Книга Обещание весны - Мэри Бэлоу

— Хвала небесам за трезвый разум супруги! — воскликнул он и снова рассмеялся. — А, я вижу, ты закончила вышивать эту цветущую веточку. Мне следовало бы остаться дома и посмотреть, как ты работаешь. Какая жалость! Кью-Гарденз и в сравнение не идет с этой прелестью.

— Глупости, — произнесла Грейс, но тем не менее повернула ткань таким образом, чтобы Перри лучше было видно.

И все же Грейс чувствовала некоторое беспокойство. Не ревность, вовсе нет. Она не испытывала ревности к молодой и полной жизни леди Лейле, ни в чем не подозревала и не обвиняла мужа. Просто ей казалось, что общество леди Лейлы и остальных молодых людей более естественно для Перри, чем общество жены. Может, он тоже понимает это? Или поймет позже?

Их собственный парадный обед и вечерний прием были назначены за неделю до того, как они должны были провести два дня в загородном имении лорда Сандерсфорда. Супруги не могли не пригласить его к себе; это означало бы, что каждый из них признает в глубине души возможность взрыва, равно нежелательного для обоих. Пригласили также и всех близких из двух семей, в том числе матушку Перри, его тетушку и кузена, которые приехали из Шотландии, а также кое-кого из молодежи, чтобы было веселее.

Грейс немного побаивалась встречи со свекровью, но когда они нанесли ей визит на Чарлз-стрит накануне своего званого обеда, то были приняты в высшей степени благожелательно. Мать Перигрина подставила ему щеку для поцелуя, а потом обняла. Она протянула Грейс обе руки, окинула ее внимательным взглядом с головы до ног, заявила, что она прекрасно выглядит, и обняла ее. Перри весело подмигнул Грейс через голову матери.

Тетушка Перигрина миссис Кэмпбелл приветствовала Грейс любезно и сердечно; она не преминула рассказать, что до сих пор не простила Перри его ужасный поступок: он так безжалостно передразнивал шотландский выговор ее покойного мужа, что лакей, подававший на стол, разразился смехом, опрокинул на скатерть супницу и едва не был уволен.

— Я протестую, тетя, — возразил Перигрин. — Мне в ту пору было не больше четырнадцати, и, как выразился покойный дядя, “эта-ат мальчишка еще не-е научился, па-нимаете ли, хорошим манэрам”.

Он перехватил руку тетушки на пути к своему уху, обнял милую старую даму за талию и влепил ей в щеку смачный поцелуй.

— Грейс, дорогая, я просто не могу представить, как вы его терпите! — воскликнула миссис Кэмпбелл.

Все засмеялись, и Грейс была принята в семейный круг.

Во время долгого обеда на следующий день она продолжала удерживать в себе теплое чувство принадлежности к этой дружной семье. Она смотрела на противоположный конец длинного стола, где сидел Перигрин с матерью по правую руку и Этель — по левую, и снова и снова думала о том, как чудесно быть замужней женщиной с определенным положением в обществе. И снова дивилась тому, как могла прожить столько лет у Пола в роли безропотной служанки.

Внезапно Грейс поймала насмешливый взгляд Гарета, сидевшего наискосок, и поняла, что ей не удастся избежать общения с ним. Пробежавший по спине холодок страха вынудил отказаться от любимого десерта и смешаться в разговоре с мистером Стеббинсом, сидевшим рядом с ней.

Предполагалось, что молодежь захочет потанцевать, но никто не выразил подобного желания. Некоторое время они развлекались тем, что играли на фортепиано и пели, а потом разделились на две команды и принялись за веселые шарады. Перигрина тоже втянули в игру. Он настолько преуспел в разгадывании шарад, что противоположная команда громогласно обвинила его в мошенничестве.

Грейс сидела за чайным столиком, разговаривая с леди Эмберли и свекровью, пока обе дамы, услышав особенно громкий взрыв хохота в другом конце гостиной, не встали и не направились туда узнать, что произошло. Грейс ничуть не удивилась, когда лорд Сандерсфорд немедленно занял их место.

