Книга Том, Дик и Дебби Харри - Джессика Адамс

Кто-то ей рассказывал, что в завещании нужно указать, что выбираешь — погребение или кремацию. Бронте давно для себя решила, что кремация лучше.

По крайней мере, можно пепел по ветру развеять — на комптоновских пастбищах, где она провела столько счастливых минут с Ангелом и Микки, а в старые добрые времена и с Ричардом.

Правда, с родителями может загвоздка выйти. Вдруг захотят захоронить часть ее праха в своей мельбурнской церкви. Впрочем, ее родители не отличались особой религиозностью. Она представила, как урна с ее прахом красуется на каминной полке, между семейными фотографиями, и поморщилась.

А что, если в завещании какую-нибудь каверзу подстроить? В книгах Агаты Кристи это было обычным делом. Вот бы устроить, чтобы пункт о деньгах на содержание Микки входил в силу лишь при условии, что Сара к лошади и близко не подойдет!

Вздохнув, Бронте села на кровати, потом встала и порылась в гардеробе. Нашла небольшой обогреватель и старый презерватив, забытый предыдущим постояльцем. Она взглянула на дату — «сентябрь 98 г.». Примерно тогда же она в последний раз занималась сексом. Как обидно умирать, когда секс — не более чем далекое воспоминание. И как обидно сознавать, что ее последним любовником был мужчина с крошечными ножками и парафиновой лампой. К тому же они были настолько друг другу безразличны, что ему бы и в голову не пришло явиться на ее похороны. Бронте плюхнулась на кровать и принялась перебирать в голове всех, кто не поленится прийти.

Конечно, Ричард — тут и говорить не о чем. Родители, сестра, все ее племянницы и двоюродные братья, хотя бывший муж сестры вряд ли осчастливит ее похороны своим присутствием — до сих пор не может ей простить, что она вечно обыгрывала его в «Монополию». Родители Ричарда, Гарри и Анни с Томом тоже наверняка придут. Интересно, а Сару Ричард приведет? Или оставит дома, чтобы без помех оплакать безвременную кончину бывшей супруги, как и полагается приличному вдовцу?

К своему стыду, она почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. О нет, только не это, еще не хватало себя жалеть!

Капли дождя нудно барабанили по листьям плюща. Бронте порылась в сумке в поисках блокнота. Там же она откопала ручку и теперь задумчиво ее посасывала, составляя опись имущества. Может, и стоит завещанием заняться, раз уж все равно от этих мыслей никуда не деться.

Сколько у нее там денег осталось? Даже по счетам расплатиться не хватит. А еще закладная, да за кабельное телевидение за два месяца не уплачено.

«Имущество», — решительно вывела она, отмахиваясь от этих досадных мелочей. Но вдруг сообразила, что, кроме микроволновки и льняной рубашки от «Эспри», ничего не лезет в голову. «Лоре, — записала она, — журнал «Хочу в Европу» 1998 года выпуска». Эта дурочка вечно об отпуске мечтает. Подумав, Бронте приписала горелку для ароматерапии — Лора любит всякие экстравагантные штучки.

Неплохо для начала. Дальше что? Квартира ее была забита всяким хламом вроде заезженных пластинок группы «Претендерз»[20], занавесок для душа и ширпотребных кресел, на которые вряд ли кто-нибудь станет претендовать.

Но завещание нужно непременно — иначе, кажется, все имущество покойного отходит государству. Она представила премьер — министра Австралии крутящимся в ее кресле под музыку «Претендерз» и решила, что лучше уж пожертвует все барахло Обществу Сан — Винсент де Пол. Или Гарри — он все равно там все скупает, так что это почти одно и то же. По крайней мере, кресла ему точно можно завещать. А вот «Хочу в Европу» она ему не отдаст — он все равно никуда из своей норы не вылезает.

Над Комптоном грохотал гром, а Бронте, подложив подушку под спину, увлеченно строчила в блокноте. Как ни странно, от этого занятия ей полегчало.

Забавно представлять, как порадует кого-то ее чайник «Алесси»[21]. Но не включить кого-то в завещание было еще приятнее. Особенно если у человека имелись все основания рассчитывать на долю наследства.

К рассвету дождь прекратился, но Бронте продолжала писать.

Неужели этого достаточно? — подумала вдруг она. Деньги, имущество — это замечательно, но не мешало бы перед смертью сказать последнее слово.

А главное, как распорядиться оставшимся временем?

Покусывая губы от этих новых тревог, она перекатилась на живот. Тело совершенно затекло, а теперь еще и голова разболелась. Бронте встала и налила воды из-под крана. Три мотылька, всю ночь кружившие вокруг лампочки, валялись на полу.

Она взглянула на себя в зеркало и решила, что выглядит не на сорок, а на все пятьдесят. В ее годы не спать всю ночь — непозволительное легкомыслие. Она заметила, что изучает свое лицо, словно пытается разглядеть под ним череп. Интересно, какой из нее выйдет труп? Ее передернуло, и она потрясла затекшей ногой.

Лишь выключив свет в ванной и гостиной, Бронте заметила у кровати Ангела. Похоже, лошадь торчала здесь все это время, брюзгливо подумала Бронте.

— Ах это ты? Привет.

Бронте завизжала, опрокинула стакан с водой и выскочила из комнаты.

Глава двенадцатая

Несколько недель спустя, в день открытия ежегодной Комптоновской выставки, дождь опять лил как из ведра. Стоя по колено в грязи у главного входа, Гарри разочарованно изучал объявление об отмене средневекового рыцарского турнира.

— Доспехи, наверное, заржавели, — предположила Пиппин, надевая кепи задом наперед.

— Как же! Можешь себе представить, чтобы доблестный турнир Генри Пятого отменили из-за какого-то дерьмового дождя? Я не могу.

— Я взяла программку. — Пиппин помахала листком перед его носом, пытаясь хоть как-то подбодрить.

Гарри выхватил у нее программку, но, как ни странно, про «Барабанные палочки «Блонди»» не нашел ни слова, хотя выступление было намечено на четыре часа, сразу после парада-алле.

— Как-то не верится, что конкурс на лучший дверной упор, «материал по выбору», привлекательнее живой музыки. Но если послушать урода, который это напечатал, — Гарри ткнул пальцем в текст, — так важнее дверного упора вообще ничего нет. Еще и шрифтик изящный подобрал!

Пиппин отобрала у него программку.

— Да, что-то нас не видно. — Она перелистала страницы и изобразила на лице сочувствие. — Ой, смотри, двадцать пять баксов за лучший чехол для вешалки участникам не младше шестидесяти пяти!

— Да я за выступление меньше получаю, — вздохнул Гарри. — Пойдем, надо аппаратуру установить. Хочу поскорее с этим разделаться.

Гарри знал, что всем великим группам пришлось пройти через мытарства — как пел некогда Бон Скотт из «AC/DC»[22], «долог путь в магазин, когда хочешь пожрать». Хотя в глубине души он сомневался, чтобы «AC/DC» приходилось когда-нибудь мириться с подобным отношением.