Книга Древняя книга Агриппы - Михаил Палев

– Он уже взял, что хотел. Матушка Евфросинья не представляет для него интереса и не может помешать его планам – тем более в таком состоянии!

– Вы знаете, что было подвешено на цепи в зале? – прямо спросил Тавров.

– Да.

– И когда вы видели эту вещь последний раз?

– Я не сказал, что я ее видел, – невозмутимо уточнил отец Иоанн. – Я сказал, что знаю, что находилось в зале.

– И что же?

– Этого я вам сейчас не скажу. Потом.

– Послушайте, это не игрушки! – рассердился Тавров. – Вы обязаны рассказать следствию все, что знаете! Это ваш гражданский долг!

Отец Иоанн грустно усмехнулся и ответил:

– Следствию это не поможет. Есть вещи, которые не входят в понятие гражданских властей и потому непонятны и неинтересны им. А вот вам скажу. Только не сейчас, а потом, когда придет время. Уверяю вас, оно придет гораздо скорее, чем вы думаете.

– Лучше следователю расскажите, – посоветовал Тавров, – и чем скорее, тем лучше.

– Им это не поможет. А вот вам – непременно. Потому что именно вы должны помочь мне найти этого человека.

– Что, личные счеты? – нахмурился Тавров.

– Валерий Иванович, ну что вы! – укоризненно покачал головой отец Иоанн. – У меня ни к кому не может быть никаких личных счетов! Просто кроме вас вряд ли кто сможет мне помочь.

– Хорошо. Тогда давайте побеседуем, когда вы перестанете говорить загадками, – предложил Тавров.

– Давайте, – согласился отец Иоанн и протянул Таврову визитку: – Свяжетесь со мной, когда будете готовы… когда придет время!

– И когда же оно придет? – насмешливо поинтересовался Тавров, небрежно сунув визитку в карман. Отец Иоанн внимательно посмотрел на него и ответил:

– Когда исчезнет голова.

– Какая голова? Чья голова? – изумился Тавров.

– Женская, – невозмутимо уточнил отец Иоанн и добавил: – Не знаю, чья именно, но она обязательно исчезнет. И очень скоро.

Послышался скрип двери. На верхнюю площадку выглянула Ленора Павловна.

– Валера, ну сколько можно курить? – укоризненно сказала она. – Доктор уже пришел, идем!

– Да-да, я иду, – отозвался Тавров и повернулся к отцу Иоанну. Но того уже не было. Словно растворился в воздухе. – Ленора, а куда он делся? – озадаченно спросил Тавров, озираясь.

– Кто? Я никого не видела. Идем, Валера! – нетерпеливо сказала Ленора Павловна. Тавров покорно направился за ней.

* * *

Врач ждал их у себя в кабинете и пил кофе из большой фаянсовой кружки.

– Вы подруга Евфросиньи Матвеевны? – спросил он Ленору Павловну.

– Да.

– И давно вы ее знаете?

– Мы вместе учились в университете, – ответила Ленора Павловна и спросила: – Как она? Она будет жить?

– Что я могу сказать… – неопределенно отозвался врач. – Случай весьма странный. Я даже не знаю, с чего начать… Вот, смотрите!

Врач указал на светящийся матовый экран, на котором были развешаны рентгеновские снимки.

– Это голова Евфросиньи Матвеевны. Вы не находите ничего странного в этих снимках?

– Мы ничего не понимаем в этом, доктор! – воскликнула Ленора Павловна. – Вы скажите, поправится ли она?

– Я надеюсь, – сказал врач. – Несовместимых с жизнью повреждений нет. По сути, закрытая черепно-мозговая травма. Даже гематома отсутствует. Разумеется, не исключены осложнения, но мы ее наблюдаем. Однако совершенно непонятно, чем вызвана глубокая кома, поэтому состояние я склонен считать тяжелым.

– Позвольте, но ей же стреляли прямо в голову, – вмешался Тавров, – то есть налицо должно быть проникающее ранение. А вы говорите «закрытая черепно-мозговая травма»! Как такое может быть?

– Вот об этом я и толкую!

Врач подошел к снимкам:

– У больной отсутствует лобная кость. Вместо нее вставлена титановая пластина. Точнее, две. Одна, наружная, повторяет очертания лобной кости черепа, а другая, внутренняя, представляет собой часть параболоида вращения. Фокус параболоида приходится на гипоталамус. Я не знаю, кто сделал эту уникальную операцию, но это был просто ас своего дела! Вы не в курсе, Ленора Павловна, ваша подруга получала тяжелые травмы?

– Мы учились с ней вместе с первого курса, и я никогда ничего о чем-либо подобном не слышала! – категорически заявила Ленора Павловна.

– А когда вы поступили на первый курс?

– В тысяча девятьсот шестьдесят четвертом году. Фросеньке тогда было девятнадцать.

– А откуда она приехала в Москву?

– Из Воткинска.

– Боже мой! – схватился за голову врач. – В начале шестидесятых годов девушке вместо лобовой кости вставляют кусок титана! И где? В Воткинске! Это просто уму непостижимо!

Тавров подошел к снимкам, с минуту их разглядывал, затем обратился к врачу:

– И что же, именно эта пластина спасла ей жизнь?

– Именно! – подтвердил врач. – Пуля сделала вмятину в наружной пластине и ушла рикошетом в сторону, содрав лоскут кожи с головы. Вот и все.

* * *

Тавров появился у себя в офисе поздно, около двенадцати. Сев за стол, он приступил к разбору корреспонденции. Катя уже поработала с ней: выбросила ворох рекламных листков; отдельно скрепила счета, приколов к ним листочек с итоговой суммой. Свежие газеты лежали отдельно. Из-под стопки бумаги высовывался край какой-то брошюры. Тавров потянул за уголок и извлек тонкую книжку в простой бумажной обложке. На обложке не были указаны ни автор, ни название. Тавров раскрыл брошюру и прочитал название: «История братства святого Антония Великого».

Тавров недовольно поморщился: опять какое-то религиозное общество рассылает свои материалы. Почему Катя не выбросила брошюру? Тавров вышел в приемную и раздраженно сказал:

– Катя, я же просил не класть мне на стол «директ мэйл».

– Так я же выбросила всю рекламу! – возразила Катя, не отрываясь от компьютера.

– А это что? – потряс книжкой Тавров. Катя мельком глянула на брошюру.

– А-а! – протянула она. – Это пришло вчера бандеролью, на ваше имя. Я сегодня утром получила по доверенности. Разве вы не заказывали эту книжку?

– Вот как? – озадаченно почесал затылок Тавров. – А откуда ее прислали?

– Не помню! – пожала плечами Катя.

– А где упаковка? – не сдавался Тавров. – Там же был указан адрес отправителя?

– Был, – согласилась Катя, – только я его не запомнила. А бумагу я выбросила в мусор. И если хотите поискать ее в мусорном баке, то напрасно: мусоровоз уже приезжал. А что, Валерий Иванович, что-то не так?