Книга Низвержение - Брайан Уильямс

Стигиек было сорок. Несмотря на различия в внешности, их объединяла потрясающая красота. Очень высокие, стройные, с тонкими чертами лица и выразительными глазами, все они по меркам Верхоземья были ослепительны.

Женщина с коротко остриженными чёрными волосами прошла, покачивая бёдрами, к креслу на противоположной от близнецов стороне стола и села в него, изящно закинув ногу на ногу.

— Эрмиона, — приветствовала её Ребекка-один.

Эрмиона улыбнулась в ответ.

— Видела в «Хелло!» статью про тебя, — продолжала Ребекка-один. — Фотографии просто роскошные!

— Да, я тоже осталась довольна съёмкой, — улыбнулась Эрмиона. Советник директора в одной из ведущих мировых пиар-компаний, она попеременно жила то в Лондоне, то в Париже, то в Нью-Йорке, где у неё были собственные дома.

К Эрмионе подошла другая стигийка, со светлыми волосами длиной до плеч, одетая в чёрный костюм от Вивьен Вествуд. С томной кошачьей грацией она опустилась на соседнее кресло и упёрлась ногой в край стола, демонстрируя туфельку от Джимми Чу.

— О, привет, Вейн, — поздоровалась Ребекка-два. — Давно не виделись.

— Да, давно, — ответила светловолосая стигийка.

Хотя с первого взгляда это было трудно заметить, Эрмиона и Вейн были близнецами, как и Ребекки, которые во всём брали с них пример.

— Ты здорово поработала над последними выпусками, — заметила Вейн, обращаясь к Ребекке-два.

Блондинка приподняла уголки рта в улыбке. Она вела реалити-шоу на телевидении, собиравшее огромные рейтинги:

— Среднему верхоземцу не так уж много надо, — отметила она с нескрываемым презрением.

Эрмиона, потирая плечо через пиджак, обвела взглядом зал.

— Ну и дыра. Совершенно ничем не примечательное место.

Ребекка-два кивнула.

— Да, просто идеально, правда? А там, — она кивнула вправо, — почти четыре тысячи метров контролируемого пространства.

Ребекка-один продолжила, обращаясь ко всем стигийкам:

— И на этом пространстве для вас уже приготовлены триста объектов.

Женщины мгновенно отреагировали, одобрительно закивав. У всех без исключения участилось дыхание, на лицах выступил румянец. Некоторые стали разминать плечи.

Однако стигийка, стоявшая в центре группы за спиной Вейн и Эрмионы, выглядела не особенно довольной.

— И это всё? — резко осведомилась она. По сравнению с остальными эта женщина в униформе цвета хаки казалась блёклой и неэлегантной. Косметики на ней не было; под офицерской фуражкой скрывались тусклые тёмно-русые волосы. Она носила одно из самых высоких званий в британской армии, какого только удавалось добиться женщине. — Потому что я знаю, где можно раздобыть значительно большее число кандидатов, — сказала стигийка, имея в виду подчинённые ей войска. — И все они в превосходной физической форме.

Ребекка-один быстро возразила:

— В этом нет нужды. Ещё столько же объектов уже проходят обработку, скоро они будут готовы. Это должно удовлетворить даже ваш аппетит, майор.

Женщина в тёмно-синем деловом костюме отделилась от группы и шагнула вперёд. Она прибыла прямо из офтальмологической клиники на Харли-стрит, где регулярно обрабатывала Тёмным светом ведущих политиков и бизнесменов.

— Могу я начать с него? — спросила она, разглядывая капитана Франца. — Он такой аппетитный. — Её тёмные глаза расширились в предвкушении.

— Я первая его увидела, — рассмеялась Эрмиона, выпрямила ноги и обвела кончиком языка безупречно ровные зубы.

— Вы обе ошибаетесь. Думаю, что он достанется мне, — промурлыкала Вейн.

— Нет, — чересчур поспешно возразила Ребекка-два. — Он нужен нам.

— Неужели? — поинтересовалась Эрмиона, сверкнув глазами. От неё не укрылось неожиданное напряжение девочки. — И для какой же цели может быть нужен этот верхоземец?

Чтобы разрядить обстановку, Ребекка-один хлопнула в ладоши и поднялась со своего места.

— Если все готовы, — громко сказала она, — просим вас следовать за нами.

Девочки вышли первыми, взрослые стигийки двинулись следом. Когда они покинули застеленный ковром зал, их каблуки зацокали по линолеуму на полу коридора, ведущего на первый склад. Двое Граничников бесстрашной элиты стигийской армии охраняли вход на бывшую фабрику. Однако сейчас они выглядели вовсе не такими бесстрашными и отступили к стенам, когда женщины шествовали мимо них. Эрмиона шатнулась к одному из них и зарычала. Граничник едва не подпрыгнул на месте.

— Мужчины такие жалкие, — усмехнулась она.

Остальные стигийки не проронили ни слова, направляясь в цех. По углам гудели промышленные увлажнители воздуха, в огромном помещении было тепло и душно. Полумрак рассеивали только редкие светосферы, водружённые на треножники.

Весь цех занимали триста больничных коек, расставленных ровными рядами. На каждой лежал человек в бессознательном состоянии. Больше всего это походило на казарму или спальню в общежитии. Среди спящих были и верхоземцы, и колонисты, и даже несколько новогерманцев, добавленных для ровного счёта.

Ребекка-один повернулась к стигийкам.

— Это… — начала было она, но тут заметила, что большинство женщин не обращает на неё абсолютно никакого внимания. Охваченные всепоглощающим первобытным инстинктом, многие уже устремились к койкам. Ребекка-один высоко подняла руки и обратилась к стигийкам во весь голос: — Это один из величайших моментов в нашей долгой истории, и мы гордимся тем, что нам представилась… — Она замолчала, видя, что произносить речь бесполезно. Женщины не слушали её, только жадно оглядывали койки.

— Как только закончите здесь, можете проследовать на другие склады, там вас ждут остальные кандидаты, — добавила Ребекка-два. — Не волнуйтесь, если вам не хватит сил на всех, скоро к нам присоединятся и другие наши сёстры.

— Мы постараемся для них хоть что-нибудь оставить, — усмехнулась Эрмиона. Несколько женщин встретили её слова приглушённым смехом, но большинство не отреагировали, сгорая от предвкушения.

— Да начнется Фаза! — громко провозгласила Ребекка-один.

Стигийки рассредоточились по цеху; некоторые даже перешли на бег, чтобы успеть захватить дальние койки.

— Сколько изменений со времён Румынии, — заметила Ребекка-один. — Теперь, когда у нас есть средство, чтобы начисто промывать им мозги, всё гораздо проще, — сказала она, имея в виду интенсивную обработку Тёмным светом, которой подверглись все лежащие на койках.

— Да, это гораздо опрятнее, чем перерезать сухожилия. Некоторые умудрялись сопротивляться и в таком состоянии, — проговорила Ребекка-два, зачарованно наблюдая за Эрмионой.

Стигийка подошла к одной из ближайших коек, сбросила пиджак, затем блузку. Усевшись верхом на бесчувственное тело, Эрмиона выгнула спину и запрокинула голову, огласив помещение первобытным пронзительным криком, который, казалось, вознёсся до самой проржавевшей крыши и рухнул обратно вниз.