Книга Замуж за египтянина, или Арабское сердце в лохмотьях - Юлия Шилова

Глава 10

Все последующие дни тянулись томительно долго,иногда мне казалось, что я больше не выдержу, сломаюсь и убегу, сама не знаюкуда. Похороны Мухаммеда, ежедневная стирка, уборка, мытье посуды и различныебытовые дела по дому… Мне даже казалось, что в этом доме я выполняю рольприслуги, потому что вся черная работа была на мне. Если я пыталась присестьнемного отдохнуть или просто поиграть с младшими сестрами, свекровь тут жекидала в мою сторону злобные косые взгляды и находила мне все новую и новуюработу, заставляя меня даже вымывать до блеска туалет, который до этого годамине убирался. Кроме того, я постоянно чувствовала на себе недвусмысленный взглядАхмеда, он пока ни разу со мной не заговорил, но при первой возможностистарался толкнуть меня плечом или обязательно задеть, когда мы проходили мимодруг друга. Когда я снимала с карты пятьсот долларов на похороны Мухаммеда,Валид стоял рядом со мной и, как мне показалось, пытался подсмотреть мойперсональный код. Я уже и сама не знаю, то ли он хотел запомнить этот кодсовершенно сознательно для определенных целей, то ли мне это только показалось.Возможно, Валид просто стоял у меня за спиной и машинально следил за моимидействиями без каких-либо задних мыслей… Но я все же решила подстраховаться,сделала вид, что забыла свой код, и улучив момент, когда муж устал следить замоими действиями и на минуту отвлекся, встретив кого-то из своих знакомых, ятут же сняла деньги и отдала их Валиду на похороны Мухаммеда.

Пропавшие пятьсот долларов не выходили у меняиз головы, поэтому свою банковскую карту я постоянно держала во внутреннемкармане юбки или в потайном отделении своей сумки. В один из вечеров Валидпривел в гости меня к своим друзьям, которые жили на самой окраине Каира. В ихдоме меня поразило полное отсутствие крыши.

– Боже мой, как же они тут живут? – прошепталая мужу. – Если бы я в России кому рассказала, что так можно жить, мне бы никтоне поверил.

– Они просто не хотят платить налоги настроение, – объяснил мне мой муж. – Когда разбогатеют, может, сделают крышу. Унас налоги не маленькие.

– А если пойдет дождь?

– У нас подолгу нет дождей.

– Но все же, если пойдет?

– Натянут клеенку.

– Вот дела!

Я посмотрела на звездное небо и улыбнулась.

– Ты знаешь, а в этом что-то есть. Это дажеромантично, но жить без крыши я бы не согласилась.

Раньше я никогда не знала, что такое настоящаябеднота, и могла наблюдать за ней только по телевизору. Но окраины Каирареально показали мне, что это такое. Когда мы проходили мимо ветхих домов,некоторые из которых были перекошены набок, мне показалось, что Валид привезменя в какой-то нищий город времен Средневековья. В домах были такие старыелестницы, что мне казалось, если я сделаю хотя бы шаг, то лестница сразуобвалится, потому что она совершенно не приспособлена для того, чтобы по нейходили. Больше всего меня поражал жуткий мусор, которым был завален весьближайший канал. Создавалось впечатление, что в некоторых районах не существуеттакого понятия, как вывоз мусора, и люди просто сваливают бытовые отходы гдепридется.

Семья друзей Валида была достаточногостеприимной. Она состояла из мужа, жены и троих маленьких детей. Увидевокружающую их нищету, я сначала отказалась притронуться к приготовленному кнашему приходу ужину, но пристальный взгляд моего мужа заставил меня этосделать. Нас потчевали египетской национальной закуской и курицей. Я настолькоустала от ежедневных супов-пюре, которые никогда не любила, но которые такобожал мой супруг, что, распробовав специально приготовленную для нас закуску,сочла это блюдо очень даже вкусным. В состав закуски входили печеные баклажаны,зеленый перец, уксус и тахина. Тахина – это местная заправка из семян кунжута.Я с удовольствием съела курицу, потому что безумно люблю все мясное, но мясодля египтян – дорогое удовольствие. Моя любимая свинина здесь запрещенаКораном. Птицу тут готовят только местного происхождения и толькосвежезарубленную. Гарниром к курице был рис, картошку египтяне едят мало. Когдая ела рис, то вдруг подумала о том, как же все-таки иногда хочется варенойкартошечки, селедочки, моченых огурчиков. Не отказалась бы я и от рюмочки водки,но об этом тут приходилось только мечтать.

Когда наш ужин закончился, Валид ушел со своимдругом в комнату курить гашиш, а я осталась наедине с египтянкой по имени Марваи предложила ей свою помощь по хозяйству. Я уже привыкла к тому, что по вечераммой супруг курил гашиш, и сама, незаметно для себя, перестала возмущаться поэтому поводу. В его окружении это считалось вполне нормальным и не было чем-тоиз ряда вон выходящим.

Несмотря на то, что Марва жила достаточнобедно, она немного говорила по-английски, потому что, по ее словам, обладалаособой тягой к знаниям и, как только в ее руки попал самоучитель английскогоязыка, она тут же взялась за дело. Кроме того, сказался опыт общения со своейсестрой, которая смогла вырваться из нищеты, уехать в Александрию и выйти замуж за достойного, по словам Марвы, человека. Девушка рассматривала меня снескрываемым интересом и настолько, насколько ей хватало знания английскогоязыка, расспрашивала меня о России. А я рассматривала ее хиджаб и думала о том,насколько же это странное платье. Мне хотелось знать, что чувствует женщина,облачившись в подобный наряд. Марва сказала, что надела хиджаб по своей воле ичто в нем она чувствует себя намного увереннее, чем без него. Эта одеждазащищает ее от слишком нескромных и назойливых взглядов местных мужчин. Когдадевушка спросила меня о том, хочу ли я в дальнейшем принять ислам и надетьхиджаб, я пришла в замешательство и сказала, что еще к этому не готова, потомучто я даже представить себе не смогла, как я надену это жуткое бесформенноеплатье, которое, на мой взгляд, старит даже самую молодую и симпатичнуюдевушку. Марва уловила мои сомнения и сказала мне о том, что в исламе никтоникого не принуждает. Если ты на что-то решишься, то должна сделать этодобровольно, потому что этого должна захотеть твоя душа. Когда я осмелиласьспросить девушку о том, как она относится к подобным условиям жизни, она дажене смутилась и сказала, что к ним привыкла. До меня тут же дошло, что онапросто не знает другой, более лучшей жизни. Она не знает, что значит жить не втрущобах, ходить не по грязным улицам и не дышать мусорной свалкой, находящейсянеподалеку от дома.