— В этом положении есть нечто странное, Грейс, — заговорил он. — Большая часть ваших гостей развлекается с неуемным усердием, а ты сидишь возле чайника как истинная любительница домашнего уюта. Грейс, которую я знал, была бы центром этого веселья.

— Грейс, которую ты знал, была моложе, Гарет. Будет весьма странно, если матрона в моем возрасте шумно начнет резвиться в кругу самых молодых.

— Но твой муж принимает в этом участие. Грейс ничего не ответила и принялась поаккуратнее расставлять чашки на подносе.

— Я мог бы прибегнуть к насилию, Грейс, только бы вывести тебя из твоего оцепенения.

— Ты крайне далек от реальности, считая, что я такая же, как пятнадцать лет назад. Тогда мне было чуть за двадцать. Теперь уже недалеко до сорока. Я не могу оставаться вечно юной.

— Чепуха! — вспыхнул Гарет. — При чем здесь возраст? Тогда ты была живой. Теперь ты полумертвая. Ты упорно избегаешь меня, Грейс. Ты боишься меня?

— Разумеется, нет, — ответила она, поспешно отводя взгляд. — Но ты не вправе ожидать, чтобы я искала встреч с тобой. Я замужем.

Сандерсфорд крепко стиснул зубы и после мучительной паузы процедил:

— Я могу кончить убийством. Посмотри на него, Грейс. Посмотри на мужчину, по отношению к которому ты так стараешься быть лояльной. Он мальчишка. Беспечный, веселый, пустоголовый. Могу тебя поздравить только с тем, что он красивый мальчишка, И ты называешь его своим мужем? Я не в состоянии примириться с этим и обязан предупредить тебя, что мое терпение на исходе. И не говори, что ты испытываешь по отношению к нему какие-то чувства, разве что благодарность. Он выручил тебя после смерти Пола, но я уверен, если бы ты знала, что я овдовел и вернулся домой, то приехала бы ко мне.

Молчание Грейс было непробиваемым.

— Он посетил на прошлой неделе Кью-Гарденз с леди Лейлой Уолш. Ты об этом знала? Перри не забыл упомянуть об этом? О нет, разумеется, не вдвоем с ней, при сем присутствовали и другие молодые леди и джентльмены. Для респектабельности. Но твой муж поехал туда ради нее, и только ради нее. Тебе не известно, что Лейла намерена завладеть им и что Перри вовсе не против? Если это уже не совершившийся факт. Ты слепа или просто не желаешь ничего замечать?

— А ты надеешься овладеть мною, Гарет? — с нескрываемой злостью спросила Грейс. — И полагаешь, что я положительно отнесусь к таким намерениям?

— Нет, на твой второй вопрос я отвечаю отрицательно. Ты трусиха, Грейс. Ты боишься заглянуть в глубины своего сердца и поступить в соответствии с тем, что ты там обнаружишь. Ты боишься скандала? Боишься, что твой Перигрин с тобой разведется? Смею тебя заверить, это маловероятно. Он будет рад предоставить тебе возможность идти своим путем, а сам пойдет своим. И меня лично не слишком беспокоит, сможем мы вступить в законный брак или нет, когда ты придешь ко мне. Мы принадлежим друг другу. Мы будем в полном смысле мужем и женой.

— Да, я уже знаю, что ты не придаешь особого значения браку, Гарет.

Он рассмеялся и хотел взять ее за руку, но Грейс не позволила ему этого, ухватившись за спасительный чайник. Да, она опасалась Гарета, как опасалась всегда его широких плеч и рук с длинными и сильными пальцами, его подчеркнуто мужественного лица. Опасалась и была испугана. Грейс чувствовала его обволакивающую силу, но не могла разобраться в природе этой силы. Любит ли она его до сих пор? Или ненавидит? Боится ли она его? Или боится самой себя?