех небесных услад, которые, как известно, приносят с собой ангелы. Но мое сердце подсказывало, что только время поможет ответить на этот вопрос.

Прошли еще две недели, и в том же аэропорту, у той же стойки можно было наблюдать те же самые эмоции и крепкие объятия, которые способен разорвать только трактор.

Я смотрела в глаза Акбару и поверила, что появление Лоры в жизни моего мужа, потребность в ней и память о ней действительно принадлежат прошлому. Наконец Акбар стал моим.

Мы поехали домой, в крошечную родительскую квартиру с тремя спальнями. С Акбаром дело обстояло гораздо проще, чем когда-то с Ази, Доуиндером и их сыном, которые, слава Богу, уже обзавелись своим собственным жилищем.

Поскольку брат отказался уступить нам свою комнату, родители решили поменять свою спальню на мою комнатушку. Я изо всех сил пыталась отговорить их от этого, но только напрасно потратила силы. Они пропускали мои слова мимо ушей. Мама и папа просто не могли поступить иначе. Ведь согласно их воспитанию гость должен получать все самое лучшее, особенно если этот гость — мужчина.

Однако по приезде Акбара с переменой комнат пришлось подождать: ведь он с ног валился от усталости. Конечно, мы могли вынести вещи заранее, но тогда мои родители лишили бы себя удовольствия прилюдного великого жертвоприношения, которое позволяло гостю осознать, насколько ему рады, но в то же время — насколько он виноват в доставленных семье хлопотах.

Получилось так, что ночью, которую могли бы переполнять страсть и желание, муж отсыпался после долгого перелета. Я решила не расстраиваться. Прождав столько времени, можно было потерпеть еще одну ночь. Ведь впереди у нас была целая жизнь.

Обмениваться комнатами оказалось увлекательным занятием. Я имею в виду освобождение встроенного шкафа от родительских вещей, который тут же заполнялся нашими. И вдруг, будто ниоткуда, из кармана воскресного папиного костюма выпала длинная упаковка презервативов. Я пришла в ужас. Вернее, я почувствовала не ужас, а недоумение. Не то чтобы я сомневалась, что родители способны наслаждаться физической близостью, но мне почему-то всегда казалось, что они только дважды в жизни занимались сексом — когда были зачаты мы с братом. Закрыв глаза, я представляла, как они крепко зажмуриваются, затыкают носы и отворачивают лица, будто им предстоит выпить необычайно горькое лекарство. Я была твердо уверена, что они старались покончить с сексом как можно быстрее, без лишних эмоций. Интересно, до какого возраста физическая близость приносит удовольствие. Одного взгляда на Акбара было достаточно, чтобы понять, что мы будем заниматься любовью до глубокой старости. Я проглотила возмущенное восклицание и добродушно рассмеялась.