Книга Они ведь едят щенков, правда? - Кристофер Тейлор Бакли

— Что ты хочешь сказать?

— Я с четырех лет мечтала выступить на соревнованиях международного уровня! И я не позволю, чтобы ты помешал моей мечте осуществиться. Уолтер! Я с тобой говорю, Уолтер! Уолтер?

Жук мысленно выключился и погрузился в самые неприятные грезы. Год спустя. Они — в клубе. Все поздравляют Минди — и Бринкерхоффа — с тем, что они «завоевали золото». Увидел он и самого себя — в качестве наблюдателя, Безденежного Мужа-Который-Тут-Ни-При-Чем. Люди перешептываются, тычут пальцами. Бросают косые понимающие взгляды: Ну, не чудесно ли, что Минди с Гарри так подружились?

В тот вечер он принял двойную против обычной дозу «Аддеролла» и как следует поднажал на десятую главу. Посреди отчаянной перестрелки Турка с людьми полковника Цзуна Жук вдруг снял руки с клавиатуры. Сегодня он впервые сам оборвал разговор с Минди. Он задумался: прогресс ли это?

Глава 11

Интересно, мы уже перешли на Темную сторону?

Будучи председателем Американо-китайского соподчиненного совета, Винни Чан пользовалась значительным влиянием в столице. Она де-факто была главным неправительственным представителем Китая в США.

Цель миссии Совета была обозначена просто: «Способствовать торговле, взаимопониманию и гармоничным отношениям между Китайской Народной Республикой и Соединенными Штатами Америки». (Перевести это можно так: мы вас, американцев, держим под башмаком, но давайте делать вид, будто мы друзья.)

Нельзя сказать, что Винни не навлекала на себя критики. Сторонники жесткого антикитайского политического курса считали ее всего-навсего высокопоставленной пешкой и давали ей разные неприятные прозвища, вроде «пекинской болонки». Но даже они, пускай неохотно, соглашались с тем, что она чрезвычайно обаятельная дама, обладающая приятными и живыми манерами. На большинстве фотоснимков она появлялась рядом с мужчинами — такими, как Президент США, министр торговли или какой-нибудь важный сенатор; и эти мужчины почти всегда улыбались, смеялись или показывали всем своим видом, что они совсем не прочь уделить общению с ней часть своего личного досуга.

Винни была заметной фигурой в вашингтонском светском кругу. Соподчиненный совет щедро жертвовал в пользу местных видных учреждений: Центра имени Кеннеди, Вашингтонской Национальной оперы, Шекспировского театра и библиотеки Фольджера, больниц, музеев, а также всяких модных наваждений. Ее резиденция в «престижном» (т. е. дорогом) районе Калорамы становилась местом роскошных вечеринок, где собирались разные «шишки» и знаменитости. Однажды «Вашингтон лайф» поместил на обложку фотографию Винни — в великолепном, изысканном и нежном платье «чонсам» из красного шелка, сопроводив ее очевидным, но не таким уж неточным заголовком: «Китайская куколка».

Важной частью ее работы — помимо налаживания гармоничных отношений и взаимопонимания между двумя странами — были выступления по телевидению и по радио, а также сочинение публицистических статей для газет, где доходчиво разъяснялись и оправдывались очередные наглые действия или случаи произвола со стороны Пекина (будь то бряцание оружием в Тайване или скандал, когда в китайских мусорных контейнерах обнаружили чудовищное количество новорожденных девочек). Когда на нее нападали, рыча и лая, бойцовые псы из числа «правых», она отвечала им столь легкими, грациозными выпадами, что их бешенство выглядело несуразным или бессмысленным. Винни олицетворяла китайскую мудрость: «Если не в твоих силах сделать так, чтобы птицы не гадили тебе на голову, то не позволяй им вить гнезда у тебя в волосах — это вполне в твоих силах».

Винни болтала с гримершей, когда в дверях появилась Энджел.

Молодая практикантка, сопровождавшая Энджел, осознала свой промах, но было уже поздно. Зеркало уже покрылось коркой льда. Обе женщины сидели в антарктическом безмолвии, пока гримерши заканчивали колдовать над ними с поспешностью санитаров «скорой помощи», прибывших к месту катастрофы.

— Энджел Темплтон, добро пожаловать, — произнес ведущий телешоу «Бомбовый удар» Крис Мэтьюз. — В последнее время вы выступали с довольно жесткими обвинениями. Но есть ли у вас какие-нибудь реальные, достоверные доказательства того, что Китай действительно пытался отравить Далай-ламу?

Энджел покачала головой.

— Я бы очень хотела, Крис, чтобы у меня их не было. Но скоро эти доказательства предстанут перед всеми. Вот увидите. Тем временем мы в Институте постоянных конфликтов денно и нощно молимся о выздоровлении Его Святейшества. Но одновременно мы направляем в Казначейство США официальную просьбу о немедленном предоставлении Далай-ламе охраны со стороны секретной службы. У нас имеется информация о том, что Пекин собирается повторить попытку покушения. Они хотят во что бы то ни стало заставить замолчать этого доброго человека.

— Винни Чан, председатель Американо-китайского соподчиненного совета. Благодарю вас, что согласились принять участие в передаче «Бомбовый удар». Но, прежде чем вступить в диалог, позвольте задать вам один вопрос. Вы действительно шпионка? Недавно «Нэшнл ревью» назвал вас главным тайным агентом Китая. Скажите: это правда?

Винни просияла.

— Ну что я могу на это ответить, Крис? Если я действительно шпионка, то, наверное, очень плохая, — раз все называют меня шпионкой.

— Понятно. Ну, так что вы ответите на обвинения мисс Темплтон, которая утверждает, что ваши предполагаемые пекинские хозяева, ваши боссы, — тут он рассмеялся, — пытаются убить Далай-ламу? Что вы на это все скажете?

Винни рассмеялась.

— Даже не знаю, что ответить, Крис. Скажу по правде, мне кажется, что мисс Темплтон — явно человек очень умный — пытается воспользоваться этим нелепым предлогом, чтобы лишний раз получить финансирование для своего института, который — как гласит его название — занимается раздуванием конфликтов по всему миру. По сравнению с ней покойный сенатор Джозеф Маккарти начинает казаться просто Малышкой Бо-Бип[29].

Энджел фыркнула. Схватка началась.

— Знаете, Крис, — сказала Энджел. — Это уж чересчур — выслушивать такое от человека, который зарабатывает на жизнь, рекламируя тоталитарный режим, который, помимо прочего, казнит по пятнадцать тысяч людей в год и швыряет в тюрьмы тысячи других за такие тяжкие преступления, как, например, жалоба на плохую уборку мусора.

— Интересно, что же вы на самом деле думаете о Китае? — рассмеялся Крис. — Ладно. Однако, справедливости ради, ответьте на мой вопрос. Вы говорите, что у вас есть доказательства. Где же они? И зачем Китаю покушаться на жизнь человека, которому — сколько? — семьдесят шесть лет? Ну, сколько еще ему остается?

— Крис, здесь нужно понимать, что такое тоталитарное мышление, — ответила Энджел с таким видом, будто вела семинар по этой теме. — Понимать психологию — если угодно, — патологию зла. Зло не выносит критики. И речь тут идет не о стратегии. Речь идет о мести. И, разумеется, Китай ждет не дождется, когда же можно будет посадить собственного марионеточного Далай-ламу, — а для этого нынешний должен уйти со сцены.