Книга Горячая месть для охладевшего мужа - Ольга Славина

Отлично! Это не корпоративная вечеринка, это какой-то педсовет, причем у Жени явно двойки по всем предметам. И Илья смотрит на нее и явно недоумевает, неужели у них что-то было. Кроме производственных совещаний…

Илья смотрел на Женю и недоумевал: почему она терпит этих хамов? И Сергей недоумевал, но терпеть не стал.

– Так что же такое перинатальный центр, Юлечка? – с невинным видом поинтересовался он.

– Ну это… Что-то с младенцами там связано, – забормотала она.

– Ха-ха, ей простительно не знать. Она еще такая молодая, – снисходительно улыбнулся Воскобойников.

– Но из перинатального-то периода уже вышла, – подколол Сергей.

– Вышла! – не поняла юмора Юлечка. – И пришла вот пригласить вас на танец. – Юное дарование послало призывный взгляд Илье Болотову.

– Отличная идея, красавица! Давай потанцуем! – Сергей бросился грудью на амбразуру, встав между ней и Ильей. – А ему шепнул: – Или ты мой друг, или ты риелтор хренов.

Ошарашенная Юлька вынуждена была отправиться танцевать совсем не с тем кавалером.

– А вы что хотели, Евгения? – холодно поинтересовалась Эльвира Павловна.

– Я?! – Женя оторопела.

Все шло наперекосяк.

– Евгения, наверное, тоже хочет потанцевать? – Владислав Степанович явно принял ее появление на свой счет.

Одумалась девка. Клинья к нему подбивает. Но поезд уже ушел. Он бы с удовольствием с Юлечкой потанцевал.

– Да нет. Я так… Уже ухожу… – невразумительно ответила Женя.

Глупо получилось. До идиотизма. Но хоть посмотрела на него вблизи…

– Можно вас пригласить? – Это сказал Илья.

И сказал, кажется, ей. А может быть, все-таки Эльвире Павловне?

Нет, Жене. Он шагнул к ней, взял за руку и повел на середину зала.

«Не обольщайся, это Сережка, – подумала Женя. – Ну конечно, Сережка раскрутил друга на благотворительную помощь. Хотя какая разница. Главное – целую песню мы будем рядом…»

Песню Scorpions. «Ветер перемен». Пронзительно красиво.

Она осторожно положила руки ему на плечи, сохраняя дистанцию. Но он почему-то прижал ее к себе. Его щека коснулась ее виска. Так нечестно! Она не смогла унять дрожь в коленках, и ладони моментально вспотели. Не хватало еще испортить его дорогой костюм…

Он не знал, что делать. Сережка прав. Он – риелтор хренов, который совершенно непрофессионально рассуждает о смене жилплощади. Кого он пытается обмануть? Квартира – это не для нее, а для него отступные, чтобы совесть не мучила…

Как там сказал его лучший друг: «Себя приговорил, но ее за что?» Он виноват перед ней. И нужно объясниться, извиниться, попрощаться, что ли. Но он не смог заставить себя начать этот разговор. С Женей ему вообще было трудно вести себя отстраненно и вежливо, хотелось совсем другого…

Песня кончилась. А с ней и Женины силы. Утренний визит несчастной матери, недавняя проработка на «педсовете», невероятная близость Ильи, истерическое поглощение еды и шампанского – все это не могло пройти бесследно. Женя почувствовала привычную дурноту. Зажала рот рукой и опрометью бросилась вон из зала.

Посещение санузла, как обычно, принесло облегчение, но на выходе ее опять ждали. На этот раз не ревнивая жена с плакатом «Руки прочь от моего мужа!». А тот самый муж.

У дверей женского туалета мялся вице-президент «Чугунмета». И вид имел крайне обеспокоенный.

– Жень, ты беременна? – прямо спросил он.

Глава 12

С чувством выполненного долга Сергей ушел с корпоративной вечеринки. Юлечку он обезвредил, а больше его шефу ничего не угрожает.

Сергей поехал к Маше. Она была дома и сама открыла ему дверь.

– Маш, нам нужно поговорить, – заявил он с решительным и одновременно покаянным видом. – Ну я, наверное, перегнул палку. Накричал на тебя. Прости!

Она повернулась к нему спиной, продефилировала в свою комнату и демонстративно уткнулась в учебник. Ей не хотелось сейчас выяснять отношения. У нее были другие проблемы: утреннее нездоровье, дорога, экзамен. Вполне возможно, что ей больше никогда не захочется выяснять отношения с Сергеем.

– Солнышко, ну хватит дуться. Посмотри на меня. – Он присел на край ее кровати.

– Я не дуюсь, я удивляюсь. До чего ты дошел? Опустился до шантажа! – Ей надоело играть в молчанку, ей захотелось вынести приговор.

– Это что-то новенькое, – заинтересовался Сергей. – Во время нашей последней встречи я всего лишь торговал информацией…

– Можешь не оправдываться, – прервала его Маша. – Ну… так сколько я тебе должна заплатить, чтобы ты оставил меня в покое?

– Милая, это бесценно! – усмехнулся он. – Но ты должна, просто обязана объяснить, при чем здесь шантаж.

– При том! – Маша извлекла из учебника листок бумаги, который до этой минуты исполнял роль закладки, и швырнула им в Сергея.

Он развернул лист и внимательно изучил.

– Так, кто-то требует деньги в обмен на молчание о твоих проделках в особняке. С чего ты решила, что это я?

Похоже, ей совсем скверно. Она не желает доверять никому.

– Маша, мне иногда кажется, что ты теряешь память. Я не шантажист. Я тот, кто от тебя без ума. Мы вместе столько пережили, или ты забыла? Я тот, кто заставляет тебя улыбаться и стонать. Я…

– Да, иногда ты бываешь кстати, – вынуждена была согласиться она.

– Маша, я не присылал тебе этой дурацкой записки. Кстати, где ты ее нашла?

– В моей сумочке. После поминок.

– Меня туда не приглашали, – напомнил он.

– Ты к нам ходишь как к себе домой. Ты был здесь накануне и мог…

Ее остановили его укоризненный взгляд и телефонный звонок. Маша взяла трубку и услышала мужской голос:

– Мария Болотова? – Она даже вздрогнула, голос казался каким-то замогильным.

– Допустим.

– Пора платить по счетам. И я объясню вам, как это сделать. Вы возьмете у своего папочки двадцать тысяч долларов, положите в черный непрозрачный целлофановый пакет. 31 декабря, то есть послезавтра, вы опять обратитесь к папочке, попросите у него его машину, конечно не роскошный «бентли», он слишком заметный. Что-нибудь попроще, например «ауди». И ровно в полдень на сотом километре трассы Москва – Крым, после деревни Усатово, вы выбросите пакет с деньгами на обочину по ходу движения. Потом развернетесь и не оглядываясь уедите. Если вы обратитесь в органы, все узнают о том, что произошло в особняке. К тому же не могу обещать, что в вашей семье снова не случится какой-нибудь взрыв. Так что без глупостей. Согласитесь, двадцать тысяч не такие уж большие деньги… Итак, двадцать тысяч, черный целлофановый пакет, «ауди», полдень 31 декабря, сотый километр, после Усатова…