Книга Чудеса случаются - Жанна Аллан

— Как затащить тебя в постель.

— Неужели ты считаешь, что таким образом заставишь меня забыть о том, что сделал?

Джейк вздохнул и усилием воли притушил огонь желания, снедавший его. Конечно, он мог бы повалить ее на кровать, и через пять минут она забыла бы обо всем на свете. Мог бы, но не станет. Он знал, что Гвен не простит ему этого. Да и он сам не простит себе. Когда они займутся любовью, это будет их обоюдное желание. Терпение и еще раз терпение, приказал себе Джейк.

— Может, я смогу ответить на твой вопрос, если ты поточнее объяснишь мне, в чем все-таки ты меня обвиняешь?

— Мэриан. — Гвен схватила с полки толстую тетрадь и бросила на кровать. — Здесь все написано.

Джек наклонился и взял тетрадь. На титульном листе стояла дата: «1918 — 1923 гг.». Джейк повертел увесистый том в руках.

— Мэриан вела дневник? — Джейк помнил:

Мэриан считала, что чтение и письмо портят женскую внешность.

— Не Мэриан, а ее невестка Эйприл, мать Берта. Прочти там, где закладка.

Джейк послушно открыл тетрадь на заложенной странице. Красивым почерком была выведена дата: «12 мая 1921 года». Джейк начал читать вслух:

«Этим утром мы похоронили Папашу Уинтропа. Внешние приличия требуют от меня скорби, но внутри я ликую. Его больше нет! Не представляю, как у такого злого, мерзкого человека мог родиться такой добрый и нежный сын, как мой дорогой муж Джеймс. Я поклялась себе, что Джеймс никогда не узнает, какой грязной скотиной был его отец, как он грубо домогался меня с первого дня жизни в этом доме».

Да, Уинтроп ничуть не изменился, подумал Джейк.

«Мэриан хоть и играет на публике роль безутешной вдовы, ничуть не жалеет о его смерти. Я знаю, как долго она оплакивала своего первого мужа, Лютера, чье имя Папаша У, запретил даже упоминать. Но Мэриан очень часто вспоминает о нем, я знаю».

— Читай дальше, — раздался голос Гвен. — Сейчас начинается самое интересное.

«Однажды я спросила Мэриан, почему она вышла замуж за Папашу У. Я ожидала, что она рассердится, но Мэриан рассказала мне интересную историю. Она сказала, что этого не произошло бы, если бы был жив брат Лютера. Она бы обязательно вышла замуж за него, но, поскольку Джейкоба Стоунера подстрелили во время вооруженного нападения на банк, ей пришлось выйти за Папашу У. Кто-то же должен был заботиться о ней и о ранчо. Если бы с моим дорогим Джеймсом что-нибудь случилось (не дай Бог!), я бы скорее предпочла стать школьной учительницей или уйти в монастырь, чем связать себя с таким негодяем, каким был Папаша У. Ни одно ранчо на свете не стоит такой жертвы, хотя Мэриан придерживается другого мнения».

Джейк захлопнул тетрадь.

— Согласен с девчонкой. Ни одно ранчо не стоит того, чтобы связать свою жизнь со старым козлом Гордоном.

— Тогда какая же разница между мной и Мэриан? При этом ты в течение недели настойчиво убеждал меня выйти за тебя.

Джейк открыл рот, но от возмущения не сразу нашелся, что сказать.

— Сравнивать тебя и Мэриан — это все равно, что… Я хотел сказать, что Мэриан была мыльным пузырем. С тобой же мужчина смело может идти в огонь и в воду. Ты — настоящая. Гвен, неужели ты все еще считаешь, что я женился на тебе, чтобы наложить лапу на ранчо?

— А что я должна думать? Я была уверена, что мое право на ранчо висит на волоске, и ты убедил меня принять твою помощь, твою, можно сказать, благородную жертву. На самом деле ты и твои родственнички знали, что это у вас нет прав на него, а мое право неоспоримо. Мэриан унаследовала ранчо после смерти Лютера, а потом его унаследовал Джеймс, ее сын и отец Берта. Оказывается, что мое право на наследование ранчо абсолютно законное. Ты знал это, поэтому и женился на мне. Ты еще хуже, чем Гордон Пиз, хуже, чем гремучая змея. Ты очень больно ужалил меня, Джейк Гремучка, но я выживу. Завтра утром я начну процедуру аннулирования нашего брака. — С этими словами Гвен отвернулась.

Если бы она бросила ему в лицо комок грязи, Джейк разозлился бы меньше.

— Не смей сравнивать меня с Гордоном Пизом, — свистящим от ярости голосом произнес он. Гвен резко обернулась, лицо ее пылало от ярости.

— Да, ты прав. Я должна была сравнить тебя с Гордоном Уинтропом. Он тоже женился из-за ранчо.

Нет, она таки умудрилась разозлить его еще больше.

— Если бы я был Гордоном Уинтропом, — процедил он сквозь зубы, — ты бы давно уже лежала на спине с задранным подолом и раздвинутыми ногами. И вопрос об аннулировании брака отпал бы сам по себе.

Кровь отлила от лица Гвен, оно стало белее мела.

— Ты мне угрожаешь?

— Лапуля, — протянул он, — когда мы наконец займемся любовью, ты будешь хотеть этого так же, как и я.

— Никогда я этого не захочу!

Джейк нарочито пристальным взглядом уставился на ложбинку, которую бесстыдно открывал ее наряд. Гвен не заметила, как ее дыхание тут же участилось, но почувствовала, как соски, помимо ее желания, твердеют и острыми пиками выступают под зеленым шелком. Насладившись зрелищем, Джейк перевел взгляд на ее пылающее лицо.

— Лгунья.

— Это ты лжец. Притворялся, что тебя не интересует ранчо!

Несмотря на бушующую в нем ярость, Джейк залюбовался Гвен.

— Да, я не говорил тебе всей правды, но я никогда не лгал тебе, — произнес он ровным голосом. — Да, я узнал Мэриан на портрете. Я видел этот портрет раньше. Тогда ее звали Мэриан Олсон. И я не знал, за кого она вышла замуж.

— А почему в музее ты притворился, что никогда не слышал этого имени? Джейк заколебался.

— Мой отчим всегда говорил, что Джейкоб Стоунер был плохим человеком. — Голос Джейка дрогнул. — Впрочем, это неважно. Поверь мне: я здесь не для того, чтобы лишить тебя ранчо. Я говорил тебе с самого начала: я здесь, чтобы помочь тебе. А как только это случится, я исчезну.

— Мне не нужна твоя помощь. Можешь исчезать хоть сию минуту.

Даже в этот момент тело Гвен оставалось соблазнительным в своей женственности. Джейк усмехнулся — Майклсу придется подождать. Джейк уже понял, что его миссия заключалась не только в ранчо, он должен сделать что-то еще, а это значит, что у него есть время. Интересно, что же уготовил ему Майкле?

— Я не могу исчезнуть сейчас, — сказал он Гвен. — Не тебе решать, когда я должен уехать. — И прежде чем Гвен взорвалась от негодования, добавил:

— И не мне.

— Тогда кому?

— Кто знает? — Джейк улыбнулся. — Знаешь, лапуля, ты — единственная женщина, которая остается сексуальной, даже когда открывает и закрывает рот, как рыба.

Судя по тому, что Гвен не отреагировала на его замечание, она о чем-то размышляла. Интересно, что она задумала на этот раз.