Книга Все к лучшему - Ронда Грей

— Знаю, ты меня не звал, Дэйв, — улыбаясь, ответила дама, — но я подумала, что в такой важный день тебе наверняка потребуется поддержка семьи. Может быть, ты решил, что я буду огорчена? Или не пойму, что так скоро после…

Айрис не поняла, что помешало Грейс закончить фразу — жесткое выражение лица Дэвида или ее собственная тактичность. Она увидела лишь то, что гостья взяла себя в руки и уже другим тоном продолжила:

— Я рада за тебя, поздравляю! — она смерила взглядом расплывшуюся фигуру новобрачной. — При таких обстоятельствах…

— Это никого не касается. — Ответ Стронга прозвучал резко, как выстрел из ружья. Но почему? — недоумевала Айрис. Не из-за того ли, что необходимость выполнить долг заставила его так быстро забыть Мейбл?

— Конечно нет.

Грейс рассмеялась низким, грудным смехом, и Айрис уловила опасность, исходившую от этой женщины. Брюнетка обладала особой притягательностью, устоять перед которой не смог бы ни один мужчина. И когда она, поднявшись на цыпочки, слегка коснулась губами щеки Дэвида, Айрис ощутила острый укол ревности.

— Ведь вы не против, правда? — карие глаза красавицы смотрели на Айрис вызывающе, но в их прозрачной глубине скрывались одиночество и пустота.

— Конечно нет.

Так почему же внутри у нее все кипело? Из-за того, что эта Грейс Лоусон была поразительно красива… и стройна, в отличие от нее самой? Айрис гадала, что именно мог сказать ей Дэвид о столь быстром бракосочетании и ребенке, и была рада отвлечься от невеселых мыслей, когда к ним подошел Эрвин и церемонно спросил, можно ли ему поцеловать новобрачную.

Вопрос был обращен к Дэвиду, и его шутливое «этого достаточно, Эрвин», после того как друг поцеловал Айрис в щечку, прозвучало слишком по-хозяйски. У нее сжалось сердце при мысли о том, как легко он играл роль одуревшего от счастья супруга.

Придержав ее за плечи, Эрвин тихо сказал:

— Сделайте его счастливым, Айрис. Пожалуйста…

Она нахмурилась, уловив в голосе мужчины неподдельно глубокое чувство. Но тут подошли Элспет и Хэтти с последними поздравлениями и напутствиями, и у нее все вылетело из головы. Все, кроме Дэвида, который о чем-то доверительно беседовал с Грейс до тех пор, пока машина, украшенная цветами, не увезла молодоженов домой.

Медовый месяц — блаженные, праздные и солнечные дни — они провели на Багамских островах, далеко от унылого и холодного бостонского ноября. Айрис едва не забыла, что их брак был вынужденным. Потому что Дэвид оказался не только пылким любовником, но и большим шутником.

— Мы же вчера натанцевались до упаду! — взмолилась женщина однажды утром, когда он стал тащить ее на пляж. — Лучше поваляемся в постели.

— Не жадничай. Я отложил самое интересное на то время, когда ты разрешишься от бремени. Во всяком случае, у нас впереди столько дней и ночей!

Его слова пробудили в Айрис яркие воспоминания о часах, наполненных страстью, когда она умирала и вновь воскресала в его объятиях, как это было в самом начале.

— Ну что, ты собираешься вставать? Или мне придется…

— Хорошо, хорошо! — распознав намерение Дэвида подвергнуть ее пятки немилосердной щекотке, Айрис с визгом вскочила с постели. — Ты ни на минуту не оставляешь меня в покое! — пожаловалась она, не в силах удержаться от смеха.

Дэвид подошел к ней, едва успевшей накинуть на себя халат, и одним движением сгреб в охапку.

— И не оставлю. — Угроза звучала очень эротично, и в тот же момент супруг завладел ртом Айрис. Ее захлестнула горячая волна желания. Этот порыв сдерживало только одно: уверенность в том, что его страсть подогревалась лишь обычной потребностью здорового мужчины, в то время как ее — любовью. — А теперь иди и надень купальник, иначе мы снова окажемся в постели. Я не возражаю, но вам, миссис Стронг, необходимы и другие физические упражнения!

Они купались, ужинали при свечах, рука об руку бродили по залитому лунным светом песчаному пляжу и, кажется, были счастливы, хотя жили вместе лишь по воле случая. Каждый их поступок был прелюдией только к одному любовному действию, которое не требовало от них ни притворства, ни показных эмоций. Так считала Айрис, чувствовавшая, как желание будоражит ей кровь при одной мысли об их потрясающей совместимости в постели.

Молодожены вернулись в декабре, и не успела Айрис опомниться, как наступило Рождество. На праздники, которые, к ее огромной радости, они проводили в Гринвуде, приехала мать. По настоянию мужа Айрис отказалась от своей бостонской квартиры, и то, что они жили в доме, который раньше принадлежал Мейбл, не способствовало счастью молодых. Впрочем, Айрис никогда об этом не говорила. А в загородном коттедже ничто не напоминало ей о тех, наверно, счастливых временах, когда Дэвид жил с Мейбл и можно было не думать, что она вторглась во владения другой женщины. Поэтому Рождество получилось очень веселым — тем более что Элспет гостила у них почти до Нового года.

— Не дожидайся меня и ложись, в доме ничего не делай, — строго наказал Дэвид в тот вечер, когда собрался отвозить тещу в Бостон. Как только он пошел прогревать двигатель, мать состроила уморительную гримасу.

— Он ведь командует тобой, правда? — этот комментарий следовало расценивать как свидетельство громадного уважения к свежеиспеченному зятю.

— Пытается, — сморщила носик Айрис. — Но у него не всегда выходит.

— Вот что, ты должна его слушаться… — Мать шутливо погрозила пальцем. — Особенно в том, что касается твоего здоровья. Прежде всего, он старше тебя и намного опытней. Я очень довольна, что ты остановила свой выбор на нем, а не вышла замуж за парня твоих лет. Сразу видно, что ты ему очень дорога: ведь он так внимателен к тебе, заботлив…

Только потому, что беспокоится о ребенке, молча вздохнула Айрис. Она вовсе не хотела, чтобы мать догадалась, что их брак совсем не таков, каким кажется со стороны. Кроме того, Элспет Милфорд была женщиной другой эпохи и свято верила, что слово мужчины — закон. По всей вероятности, именно эта вера и привела к тому, что отец так помыкал ею, думала Айрис, укрепляясь в своей решимости ни в коем случае не заискивать перед мужчинами.

Тем не менее, когда мать с Дэвидом уехали, ей стало недоставать мужа. Она включила дополнительное отопление, так как ночи становились все холоднее, и уселась перед телевизором.

Игнорируя наказ мужа, Айрис решила дождаться его возвращения. Наполовину из упрямства, как призналась она себе. Из-за того, что сказала мать. Хотя, конечно, были и другие более глубокие причины сидеть и ждать, когда он, целый и невредимый, появится дома. Но позже, пришивая тесемки к пинеткам, связанным матерью во время праздников, Айрис почувствовала, что засыпает. Только тогда она и последовала наставлению Дэвида, отправившись спать.

Однако, оказавшись в постели, она обнаружила, что не может уснуть. Казалось, ребенок внутри нее готовился к карьере футболиста и без устали колотил ножками. Впрочем, так бывало почти всегда, стоило ей улечься.